Александр Золотько - Под кровью — грязь

   – Так что отсюда следует? – напомнил о своем существовании Артем Олегович.

   – Отсюда следует, что полученное Палачом задание подразумевает действия под видом преступной группы, с большим количеством жертв, в том числе и среди ни в чем не повинных людей. – Гаврилин закончил говорить и посмотрел в глаза хозяину кабинета. – Так?

   – И вам поручается организация и дальнейшее руководство этой операцией.

   Гаврилину захотелось зажмуриться и заткнуть уши, чтобы не слышать этих слов. Нет. Не хочу. Не надо. Нет.

   Ни один из исполнителей подобной операции просто не может быть оставлен в живых. Ни один. Из исполнителей. А из наблюдателей?

   Внутри все похолодело, тонко звякнул молодой ледок на месте сердца. Спокойно. Спокойно. Он должен выглядеть спокойным. Это он переполошился потому, что знал о предыдущем задании Палача и о том, что тот должен был погибнуть. А Артем Олегович, который сейчас внимательно рассматривает его, о такой вопиющей информированности Саши Гаврилина не знает и дай бог, чтобы никогда не узнал.

   Значит, у него нет никакого повода для паники и сомнений. Нету. Как вот только он должен был отреагировать? Вскочить и выкрикнуть: «Есть!»?

   Гаврилин механически собрал со столика фотографии и постучал ими по крышке стола выравнивая. Пауза уже тянулась неприлично долго. Что он должен ответить?

   – Что я должен ответить? – Гаврилин положил фотографии на стол и сцепил пальцы.

   – Вы можете отказаться.

   Гаврилин кивнул. Хорошо, сделаем вид что поверили. Свобода выбора. Не нужно нас дурить.

   – Когда нужно приступать?

   – Вы уже, считайте, приступили. Адаптационный период закончился, все в порядке. С сегодняшнего дня многое изменится в вашем образе жизни.

   Гаврилин невесело улыбнулся.

   – Напрасно иронизируете, – по-своему понял его улыбку Артем Олегович, – вы никогда не хотели стать предпринимателем?

   – Кем?

   – Владельцем фирмы. Небольшой, но прибыльной.

   – Даже не задумывался.

   – Напрасно. Ваше счастье, что есть на свете люди, которые о вас заботятся даже больше чем вы сами, – Артем Олегович снова легко встал и прошел к письменному столу и обратно, но уже с папкой в руках.

   – Та-ак, – протянул он, раскрыв папку, – итак, регистрационные документы вашей фирмы, нотариус заверил, печати прилагаются, номер счета в банке… Это все ваше, забирайте.

   Гаврилин взял в руки бумаги, взвесил их на руке. Лихо, даже подпись его имеет место в документах.

   – Вот это – ваше обращение в банк с просьбой о получении кредита. И документы на получение этого кредита, деньги переведены на ваш счет вчера, – Артем Олегович вынул новую стопку бумаг. – Условия кредита самые льготные, вам можно просто позавидовать. Не иначе у вас есть знакомый в банке?

   – Я дал взятку, – ответил Гаврилин.

   – Серьезно? И сколько?

   – Как положено, десять процентов.

   Гаврилин автоматически просматривал бумаги, перекладывая их с места на место, а мысли его неотступно возвращались к разговору с Артемом Олеговичем и к Палачу.

   Что происходит? Что происходит на самом деле? Все эти слова о руководстве группой – что это? Правда или только ее видимость? По документам понятно, что готовились к этому моменту уже давно. Тщательно готовили этот вариант, разрабатывали, наверняка, еще и запасные…

   – Что? – спохватился Гаврилин, заметив, как Артем Олегович вопросительно смотрит на него. – Извините, я прослушал ваш вопрос.

   – Ничего, ничего, – почти отечески улыбнулся Артем Олегович. – Слишком много неожиданностей. Вы, кстати, совершенно напрасно пытаетесь демонстрировать невозмутимость. Я бы на вашем месте удивился.

   Удивился! Не то слово, если бы ты был на моем месте – вообще мог схлопотать инфаркт, или инсульт. Нельзя же требовать сосредоточенности от человека только что выслушавшего свой смертный приговор.

   – Ну… – Гаврилин неопределенно развел руками.

   – Для выполнения операции вам нужно изменить свой социальный статус. Подкорректировать образ жизни.

   – Добавить, типа, крутизны?

   – Нечто в этом духе, только попроще. Не надо особенно широко растопыривать пальцы, – Артем Олегович снова улыбнулся, – эти вот бумаги заберете с собой, остальные, по группе Палача, получите завтра в своем офисе.

   – В своем офисе?

