Александр Мазин - Черный Стрелок 2
– Пойду прогуляюсь, – сказал Алексей.
Бессонов посмотрел на него (руки продолжали работать с той же точностью и быстротой).
– Иди. Только недалеко, и ствол возьми.
Алеша кивнул. Ему стало лень цеплять на себя всю «сбрую», поэтому он просто вынул пистолет из кобуры и привычным (уже привычным!) движением сунул сзади под ремень.
Итак, приближалась заключительная часть операции под кодовым названием «Женский праздник». Название придумал Монах. В этом, собственно, и ограничилось его участие в разработке операции.
Все остальное «спроектировал» Уж при посильном участии Бессонова, Ленечки и Алексея.
Поселок Праздничное действительно был укреплен немногим хуже линии Маннергейма. Три линии охраны, «умная» электроника, население – семьи хлебаловских ветеранов, стволов в каждом доме – больше, чем людей. И каких стволов! Согласно данным, хранившимся в базах Хлебалова, одних только ГМ-94, весьма популярных гранатометов, выпускаемых Курганским металлическим, в Праздничном числилось девятнадцать единиц. И это – по сведениям трехмесячной давности, то есть – в мирное время. Сейчас, по полученной от подполковника информации, в Праздничное активно завозили тяжелую боевую технику: системы наведения, ракетные установки… Все, чем был богат прайс-лист Курганского завода. К счастью, ни танков, ни даже самоходок в Кургане не делали, но выяснилось, что Юматов ухитрился купить у армейцев двадцать семь «списанных» грузовиков, вполне пригодных для оборудования под платформы для орудий.
Вот такие новости Алеше «вручил» Андрей Игоревич. Вместе с записью телефонных разговоров Застенова и информацией о том, где следует получить заказанное бессоновской командой «оборудование».
Вид у подполковника был донельзя измотанный и весьма суровый. Куда мрачнее, чем в их прошлую встречу. И он, наконец, открыл свои карты. Вынужден был открыть, потому что от эффективности действий Алешиной команды зависело все.
Совершенно очевидно, что вывоз Нади из Праздничного был для подполковника действием сугубо вторичным. Приманкой для Сурьина и Шелехова. Главной его целью было – вскрыть оборону поселка. Хотя бы на кратчайшее время…
Это была задача, близкая к самоубийству. Алексей, ознакомившийся с данными, понял это даже без консультации Ужа и Ленечки. У них имелся некий план по проникновению внутрь. План шаткий, основанный исключительно на внезапности, на уверенности противника в собственных силах и на Лешиной придумке, которую еще следовало осуществить. Даже если все получится как запланировано, даже если никто, включая людей Куркова, не допустит сбоев, а случайная пуля не сделает неучтенную дырку в какой-нибудь из ключевых фигур, вероятность успеха – процентов сорок.
Но проникнуть внутрь – только первый этап. Вопрос: как потом вырваться из мышеловки? Да какой, к хренам мышеловки! Полноценного медвежьего капкана.
В Праздничном не два-три десятка «местных» и пара дюжин охраны, а почти три сотни отлично подготовленных боевиков, отменно вооруженных и готовых именно к внезапным действиям.
Первый же выстрел, даже не выстрел, любое нарушение режима охраны – пружина сработает, капкан захлопнется и вся его мощь обрушится на проникшую внутрь группку «диверсантов». Вопрос только в том, прихлопнут ли их сразу, или потратят некоторое время на переговоры. Последнее же зависит от того, какие инструкции даны Хлебаловым относительно своей молодой жены. Если Хлебалову предпочтительнее статус вдовца, а не «молодожена», никаких переговоров не будет.
Общий итог в любом случае очевиден. Никаких шансов на успех.
Вот поэтому мрачному подполковнику и пришлось выложить Алексею всё. Весь свой план, который напрямую зависел от того, решится ли шелеховская команда на смертельный риск.
Подполковник знал: в Праздничном копится заряд такой силы, что ахнет – костей не соберешь. Взорвет не только Ширгород. Москве тоже мало не покажется. Если бы все зависело от подполковника, Хлебалова бы уже давно устранили. Физически. Но в отличие от никитского князька, который принимал решения сам, подполковнику требовалась санкция сверху. А «верху» нужны были конкретные доказательства нарушений. И – живой обвиняемый Хлебалов, которого можно использовать в политической игре.
