Комбат. Олимпийский характер - Андрей Воронин
Когда они подъехали к зданию, где, надо понимать, располагался офис фирмы, трое участников игры направились к главному входу, а Санек повел Комбата к двери, которая вела куда-то вниз. По довольно крутым ступенькам они спустились в подвал. Санек отпер железную дверь и хотел втолкнуть Комбата в узкое затхлое помещение с единственным крохотным, плотно зарешеченным окном и тусклой лампочкой под потолком. Но Комбат ловко увернулся от пинка, и Санек, едва удержавшись на ногах, больно стукнулся о косяк.
– Эй, что за шутки! – выкрикнул он и, выругавшись, изо всей силы хотел врезать Комбату в лицо. И опять тот увернулся, так что Санек в кровь расшиб-таки о стену руку.
Санек пришел в ярость и выхватил из кармана пистолет.
– Стоп! Только без этого! – проговорил, выйдя из темноты коридора, высокий статный седой мужчина лет сорока в джинсах и черной майке, ловко скрутив Саньку руку. Пистолет выстрелил в пол.
– Пышкин, а ты здесь откуда?! – удивленно спросил Комбат, сразу узнав своего бывшего сослуживца майора в отставке Алексея Пышкина, того самого, с которым у Комбата была запланирована встреча в Сочи.
– Я-то тут всегда, а вот ты… вместо того, чтобы позвонить… я бы тебя на «хаммере» встретил… а ты… ай-я-яй… – улыбнулся Пышкин, развязывая Комбату руки. – Только прошу, больше Санька моего не трожь. Это самый лучший из моих инструкторов.
– Представляю, какие же у тебя худшие… – покачал головой Комбат.
Санек, глядя, как его шеф пожимает руку арестанту, совсем опешил.
– Вы что, его знаете? – заикаясь и потирая ушибленную руку, спросил Санек.
– Не то слово! – покачал головой Пышкин и попросил: – Скажи там Эльвире, пусть в каминном зале накроет столик на двоих, с французским вином и легкой закуской. Или, может, изголодался, поесть хочешь? – спросил он, похлопывая Комбата по плечу.
– Да нет, нам не привыкать, – пожал плечами Комбат, а когда Санек ушел, покачал головой: – Кстати, и правда ничего паренек. Он ведь меня-таки скрутил.
– Так это все-таки Санек?
– А кто же?
– Да эти клиенты толстопузые прибежали ко мне и кричат: «Мы диверсанта настоящего скрутили! Там внизу Санек его охраняет!» Я думал, и правда отличились. Оказывается, просто прихвастнули, – покачал головой Пышкин.
– Ну, почему, – пожал плечами Комбат, – они честно пытались на меня напасть. Но силы были неравные. Сказалось мое и твое, кстати, горячее прошлое.
Когда они поднялись наверх и вошли в одну из комнат, там действительно горел камин, стоял небольшой, сервированный на двоих стеклянный столик и два мягких кресла.
– Да, ты меня прямо из преисподней да в рай, – покачал головой Комбат.
– Рай не рай, не Москва, так Сочи, – проговорил Пышкин, усаживаясь в одно из кресел.
На столике стояли бутерброды с красной и черной икрой, наколотые на шпажки канапе с ананасом, сыром и оливками, с красной рыбой, салями, бужениной, какие-то местные закуски, ваза с сочными фруктами и виноградом и, главное, действительно отличное, настоящее французское вино.
– Я понимаю, что грех в таком винодельческом районе пить не местное, а привозное вино. Но не могу себе отказать. Люблю хорошее французское вино! – сказал Пышкин.
– Я бы и от чего-нибудь покрепче не отказался… – покачал головой Комбат.
– Коньяк, виски? – с готовностью предложил Пышкин.
– Это потом, когда закончу одно дело, – сказал Комбат.
Пышкин откупорил и разлил в бокалы вино.
– Я думал, что ты приехал мне помочь, а у тебя самого здесь дело, – вздохнул Пышкин и, подняв бокал, предложил: – Давай тогда выпьем за успех наших с тобой дел!
– Сначала, Пышкин, за встречу! – сказал Комбат. – Сам помнишь, сколько наших ребят, прыгнув с парашютом, не долетало до земли. А мы с тобой долетели и убрали-таки тот злосчастный блокпост. А потом еще в скольких боях участвовали!
– А помнишь, как ты меня раненного на себе тащил? Последнюю воду мне отдал. Я тебе, Комбат, жизнью обязан, – сказал Пышкин. – Когда ты со мной, я ничего не боюсь. Ты надежный, ты не подставишь. Так что за встречу!
– За встречу! – сказал Комбат и, отпив вина, спросил: – Ты говоришь, что я тебя не подставлю. А что, часто тебя твои подставляют?
– Кто его знает… Ну, я тебе потом расскажу. Давай с твоего дела начнем. Раз ты в экстрим влип, как мне рассказывали, через ограду полез, то тебя, надо понимать, тоже припекло.
– Знаешь, по правде, я сейчас не здесь быть должен, а по адресу Красная, 5, – сказал Комбат.
– А что там у тебя?
– Есть сведения, что там девушку одну держат, журналистку.
– Кто ее там держит?
– И я бы это хотел знать. Ты не в курсе, чья это территория?
– Ну, вообще-то тендер на застройку всего того района мы выиграли, – сказал Пышкин, – но у меня там всеми делами Анджей Кравчинский заправляет.
– Поляк? – уточнил Комбат.
– Да, мы с ним как бы соучредители. Но тот район я ему отдал, чтобы порядок навел и застройкой занялся.
– Так, а по Красной, 7 тоже твоя территория? – продолжал Комбат.
– Получается, что да.
– А там что?
– Я же говорю, Анджей Кравчинский все подробно знает. А я только в общих чертах. У меня есть и другие вопросы.
– Но ведь по Красной, 9 с твоего ведома на руинах игру проводили. В, как они выражаются, реальный пейнтбол играли…
– Да, но это, так сказать, не строительство. Это совсем другое направление нашего бизнеса. Мы апробируем разные виды развлечений, которые будут использованы потом в нашем развлекательном центре. На Олимпиаду в Сочи ведь приедет море богатых людей, и все они захотят не только смотреть спортивные состязания, но и отдыхать. И я все продумал.
С этими словами Пышкин нажал какую-то кнопку на стене, и на вмонтированном в стену экране появились изображения будущего отеля «Нью Сочи» и развлекательного комплекса.
– У нас будет и казино, и сауна с бассейном, аквапарк с аттракционами, и тренажерный зал, и специально воспитанные славянские гейши… А наше эксклюзивное предложение – это реальный пейнтбол.