   – В папке договор на аренду помещения, ознакомитесь. А я сейчас представлю вам вашего водителя.

   Гаврилин готов был поклясться, что Артем Олегович даже не пошевелился, но дверь кабинета открылась сразу после этой фразы, не оставив времени даже на удивление.

   Его водитель? Это, как минимум, подразумевает, что у него еще есть и машина. Личный автотранспорт. Чем дальше, тем краше…

   – Знакомьтесь, Александр Гаврилин.

   – Добрый вечер, шеф, – спокойно сказал вошедший.

   Шеф. Приятно, черт побери. И мужик симпатичный. Гаврилин встал и пожал протянутую руку. И рука соответствует. Крепкая такая рука, надежная. И взгляд уверенный, твердый. С таким бы я пошел в разведку.

   Сказанул – в разведку. Дальше уж некуда. Все, пошел в предприниматели. Вот уже даже и подчиненные есть. Если подчиненные. Похоже, это такой же водитель, как Гаврилин предприниматель.

   – Михаил.

   – Михаил Иванович Хорунжий, – поправил Артем Олегович, – ваш водитель, телохранитель и, по совместительству, старший оперативной группы.

   – Так кто кем командует? – не выпуская руки Михаила, обернулся Гаврилин к Артему Олеговичу.

   – Конечно, вы, он вам полностью подчиняется. Через него вы поддерживаете связь с группой, через него получаете информацию. И через него, кроме особых случаев, поддерживаете связь со мной. Вы у нас теперь человек очень важный, вам с кем попало встречаться не следует.

   Гаврилин кивнул. Угрюмую ухмылку удалось на лицо не пустить. Начальник. Ба-а-льшой начальник. И опекать его будут ой как надежно. Вопрос только в том, чтобы понять, будут подстраховываться от опасностей, угрожающих ему, или от опасностей исходящих от него? В таком случае он знает очень надежное место для себя. Кладбище.

   – Завтра мы еще раз встретимся с вами. Все обсудим спокойно, на свежую голову. А то у меня возникло впечатление, что вы так и не смогли поспать после бессонной ночи. До свидания.

   – До свидания, – Гаврилин ответил на рукопожатие, повернулся к двери и обнаружил, что Михаил Иванович Хорунжий уже открыл дверь и стоит, пропуская шефа вперед.

   Мамочки! Он что, еще и куртку мне сейчас с вешалки подаст? Гаврилин забрал все свои бумаги и вышел из кабинета. Все это нужно тщательно разжевать. Так, чтобы потом, глотая, не подавиться.

   Глава 5

   Бес и Жук не разговаривали. Ни одному из них даже в голову не пришло начать разговор после происшедшего между ними. Жук, собственно, и добивался того, чтобы Бес не лез к нему со своей болтовней и чтобы осознал кто здесь главный.

   Жук всегда старательно упрощал окружавшую его мысль. Весь мир делился на тех, кто сильнее его и на тех, кто слабее. Все предельно просто. Слабых топтал он, сильные топтали его. И никаких эмоций.

   У Жука в душе никогда не поднимался протест против своеволия сильного, точно также как не просыпалась жалость к слабому. Жук не протестовал, не строил планов мести, но если сильный на мгновение терял бдительность, инстинкт бросал Жука к горлу облажавшегося, и расправа была короткой. Жизнь для Жука была бесконечной цепочкой возможностей, нужно было только дождаться и вцепиться в свою.

   Нужно было просто подождать, вот как сейчас он неподвижно сидел на мокрой скамейке под грибком на детской площадке. Место было темным, никто не мог рассмотреть темных силуэтов на темном фоне вечера, а освещенные подъезды были видны хорошо.

   Бес маячил где-то за спиной, Жук слышал его неровное дыхание, но не обращал на него внимание. Жук ждал.

   Бес тоже ждал, но только не появления человека, которым им было приказано разобраться, а того момента, когда можно будет разобраться с Жуком. Ему наплевать было на то, что ожидание могло продолжиться бог знает сколько времени. Плевать. Час, месяц, год – все это ерунда. Мысли Беса неотступно вращались вокруг одного и того же – Жук должен ответить. Жук ответит. Тем более что Крутой это обещал.

   После разговора в квартире Бес почувствовал к Палачу какое-то болезненное доверие, желание поверить ему, распознавшему в Бесе закипающую ярость и понявшему ее. Бес никогда не доверял никому, и никто никогда не пытался понять, что там прячется в вечно дергающемся теле Беса.

   Крутой понял и обещал помочь. Это было необычно для Беса и немного пугающе. Как бы не старались окружающие унизить или уничтожить Беса, он всегда знал, что внутри у него есть нечто, скрытое, затаенное и опасное.