Сергей Зверев - Десантура против морпехов
— Ползти сможешь? — кратко поинтересовался майор.
— Не знаю. — Старик попробовал пошевелиться, но дикая боль в бедре помешала ему сдвинуться с места. — Не получается…
Теченеут сердился на себя. Его тело не слушалось, и ползти он явно не мог.
— Понятно, — процедил про себя Батяня, — будем работать с тем, что есть.
Стало окончательно ясно, что ему придется тащить этого старика на себе под градом пуль, а быть может, и мин. Но майор Лавров не был трусом — если он давал слово, то его выполнял. На этот раз он дал слово самому себе, что он не бросит этого человека посреди бойни, чего бы ему это ни стоило.
Батяня взял старика под руку и перевалил его здоровым бедром на землю. После этого он навалил старика на себя и стал медленно двигаться в обратную сторону. Интенсивность стрельбы значительно упала, однако со стороны группы десантников то и дело слышались сдвоенные очереди: это Абакумов, вошедший в раж, стрелял по-македонски из двух «АКМов». Прапорщик планомерно поливал позиции противника свинцовым градом. Он не видел, что творилось на той стороне, но по тому, как редко стали доноситься выстрелы и как неточно они производились, он сделал верный вывод, что ему удалось «заглушить» огневую точку противника.
Через несколько минут Лавров достиг горящего снегохода, заполз с противоположной стороны и осторожно положил старика на снег. Никита тут же подбежал к дедушке, крепко обнял его и заплакал. Батяня не сильно любил подобного рода сантименты, и поэтому предпочел трогательной семейной сцене компанию прапорщика.
Еще через несколько минут стрельба с «той» стороны вообще прекратилась. Метель начинала утихать, и Батяня принял единственно верное в сложившейся ситуации решение: он предложил выдвигаться в сторону, где предположительно потерпел крушение самолет. Противник, вероятнее всего, отступил именно в том направлении. И чтобы избежать непредвиденной засады, им стоило организовать преследование отступающих со своих позиций стрелков. Однако здесь существовала одна небольшая заминка: раненый старик был практически нетранспортабелен, а его внук категорически сопротивлялся тому, чтобы они возвращались на место крушения. Однако майор оставался непреклонен в своем решении. Прапорщик взвалил себе на плечи раненого коряка, Лихачев прихватил уцелевшее снаряжение и припасы, а Батяня выступил в роли направляющего. На протяжении всего пути Никита плелся рядом молча и ничего не комментировал, как это было раньше, в снегоходе. Только изредка, когда Батяня уточнял маршрут, он позволял себе вставить пару слов по поводу направления движения.
Так как отряд продвигался довольно осторожно, то они достигли палатки шамана, когда начало смеркаться. Ни собак, ни, естественно, нарт не было видно. По дыму, продолжавшему подниматься из дырки в крыше, было понятно, что огонь внутри еще не потух. Первых делом Батяня обратил внимание на свежую лыжню, шедшую прямо от входа в палатку куда-то на северо-восток. Судя по всему, кто-то из их недавних противников уже побывал здесь.
Проверив вход на наличие растяжек, майор осторожно вошел внутрь. В палатке никого не было. Прапорщик осторожно уложил раненого старика у костра. Тот на несколько мгновений пришел в себя, показал пальцем на котелок и жестом объяснил, что ему надо выпить этого отвара. Внук тут же поднес деду плошку, тот медленно выпил, и в ту же секунду, как выпустил посуду из рук, упал без сознания.
Батяня внимательно осмотрел жилище. Здесь явно чувствовалось присутствие кого-то еще, но не в данный момент, а в совсем недавнем прошлом. В костре тлели лыжи. Вероятно, это были запасные лыжи коряка, и тот, кто посетил палатку раньше группы Лаврова, решил, что не стоит оставлять своим преследователям столь ценный трофей.
Во время поисков в углу майор обнаружил клочки какой-то странной одежды. Взяв ее в руки, он хмыкнул: это была материя, из которой обычно шьют комбинезоны для особых служб военных ведомств по всему миру. Однако в куче тряпья валялся и кусок ткани, на котором что-то значилось. Майор осторожно разгреб кучу лоскутков и извлек оттуда кусочек ткани с гербом. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы понять государственную принадлежность и род войск человека, носившего это.