Знал ли об этом Хлебалов? Вероятно, догадывался. И потому мог позволить себе куда больший риск, чем его противники. В какой-то момент он пошел ва-банк, его стиснули со всех сторон, даже объявили шах… И тут всё застопорилось. Абсолютно всё, даже приказ о расформировании «карманной» хлебаловской структуры – рыбинспеции. Бумажные приказы – одно, а реальность – другое.
Та же рыбинспекция вовсе не собиралась «распускаться». Ее лишили госфинансирования, но это мало что изменило, потому что главная подкормка шла не от государства. Рыбникам приказали сдать оружие, рыбники приказ проигнорировали. И что дальше? Одно дело – принять сданное, совсем другое – отнять силой. Кто, интересно, будет отнимать? ОМОН? А кто рискнет дать такую команду ОМОНу? Вернее, кто уполномочен дать такую команду? Тем более, что в ответ на бумажный приказ выкатилась целая прорва бумажных же протестов: из министерств и ведомств, из Думы и партийных комитетов. СМИ тоже не остались в стороне: да как же это! Да что же это! Да кто же это посмел расформировать структуру, которая так эффективно борется за сохранение наших национальных природных ресурсов!
И вместо эффектного выигрыша образовалась патовая ситуация. Еще неделька-другая топтания на месте – и ничья. Все остаются при своих… А кто-то – еще и при чужом. Государственная машина буксовала, ширгородские власти возмущенно клацали клювами… А Хлебалов продолжал идти ва-банк и перегонять свои гражданские ресурсы в ресурсы военные. Точно так же действует любое государство, проигравшее экономический «диспут» и решившее отхватить желанный кусок силой. Перевод экономики «на военные рельсы» всегда ведет к войне. Вынужденно. Разве что испуганные соседи отвалят агрессору такой куш, который сразу покроет все его расходы на вооружение. Но вооружение-то останется! И привычка добиваться своего угрозой применения силы – тоже. С этой дорожки очень трудно сойти. Да и вряд ли захочется… Особенно такому, как Николай Григорьевич Хлебалов.
Подполковник был государственный человек. Таким его воспитали. И воспитание это вполне соответствовало его службе. Подполковник видел, чем может обернуться для государства такой вот Хлебалов… В настоящий момент всего лишь мелкий «князек», но в будущем…
Чтобы этого будущего не допустить, требовалась специальная операция. Настоящая, военная. Подполковник знал это с самого начала. Но не он решал, какими методами действовать, а те, кто решал, больше думали не о государстве, а о собственной власти. Обычная ситуация: генерал-полковники делят то, что делают полковники.
И все-таки Андрей Игоревич кое-что смог. Сумел, благодаря информации, полученной от Алеши, припугнуть не только свое непосредственное, но и верховное руководство и «пробить» разрешение на войсковую операцию. Сейчас в Ширгороде ждали его команды две роты элитного спецназа ФСБ, нигде не засвеченные (на это подполковник очень надеялся), настоящий туз в рукаве. Но…
Имелось серьезное «но». Если бы речь шла, скажем, о захвате дворца ширгородского губернатора, проблем бы не было. Расшлепали бы за десять минут. Скрытно проникли внутрь, подавили охрану…
Но в губернаторском дворце не было ракетных установок. В губернаторском дворце каждый не знал в лицо каждого… А в Праздничном – знал. В Праздничном все знали всех, и проникнуть туда чужому было практически невозможно.
Бросить своих «спецназов» в лобовую атаку – и будь что будет… Этого подполковник позволить себе не мог. Это был не его уровень. И не уровень командовавшего Ширгородским филиалом «конторы» полковника, приказом из Москвы обязанного оказывать Андрею Игоревичу всяческую поддержку… И однозначно давшего понять, что не желает ввязываться в грядущую мясорубку. Приказ приказом, но опытный служака всегда найдет возможность обоснованно уклониться. Всем участникам ситуации было понятно, что имеет место политическое дело. Политическое, причем именно такое, с каким легко справляются где-нибудь в Иордании. Там подняли бы по команде даже не Президента, а курирующего регион генерала дежурную эскадрилью и проутюжили «повстанческую» местность. Ну, потеряли бы при этом пару машин, учитывая наличие у противника продвинутых комлексов ПВО, всего-то делов. Техника наработанная. Те же американцы «в порядке борьбы с террористами» проделывают такое чуть ли не раз в неделю. Правда, следует признать, не у себя на родине.
