Отверженный 追放者 Часть IV - Александр Орлов
Что ж, не густо. Чашка риса, кусок лососины, ломтик омлета, нори, соусы… Я бросил рыбу на доску и не торопясь принялся отрезать слайс за слайсом. Я чувствовал, как взгляд Дайчи бегает по моей спине, изучая иредзуми.
— Ну и как прошло? — поинтересовался я.
— Ты о чем?
— О наркоше, о чем еще.
— Ах это, да…Он заплатит. Вытащил из заначки последние семь кусков, завтра принесет остальное и пять тысяч сверху.
— Вот как.
— Да, он сначала упирался, даже решил подраться. Но после…
— Ладно, рассказывай, я же вижу, тебе не терпится, — хмыкнул я.
— Мы пришли к его квартире сразу, как солнце зашло, — затараторил пацан. — Он и открывать не хотел, пока Асура его не прикинулась курьером с посылкой. Она будто нутром чуяла, что ему сказать, как развести. Только он дверь приоткрыл, как она ворвалась внутрь и давай его мочить, я просто охренел! Он долго упирался, — ничего не знаю, никому не должен, но она продолжала его прессовать. Тогда он попытался вырваться, поцарапал ей случайно щеку. Вот тогда Мико-чан вышла из себя. Она ему часть уха отрезала, Рио! Просто сидела на нем и снимала верхний пласт раковины, будто яблоко чистила! Кусо! Я никогда такого не видел, меня чуть не вырвало прямо там! Она невероятная, правда⁈
Осторожнее парень. Мне и так не понравилось, что ты напросился к ней в напарники.
— Это ты еще не видел, как я работаю.
Дайчи нервно вздохнул и отхлебнул из МОЕЙ кружки.
— В общем, он как не трепыхался, она его ухо — чик! И освежевала. Угрожала отрезать ещё пару вещей, но он сломался. Нервный вышел у меня вечер, честно тебе скажу. Да ещё этот нарик, мерзкий такой. Как вспомню, дрожь пробирает… Мне кажется, он мне теперь сниться будет, — с этими черными зубами и без уха.
Ну хоть у кого-то вечер удался. Похоже, Мико оторвалась на славу. Мне даже завидно немного стало. Ну как же, — тщедушный и жалкий наркоман, так и просит ножа, буквально умоляет об этом. Какую пустышку я упустил. Может, выведать у Дайчи адрес и отправиться туда прямо сейчас? Закончить страдания бедолаги, да и себя немного утешить. Ну а как же деньги, которые бедняга обещал достать? Все мои проблемы упираются в слишком живое прикрытие. Ну вот, уже начинаю желать каждого встречного. Что дальше, на прохожих гавкать начну?
(Займи руки, не позволяй желаниям заполнить мысли).
Я осторожно вложил слайсы вместе с омлетом в рис, и принялся заворачивать сэндвич в нори. Эта штуковина называется Онигирадзу, мы с Ягами часто брали подобную закуску в придорожных лавках быстрого питания. Рассказ Дэйчи нисколько не убавил моего аппетита, даже наоборот. Однако один момент особенно привлек внимание.
— Ты сказал, у него зубы черные. Опиши вашего наркомана, — попросил я, не отвлекаясь от работы.
— Хм… Морда у него была страшная. Худая, скулы торчат, цвет такой, как бы сказать, — желтовато-бледный.
— Землистый?
— Наверное… Я не знаю, что такое землистый. И глаза будто сонные все время. И ещё эти, язвочки на шее и лице.
— Гнойнички, расчесы?
— Да, вот у тебя лучше получается.
— Интересно.
Финальный пласт нори лег на мягкий рис, соус проник внутрь сэндвича, и шедевр был готов. Я разрезал его пополам, как принято, взял кусок и откусил приличный ломоть. Могло быть и лучше, но и так сойдет. С каких это пор я привередничаю.
— Что интересно? — недоумевал Дайчи.
Я взял тарелку, прошел по офису и сел напротив Дайчи, протянул ему половину Онигирадзу. Нож положил на столик между нами, так, чтобы он видел.
— Дружок Принца, который направил нас за долгом…
— Аки.
— Да, Аки. Он лжет.
— Почему? Парень же сказал, что отдаст деньги.
— Нет, нет. Не в этом дело, — сказал я с набитым ртом. — Дилер заявил, что торгует только таблетками. Он соврал, — легкие наркотики не уродуют человека, никак не влияют на внешность. То, что ты описал, — эффект долгого приема мета, причем самого дрянного качества, кустарного производства.
— Метамфетамин⁈ Ты уверен?
— Нет, конечно. Может, твой клиент просто за собой не следит, я откуда знаю. Да и не факт, что именно мет причина, — это может быть что угодно. Однако слишком много совпадений. «Лед» воспаляет десна, отсюда кариес, гниение костной ткани и потеря зубов. Нарушение выработки коллагена, а также воспалительные процессы в эпидермисе вызвали гнойнички, которые наркоман регулярно расчесывал. Поэтому рожа у него нездорового оттенка, и вся в язвочках. Все симптомы дешевой дури, так сказать, на лицо.
— Так… И что? Что это значит? — напрягся парень и наклонился вперед.
Я вытер губы тыльной стороной ладони и показал ему, что хочу курить. Он протянул мне сигарету и услужливо прикурил.
Выслужиться хочешь. Хорошо, посмотрим на твои старания.
— Не уверен, — ответил я, выдыхая дым. — Ничего хорошего. Если моя догадка верна, то это не мелкий бизнес, а полноценное производство. А значит, объёмы продаж у Аки немалые, и поставщик тоже крупный. Все это дело пахнет гнилью, зря мы ввязываемся. Мне нужно подумать, как обернуть ситуацию в нашу пользу.
— Ладно, я понял, — закивал собеседник.
Хм. Мне это не нравилось. Наркотики — дело грязное, как рабочий костюм проститутки. А грязные наркотики и того хуже, даже не хочется придумывать сравнение. Но если распространитель пустил корни на точке, то схема отлажена и приносит доход. За ней стоят большие силы, чем мы предполагали. И эти силы не будут считаться с мелкой бандой, пусть и борёкудан. Им проще откупиться от нас, что они и попытались сделать. Нас слишком мало для открытого противостояния наркомафии, какой бы она не была.
Я задумался и не заметил, как сигарета истлела до фильтра, очнулся лишь когда столбик пепла упал на колено. Нужно отдохнуть.
— Чего домой не идешь? — спросил я у Дайчи, что молча чего−то ждал.
— Да вот, чай допиваю…
Ты его допил полчаса назад. Чего ты хочешь, пообщаться? Друга во мне увидел, недоносок?
— Какую работу поручил тебе Дате?
— Бухгалтерию, — недовольно отозвался он. — Ненавижу цифры.
— Уж лучше ты, чем Принц, тот вообще считать