Это была эмблема ВМФ США. Батяня понял: то, что произошло на побережье реки, — это только начало. Да, прав был генерал Минин, когда выбрал Лаврова для выполнения этого задания. По-видимому, здесь были замешаны интересы некоторых очень влиятельных военных структур не только России, но и Америки. Так что вся эта история с баллистической ракетой могла в итоге иметь совершенно непредсказуемый финал…
Батяня подозвал к себе Абакумова и Лихачева:
— Так, ребята, вот такие у нас дела, — с этими словами он продемонстрировал нашивку своим товарищам. — Как я понимаю, к этому подключились довольно непростые ребята, так что придется серьезно попотеть, чтобы докопаться до этой чертовой боеголовки. Ну, с другой стороны, никто ведь нам не обещал легкой прогулки. В таком случае мы бы оставались на базе.
— А как же самолет? — недоуменно спросил прапорщик.
— Самолет — это только одно из звеньев какой-то цепочки, по которой нас пустили, как слепых котят, — Лавров уже не скрывал своего неудовольствия по поводу сложившейся ситуации, — и я намерен выяснить, что же тут все-таки происходит.
Капитан молчал, но по выражению его лица было видно, что Лихачев полностью солидарен с Батяней. Абакумов, естественно, тоже не стал спорить. Он привык выполнять приказы, и какие-то причинно-следственные связи его мало трогали. Не сказать чтобы он был совсем уж тупым, но некоторая степень безразличия к подобным хитростям у него присутствовала. Особенно когда рядом майор Лавров.
— Сейчас мы ни в коем случае не должны допустить, чтобы они скрылись. Мы с ними еще посчитаемся за Колпакова. Они у меня кровью умоются, — как-то зловеще прозвучали слова Лаврова.
Батяня был настроен сурово. Когда речь заходила о его ребятах, он переживал за каждого гораздо сильнее, чем если бы был уничтожен целый взвод каких-нибудь наемников под его командованием.
— Так, Никита, — повернулся майор к пацану, — пойдешь с нами, ты хорошо ориентируешься на местности, а мобильность — это сейчас наше главное оружие. Ты должен нам помочь. Только в таком случае мы сможем помочь тебе.
— А как же дедушка? — чуть ли не со слезами на глазах спросил мальчик. — Ведь я не могу его оставить. Вы же видите, в каком он состоянии…
— С дедушкой все будет в порядке, — пообещал Батяня. — Как только мы найдем тех, кто нам нужен, мы тут же вернемся и отвезем твоего деда в больницу. Добро?
Мальчик взглянул в лицо майора, выражавшее твердую уверенность, шмыгнул носом и даже слегка улыбнулся. Этот человек спас его деда, и Никита готов был сделать для него что угодно.
— Добро! — кивнул он, чувствуя, что эти люди его не подведут.
Глава 21
Тяжелый камчатский снег огромными хлопьями опускался на землю, устилая ее ровным белоснежным покровом. В свою очередь, ветер с невероятной силой поднимал снежные вихри в воздух. Природа полуострова, казалось, собиралась показать «во всей красе» свою разрушительную силу и еще раз доказать человеку, на что она способна. Горные хребты, расположившиеся полукругом, грозили своими снежными шапками, которые были готовы в любую минуту обрушиться вниз. Среди всего этого впечатляющего, но в то же время увлекающего своей таинственностью и красотой природного царства были едва различимы силуэты двух американских морпехов, осторожно пробирающихся среди безграничной снежной пустыни. Они шли на лыжах на расстоянии всего нескольких десятков сантиметров, след в след. Снег с силой врезался им в лицо, что затрудняло передвижение. Тем не менее профессионализм брал свое, и они двигались довольно быстро. Их движения были настолько синхронными, что они казались игрушечными фигурками, связанными одной невидимой нитью.
Морпехи старались идти как можно более широкими шагами, чтобы сохранять скорость. Но все же, несмотря на их явный профессионализм и опыт, несколько раз они чуть было не проваливались в снежные ямы. Они пытались что-то кричать друг другу, но это было похоже на немой кинематограф. Из-за сильных порывов ветра, дувшего им в лицо, штатовцы почти не слышали друг друга. Им приходилось общаться при помощи жестов. Размахивая руками, в которых еще к тому же были и лыжные палки, они как живые мельницы раскидывали в разные стороны снег. Периодически американцы останавливались, чтобы перевести дыхание. Дышать в таких условиях было очень трудно, разреженный воздух с силой давил на легкие, да и встречный ветер так и норовил сбить с ног. В такие небольшие паузы они оглядывались по сторонам, ища ориентир, по которому они могли быть уверенными, что идут в нужном направлении. Сложив руки козырьком, они долго всматривались в серо-белое пространство, окутавшее их с ног до головы. Впереди виднелись еле различимые следы от собачьей упряжки. Две полоски, словно змеи, извиваясь, двигались в направлении реки, протекавшей поблизости.
