Лев Пучков - Чистильщик
Минут через пятнадцать психоаналитичка окончательно уболтала Стаса – она вышла из кухни и облегченно выдохнула, потирая лоб.
– Диагноз? – поинтересовался я.
– Будет жить, – пообещала Оксана и оговорилась: – Если попадет в хорошие руки.
– Назначения? – Я выразительно щелкнул себя пальцем по кадыку. – А?
– Ну естественно, – Оксана поморщилась и сокрушенно пожала плечами. – Естественно, попойка. До полной отключки. Но! Только под моим чутким руководством. А то еще начнете отношения выяснять.
– В смысле – заказать три литра водки? – Я направился в спальню, чтобы набрать номер «Курьера».
– Заказать нянечку, – бросила мне вдогон Оксана. – Поедем куда-нибудь, посидим. Когда окосеете, я вас отвезу домой…
ГЛАВА 7
Вечерело. Звуки лесной жизни становились все отчетливее, с каждой минутой удлинялись тени. Солнце неотвратимо сползало к западу, заливая пустоши тревожным багрянцем заката.
Я сидел на высокой сосне, метрах в восьми над землей, и лениво жевал бутерброд с копченой колбасой, периодически вздыхая от зависти. Сосна была третья по счету от окоема, и сквозь раскидистые ветви спереди расположенных деревьев я мог рассмотреть через подзорную трубу, чем занимается расположившаяся на ночевку компания, которая разбила палатку в двухстах метрах от меня, на опушке соснового бора.
Компашка сия состояла из трех человек, и до рассвета прибавления в ней не ожидалось. А между тем на клеенчатой скатерти у костра я заметил чуть ли не ящик выпива высшего качества и целую гору разнообразной закуси из богатого погреба старшего егеря.
Сглотнув слюну, я стал активнее жевать сухую колбасу и в очередной раз завистливо вздохнул, пожелав от всей души вольготно расположившейся у костра троице, чтобы у них там что-нибудь поперек горла встало! Ну представьте: прохладная августовская ночь, почти без комаров, напоенная концентрированным ароматом хвои, костерок, шашлычок, копченая дичинка, моченая брусничка, водчонка высшей категории… и все это в предвкушении завтрашнего азартного развлечения, которое доступно лишь немногим. М-м-м-м-м-м-м… Красота! Это вам не на сосне торчать, треская всухомять колбасу и непрерывно ведя наблюдение за объектом!
Дожевав колбасу, я попил воды из фляжки и успокоил себя, представив грядущий скоро результат моего сидения.
Завидовать этим мужикам можно лишь до зорьки. На зорьке – если у меня все получится – им позавидовать может лишь отъявленный идиот. Потому что один из них умрет мученической смертью, которой я не пожелал бы даже самому своему лютому врагу. А двое других обзаведутся целой кучей проблем. После смерти первого этих двоих моментально возьмут в оборот сильные и сноровистые ребята и начнут выяснять, как же вышла такая залипуха. А поскольку эти двое, даже при наличии очень сильного желания, не сумеют ничего вразумительно объяснить, вполне возможно, что ребята под горячую руку, прямо не отходя от кассы, выведут мужиков в расход. Увы, такова суровая проза жизни. Так что пусть себе потешатся напоследок…
Да, да, уважаемый читатель, – как вы уже догадались, я в очередной раз готовил акцию по профсоюзной разнарядке. Готовил в сумеречном настроении, помимо своей воли, чуть ли не через «не могу».
В этот раз ПРОФСОЮЗ заказал… Феликса. Представляете?
Я заметил, что Диспетчер, сволочь этакая, всегда звонит мне рано утром и выбирает для постановки задач такие моменты, когда очень туго соображаю ввиду того, что накануне всю ночь занимался каким-нибудь важным делом. Этот заказ не был исключением: накануне мы с Милкиным братцем ударно принимали на грудь до трех часов пополуночи под бдительным присмотром малопьющей психоаналитички. В результате я с трудом разлепил веки где-то на семнадцатом звонке и потухшим голосом простонал в трубку:
– А-а-а-а-а…
– Так и скурвиться недолго, Капитан! – укоризненно сказал Диспетчер и поинтересовался с некоторым состраданием: – Ты что – совсем никакой?
– Какой, – хрипло опроверг я, мгновенно просыпаясь. – Я какой. Чего там?
– Феликс, – буднично проговорил Диспетчер. – Последний срок – следующее воскресенье. Вариант – нулевой. Вопросы?
– Стоп! – ржаво каркнул я и, прокашлявшись, сурово отчеканил: – Стоп, паря! Не гони. Ну-ка повтори!
– Феликс, – недовольно повторил Диспетчер. – Срок – до следующего воскресенья. Вариант – ноль. Чего неясно?
– Всего неясно! – ответно раздражился я. – Какие вы шустрые! Мне нужно немедленно встретиться с кем-нибудь из управления. Вопросы?
