Сергей Самаров - Умри в одиночку

– Рассказывай… – полковник в темноте уселся на своё прежнее место, где ему было удобно положить раненую ногу на рюкзак так, чтобы она отдыхала, и нажал на колпачок портативного, но очень чуткого цифрового диктофона, внешне похожего на обыкновенную ручку, что постоянно носил в нагрудном кармане своей камуфлированной куртки. Диктофон мог работать в режиме записи четыре часа, и этого полковнику вполне хватало на пару недель, чтобы занести в память всё, что требовалось запомнить. Если бы память кончилась, записи можно было бы перенести на обыкновенную флеш-карту и записывать, что необходимо, снова на диктофон. Цифровая память всегда надёжнее памяти человеческой, считал Док Доусон, тем не менее записями не злоупотреблял и записывал действительно только то, что необходимо.

– Так и рассказывать нечего… – мрачно ответил Гойтемир.

– То есть?

– То есть, если бы я помочился на Алхазура, собака бы на это среагировала. А на препарат не стала… Вообще – ноль внимания… Чуть-чуть на «краповых» и на солдат рыкнула, а на Алхазура – так… Как обычно на запах крови, но не больше… Ни ярости, ни восторга…

– Но ты точно полил Алхазура из баллончика? – с резкой претензией в адрес Гойтемира спросил полковник.

– Не себя же я поливал… – сердито ответил Гойтемир.

Бандиту явно не понравилось, что Док попытался, грубо говоря, перевести стрелки на него.

– Но я же на собственном опыте убедился, как работает препарат… – настаивал полковник. – Я мог бы поверить, если бы не этот случай…

– Тогда надо было быть раньше более аккуратным и потом самому идти смотреть… – не слишком смутился Гойтемир, предпочитающий не считать себя виновным в том, в чём он не виноват.

– Баллончик тот же самый? – спросил из своего угла до этого молчавший Берсанака.

– Остальные баллоны не активированы, – сухо ответил Док.

Баллонами заведовал он и держал их под своим присмотром в контейнере в собственном рюкзаке. Он даже не объяснял ещё своим проводникам, что баллон перед употреблением в дело следует встряхнуть так, чтобы разбилась тонкая внутренняя ампула и образовала опасную смесь. Без этой активации аэрозоль не будет действовать.

– Что такое – активировать? – тут же спросил Берсанака, получивший в качестве оплаты, как и договаривались заранее, упаковку с баллонами.

– Ты забыл условия? – вопросом на вопрос ответил полковник. – Инструктаж по употреблению препарата ты получишь по завершении испытаний… Тогда, пожалуйста, поливай, кого пожелаешь… Хоть Гойтемира, который, как мне кажется, что-то темнит…

Гойтемир презрительно хмыкнул, но промолчал.

– Так что я должен доложить по возвращении? – спросил полковник. – Я должен доложить, что препарат не работает? И на меня собака напала только потому, что я ей сильно не понравился? Так получается?

– Не надо нервничать, Док… – сказал Берсанака. – Но твоё предположение тоже может быть верным. Наши собаки не любят русских, а ты для них ближе к русскому, чем к чеченцу. От вас от всех запах плохой…

– С чего это вдруг я стал дурно пахнуть… – обиделся Док Доусон. – Впервые такое слышу…

– Не дурно, а иначе… – смягчил разговор Гойтемир.

– Это оттого, что я потом и кислым сыром не провонял… – Док завёлся. – Это потому, что я люблю подолгу в душе мыться?

– Собакам нравятся привычные запахи, – уточнил Берсанака, понимающий, что не в ту сторону разговор перевёл. – Вернее, они их не раздражают. А запах людей иного образа жизни раздражает. Они вообще чужих не любят. На то они и собаки. Мы все там были чужие, но ты чужой втройне. И вполне могла собака броситься именно на тебя, потому что ты пахнешь не так…

– Это не объяснение. Препарат проходил лабораторные испытания, и собаки реагировали на него адекватно. И на меня собака среагировала точно так, как следовало. Почему она не должна была среагировать на Алхазура? Я могу обвинить в этом только Гойтемира как основного исполнителя.

– Я всё сделал правильно, – мрачно сказал Гойтемир. – Ты объяснял, что сделать. Как ты объяснил, так я и сделал…

– Вот что, – более миролюбиво сказал Берсанака. – Повтори-ка всё по порядку… Как делал…

– Что тут повторять… – недовольно возразил Гойтемир. – Я уже рассказывал…

– Расскажи ещё раз, – настаивал и полковник. – С подробностями…

Гойтемир прокашлялся в темноту, собираясь с мыслями.

