Переменная константа - Владимир Мищенко
– Вот оно море людское, из которого придёт дьявол.
– Старче, ты про Библию?
– Про неё. И про… , типа про Московию. Как там наши?
– Как, как. Похоронили нас, поплакали, надеюсь. Жизнь продолжается.
– Интересно, цветут ли цветы на Марсе?
– Кто бы раньше спросил. А теперь не знаю, что и думать.
– А что тут думать, ехать надо. Мужик сказал, мужик сделал. Нехорошо опаздывать.
– Можно подумать, ты всегда вовремя на совещания приходил.
– А я и не ходил. Туда наш командир группы ходил.
– Тебе проще было. Как начнут слюни по столу раскатывать.
– Это у тебя командир блатной был. Они не знают, что сказать, вот и лепят охинею. А у меня конкретный командир был. Всё чётко и быстро. И по домам.
– Редко кому так везёт.
– Эй, бойцы, помню, дорога трое суток занимала. Что, так и поедем? А напрямки слабо?
– А мы так и ездим. Там две деревушки. В них и кабаки есть. Как же в деревне без кабака. Барон приказал в каждой деревне кабак завести и налог на каждый кабак, независимо от дохода.
– Спаивает население, зараза.
– Господин, только вы ему это не говорите. Осерчает.
– Понятно дело.
Так с перерывами и перекусами они выехали к замку барона Штапель.
– Тпру-у, стоять, стоять, я сказал. Бойцы, подтяните подпруги и устраните всё, что может привлечь внимание барона. Заодно последняя возможность оправиться в нормальных условиях.
– Тьфу, старец, какая последняя возможность? Ты считаешь у нас шансов выжить нет?
– Аркаша, ты почему такой пессимист? Не зацикливайся на словах. Когда я служил в десантной бригаде, мы говорили, что сделаем последний прыжок на сегодня, и домой. И я до сих пор живой.
– Так на сегодня! Разницу чувствуешь?
– Аркашь, как говорил один мой знакомый прапор, чувствуется только хрен в заднице, остальное только ощущается. Не бзди Фурманов, я Чапаев, прорвёмся.
– А мой дед последним видел Чапаева.
– Это как? Так он у тебя герой Гражданской войны? Расскажи.
– Дед говорил: влетаем под утро в станицу, рубим без разбору всех, кто из изб выскакивает. Мимо меня наша тачанка проскакивает. Тут взрыв гранаты. Всех, кто был в тачанке, убивает. Из-за угла вылетает сотник и кричит: « Гони по этой дороге. По ней Чапаев раненый ускакал». Я в тачанку и кнута лошади. Выскакиваю на околицу станицы, а там берег реки, и по ней на ту сторону плывёт Чапаев. Я разворачиваю лошадей, прыгаю за пулёмёт и по Чапаеву из пулемёта, из пулемёта.
– Диман, в натуре, а как же тебя в военное училище взяли? Там же КГБ-шники всех до третьего колена проверяли?
– Не до третьего, а только отца, мать и их братьев и сестёр. А это дед.
– Аркаша, этому анекдоту уже лет сорок будет в этом году. Ты, в натуре, ни разу его не слышал? У тебя что, папа в обкоме партии работал при Советской власти?
– Дед. Дед был вторым секретарём в обкоме и строго воспитывал и отца, и мне доставалось.
– Понятно. Тяжёлое детство, нехватка витаминов, нехватка внимание. Все наши комплексы родом из детства.
– Да нормальное у меня детство было. И дед нормальный.
– Аркаш, не обижайся. Легкий мандраж перед схваткой. Бывает. Ворота открыты, мост опущен, пехота расслаблена.
– А что ей напрягаться: видимость миллион на миллион. Пятерых абреков они явно не испугались.
– Тем лучше. Все оправились? Знаю я эти вонючие средневековые замки. Бойцы, помогите незаметно взобраться на этих титанов. Хотя я, вроде бы, немного уже и приноровился. Умный коняка, сам подстраивается под меня.
– Только тело старайтесь держать прямо. Особенно, когда въедете во двор. Во дворе мы подскочим.
На мост выскочили парами. Вначале шли бойцы, как почётная охрана гостей к барону. Их знали и, значит, уже ждали. Следом – Аркадий и Дима, они же Аркон и Митрас. Замыкал колонну старец. Молодым у нас дорога, да и при встрече надо сперва сообразить, что говорить. Как вести себя, друзья вроде бы уже поняли. Но всё это была лишь теория.
Рысью докатили до парадной двери, перешли на шаг и, наконец, остановились. Солдаты «мухой» бросились ссаживать импортных баронов с лошадей.
– Видать хорошие чаевые обещали, коль так льстиво помогаете господам баронам?– Раздался громкий неожиданный голос. Только волнение и желание побыстрее слезть не выдало легкого испуга. Их поймали, практически, с поличным. По крайней мере, так им показалось.
– Господин барон, вы же сами приказали оказать приезжим баронам побольше внимания. Мы просто выполняем ваш приказ.
– Я так приказал? Наверное. Господа! Барон Адольф Штапель. Полноправный хозяин всех этих земель и городов. К вашим услугам. Рад вас видеть. Хочу вам представить моего старшего сына и наследника Генриха.
– Господин барон, – прошёл вперёд старец, слегка прикрывая собой товарищей,– хочу представить вам своих друзей: барон Митрас и барон Аркон. Большие землевладельцы, как и я, в Московии. Я сам, простите барон, у меня рыцарский обет. Сейчас прошу называть меня просто старец. Но, если это вам как-то не по душе, называйте меня просто бароном. Бароном никто.
– Барон никто! Оригинально. Через пару лет тоже возьму себе какой-нибудь обет и стану бароном никто. Ха-ха-ха. Да, насмешили меня барон никто. Так кто же тот самый шустрый оратор, что довёл нашего пастора до белого колена?
– К сожалению, барон, это тоже я. Не привык я в Московии молчать, если с чем-то не согласен. Но здесь, господин барон, я понимаю, чьи это земли и кто здесь хозяин.
– Люблю сообразительных людей. Прошу, господа. Я уже приказал подавать на стол. За коней не беспокойтесь. Кстати, великолепные жеребцы.
– Под стать хозяевам.
– Вы барон тоже любитель юмора? Похвально. Возможно, мы найдём с вами общий язык.
– Надеюсь, не как кулинарное блюдо.
– Ха-ха-ха. Вы начинаете мне нравиться, старец.
– Потому что вы, барон, понравились мне с первого взгляда. Не поймите меня превратно. В постели я предпочитаю сдобных женщин.
– Хм. Даже здесь у нас много общего. Теперь на второй этаж, господа.
Вдоль стен висели классические гобелены. Как учили на кафедре философии и политэкономии в военном училище: всё развивается по спирали. Зачем человечеству развиваться до уровня космонавтики, чтобы потом вновь упасть мордой в дерьмо и начать с нуля? Маразм. Но селяви, как говорили в России на земле, а как говорили здесь, ещё не известно. Единственным отличием этого обитаемого замка от музея истории было изредка развешенные на стенах американские винтовки М-16, причём