– Зачем? – удивился Диспетчер. – Условия вполне доступные…
– Я сказал – надо! – злобно пробормотал я. – Пока не встречусь – хер вам, а не работа!
– Ладно, – обескураженно согласился Диспетчер. – Жди. Сейчас я узнаю. – И положил трубку. Минут через пять телефон зазвонил вновь.
–Ну?
– Одевайся, – распорядился Диспетчер. – Через пятнадцать минут к тебе подъедут.
– Кто подъедет – ликвидаторы? – ядовито поинтересовался я.
– Ну зачем же так сразу! – миролюбиво хмыкнул Диспетчер. – Это всегда успеется. Жди у калитки – заберут…
Через 15 минут на улице два раза коротко бибикнул автосигнал. Выйдя со двора, я был принят на борт серебристым «Фордом Мустанг», который резко стартанул с места и ушуршал к центру. В машине, помимо пожилого водилы, на заднем сиденье располагались двое мальчуганов лет под тридцать с необъятными плечами и руками толщиной в мое бедро. Вот так шкафчики! Не хотелось бы с такими серьезно ссориться…
За все время, пока мы перемещались, никто не произнес ни слова. У сквера Героев Революции машина остановилась.
– На выход, – буркнул один из «мальчуганов».
Покинув салон «Форда», мы двинулись в глубь сквера.
Несмотря на теплое августовское утро, я зябко поежился и нахохлился в предвкушении какой-нибудь пакости. Этот сквер вкупе с сопровождающими меня плечистыми парнями вызвали в моей памяти очень неприятные ассоциации двухгодичной давности.
Да, примерно два года назад в этом же скверике происходило нечто подобное. «Форд», дядечки плечистые, представитель Управления ПРОФСОЮЗА… В тот раз, правда, присутствовал еще и хлороформ, а у плечистых на головах красовались малосимпатичные лыжные шапки с дырками. Сейчас обошлось без шапок и хлороформа. Очевидно, эти аксессуары в общении между мной и ПРОФСОЮЗОМ уже излишни. Потому что я давненько залез в такое дерьмо, что ПРОФСОЮЗУ скрывать от меня нечего. Теперь я – свой…
В глубине сквера, на одинокой скамейке, сидел мужик лет сорока пяти, облаченный в деловой костюм хорошего пошива. Он методично лузгал фисташки из пакета и просматривал «Новую Неделю».
Плечистые с ходу подобрались с разных сторон от лавки, метрах в пятнадцати, а я сел рядом с мужиком и агрессивно поинтересовался:
– Ну и?..
– Здравствуй, Эммануил, – добродушно улыбнулся мужик, протягивая мне руку, – давненько не общались.
Посомневавшись самую малость, я пожал предложенную руку и вспомнил, что два года назад имел счастье общаться с этим товарищем. Только в тот раз я его не видел. В тот раз ПРОФСОЮЗ не пожелал явить мне личину одного из своих управленцев. Сейчас, значит, сподобился! Очень приятно.
– Это вы меня вербовали? – уточнил я. – Ну, помните, там, в комнате… А?
– Мы, – подтвердил дядька. – Можешь звать меня Петровичем. Для удобства общения. Итак – чего ты хочешь, мой ласковый? Сформулировать можешь?
Я собрался было надуться и гордо заявить, что напрасно он так: уж с формулировками у меня всегда дела обстояли прекрасно. Недаром Профессором дразнили в свое время. Однако, быстро промотав в голове все, что собирался выговорить этому Петровичу, я вдруг с удивлением обнаружил, что действительно – не могу сформулировать! Наверное, раньше надо было. А то что же получается: Снегова и Гнилова завалил без единого писка, на тех же условиях, а вот по поводу Феликса вдруг возникли какие-то сомнения! Да, раньше надо было…
Заметив, что я накуксился, Петрович решил прийти мне на помощь.
– Я тебя понял, Эммануил, – добродушно заявил он, – можешь не напрягаться. До этого мы тебя беспокоили практически по графику, раз в квартал. Клиент всегда был самым натуральным козлом – убивать его было не жалко. Времени навалом, творческий подход и все такое прочее – короче, работай в свое удовольствие… Так?
– Угу, – согласно кивнул я, – так. А тут – как с цепи сорвались! Что за война?
– Это временно, – успокоил Петрович. – Можешь не сомневаться. Во-первых, ситуация сложилась так, что существованию вашей фирмы угрожала довольно серьезная опасность. А мы заинтересованы в ее процветании.
– И чем же наша фирма для вас так ценна? – полюбопытствовал я.
– Долгий разговор, – уклончиво бросил Петрович. – Но можешь не сомневаться в одном: ПРОФСОЮЗ заинтересован в том, чтобы ваша фирма процветала. На данный момент ваша фирма – это модель будущего экономики России. Если у нас все получится, в скором времени такие образования будут процветать и властвовать по всей стране.