– Вышел навстречу Алхазуру. Бекмурза сказал, в какую сторону тот пошёл, но Алхазур, похоже, петли крутил и потому вышел сбоку. Я едва не прозевал его. Он охотник хороший, ходить умеет. Я не слышал, только увидел, когда он уже близко был. Промахнуться с такой дистанции было трудно. Я в голову ему попал. Алхазур упал…

– Как он упал? – спросил полковник.

– Лицом вниз…

– Дальше…

– Я к нему подошёл…

– Напрямую? – поинтересовался полковник.

Пауза прозвучала так, что при свете было бы понятно – Гойтемир посмотрел на Дока Доусона, как на дурака. Такое предположение для опытного диверсанта было даже обидным, и Гойтемир посчитал для себя недостойным отвечать.

– Подошёл, осмотрелся, вытащил баллончик, хорошенько взболтал его и полил всю спину и руки. Руки для того, чтобы, если Алхазура перевернут, запах прикрытым не оказался…

– Запах, даже прикрытый, должен был бы пробиться и вызвать у собаки ярость, – жёстко сказал полковник. – В лабораторных условиях это проверено многократно.

– Я перестраховался…

– Дальше…

– Всё… Потом вернулся сюда…

– Ты хорошо видел саму струю?

– Конечно… Только слепой её не увидит…

– И…

– И – никакого результата…

– Но что же произошло! – не удержался и воскликнул полковник в бессилии.

– Я могу предположить только два варианта, – сказал Берсанака. – Или что-то произошло с препаратом, или собака дефективная.

– Хороша дефективная собака, – заметил Гойтемир. – Не хотел бы я с такой один на один встретиться. Горло перекусит – и не заметит… Я даже варианты предполагать не буду, потому что не могу всего охватить за недостаточностью информации. А Док делиться ею не желает…

Док задумался и ничего не сказал. Двум его проводникам тем более было говорить не о чем, потому что они имели к препарату только касательное отношение, хотя и надеялись в будущем пользоваться им…

Полковник задумался надолго. И ему было о чём подумать. Если препарат, испытания которого здесь, в Чечне, кстати говоря, совсем вроде бы не нужные испытания (потому что лабораторные испытания уже прошли, и прошли успешно), дадут сбой, то, вполне возможно, сбой произойдёт и во всей тщательно спланированной и тонкой многоходовой операции. Док вообще считался большим специалистом по организации и проведению различных шумных акций чужими руками и умел манипулировать людьми и целыми группами лиц совершенно незаметно для них самих. И он всё тщательно продумал и просчитал и в этот раз. И ни с какой стороны не просматривалось возможного сбоя. А сбой произошёл, причём в совершенно неожиданной ситуации. А это значило, что при единичном сбое может произойти и системный, то есть один сбой повлечёт за собой целый ряд сбоев других, в иных ситуациях и в иных областях, и это сорвёт весь замысел, а в итоге сорвёт операцию, на подготовку к которой и на проведение даже первого этапа уже затрачены значительные средства. А это уже прямая угроза безупречной прежде репутации самого полковника Доусона и крушение многих надежд, связанных с переходом в управление стратегического планирования ЦРУ. Место в Лэнгли ему уже почти обещали, и только неудача могла стать завершением его карьеры разведчика…

Глава пятая

1

– Аврал… Кто это? – заинтересовался старший прапорщик Соловейко.

– Твоя жертва… И не смотри на меня через прицел. У тебя наверняка предохранитель в боевом положении… Товарищ подполковник, капитан Матроскин… – капитан Матроскин на сей раз сумел дозвониться до подполковника Стропилина сразу. – У нас новые осложнения…

Доклад много времени не занял, поскольку оба собеседника привыкли разговаривать армейскими короткими предложениями.

– Понял, – ответил Александр Алексеевич и несколько раз кашлянул в трубку. – Сейчас запрошу по поводу третьего Чочиева. А Гойтемира – искать… У Викторова всё нормально?

– Я за сопками. У нас нет связи…

– Он звонил сорок минут назад. Я передал ему уточнение координат места. Наверное, уже всё обложил…

– Транзит сообщит сам, если что-то будет…

– Работай…

Капитан убрал трубку, и сразу же в наушнике раздался голос старшего прапорщика:

– Аврал, винтовка у меня на предохранителе, можешь не пугаться… И вообще я ещё ни одного одноклассника не застрелил…

– Чего надо?

– Я слышу Транзита. От меня связь нормальная…

– Переводишься в переводчики? Узнай, что у него нового…

– Транзит, как слышишь? Ага… Кэп спрашивает, что нового?