Александр Тамоников - Больная родина
— Эк тебя обслюнявили, Борода, — заявил толстяк.
— Поддувало закрой, Шут! — взревел бедолага.
Сергей вернулся в контору и развалился на стуле. Не сказать, что он был спокоен, но и не спешил драматизировать ситуацию.
Петр испустил облегченный вздох, похожий на стон.
— Спасибо, Серега, — сказал он и забористо выругался.
— Поправь меня, если ошибаюсь, — проговорил Гайдук. — Ситуация абсолютно безнадежная, да?
— А какая она еще может быть? — Петр с силой выдвинул ящик письменного стола, выудил плоскую бутылку с желтоватым содержимым и сделал большой глоток.
— Понятно, — кивнул Сергей. — Будем скатываться в алкоголизм. Что им нужно, Петруха? Для меня, знаешь ли, странно, что можно вот так прийти и отнимать бизнес. Ты, в конце концов, юридическое лицо.
— Юридическая задница, вот я кто, — проворчал Петр, успокоившись. — Весь день испортили эти поганцы. Им Гладышев делегировал полномочия. Мне даны три дня на размышление, а потом!.. Считай, что черную метку передали. А еще этот ублюдок Василь Дергач — партийная кличка, кстати, Фюрер, чем он от души гордится — настойчиво выспрашивал, где я был вчера вечером. Мол, не я ли отделал Фаэтона с Дуней. Я, конечно, удивился, но не знаю, поверили ли. Слушай, Серега, они теперь на тебя подумают. Увидели, поняли, что ты крепкий орешек.
— Ладно, в голову не бери. — Отставной капитан задумался. — Три дня, говоришь, на размышление. Ладно, посмотрим, кто кого.
Игнат Семенович круто вывернул баранку, выезжая со двора, и чуть не зацепил бордюр. Это все жена виновата — опять взбесила своим скорбящим ликом! Вроде и принял-то немного. Зачем напиваться, если вечером традиционный поход в сауну? Там и догонит.
Он раздраженно покосился на Анастасию, сидящую рядом. Супруга съежилась в комочек, в рот воды набрала. Слова лишнего не скажет, покорная, забитая, на все согласная, а что у нее на самом деле в голове — попробуй догадайся. Как он ненавидел эти ежедневные поездки к ее матери! Можно подумать, ему больше заняться нечем. Но надо, старушке недолго осталось. Чего не сделаешь ради хорошего участка в непосредственной близости от Жемчужного озера.
Игнат Семенович резко выжал газ и помчался по внутриквартальному проезду между улицами Центральной и Гаманюка. Он широко зевнул, глаза его слипались.
— Дениска, не бегай туда! — раздался вдруг женский крик. — Я кому сказала!
Игнат Семенович не видел, как на проезжую часть выскочил ребенок. Он зевал, прикрывая глаза. В этот момент и прозвучал пронзительный вскрик, последовал удар. Ахнула супруга. Водитель очнулся, надавил на тормоз и перестарался. Машина пошла юзом, вылетела на тротуар и зацепила бампером бетонную плиту, из которой торчали прутья арматуры. Игнат Семенович ударился грудью о рулевое колесо, слава богу, что не сильно!
— Посмотри, что ты наделал! — заблеяла тоненьким голоском Анастасия, которая не пострадала, была пристегнута.
Глава районной администрации почувствовал, как жар ударил ему в голову. На тротуаре, в нескольких метрах от машины, уткнувшейся в бетон, лежал, выгнув ногу, мальчишка лет шести в клетчатых шортиках. Из откинутой головы текла кровь. Ребенок не шевелился!
— Игнат, ты же убил его! — прохрипела супруга и стала отстегивать ремень, чтобы выбраться из машины.
— Сидеть, сука! — прорычал он, хватая жену за рукав.
Руки тряслись, голова не соображала. Он перевел рычаг в положение «R», надавил на газ. Нужно сваливать отсюда, пока народ не сбежался. Что за невезенье! Двигатель ревел как сумасшедший, но машина не ехала, только дрожала. Кусок арматуры, торчащий из бетона, проткнул бампер и, видимо, загнулся. Игнат Семенович не на шутку перепугался. Он выжимал газ, матерился, но машина не двигалась.
Молодая женщина с распущенными волосами пронзительно закричала и бросилась к ребенку. Она упала перед ним на колени, схватила его, приподняла голову, завыла, потом обернулась и уставилась безумным взором на белый внедорожник. Ярость плеснула из глаз матери. Она заорала как ненормальная, бросилась к машине, распахнула водительскую дверцу. У ее хрупких рук хватило бы сил вытащить грузного мужика на улицу. Она вцепилась ему в рукав.
Но перепуганный мужчина — это тоже сила. Игнат Семенович оттолкнул ее от себя, захлопнул дверь и заблокировал ее. Потом он забросил руку за правое плечо супруги и повторил операцию. Женщина ударилась затылком об асфальт и совсем ополоумела. Она кидалась на машину, колотила кулаками по двери, по стеклу, пинала подножку. Хорошо, что корпус внедорожника был прочным, а стекла — тонированными. Мать снова бросилась к ребенку. Вдруг жив? Из ближайшего двора примчался молодой мужчина, видимо, муж, свалился рядом, ошеломленно уставился на труп.
— Игнат, что же ты наделал! — твердила Анастасия раз за разом.
— Я наделал? — злобно прошипел Игнат Семенович. — Нет уж, разлюбезная моя, это ты наделала. А ну, живо меняемся местами!
— Игнат, зачем? Ведь эта женщина видела, что ты за рулем…
Вот же дура баба, элементарных вещей не понимает! Как видела, так и забудет. Память потеряет!
— Живо, говорю! Любишь красиво жить? Пришло время платить.
— Но как же мы, Игнат?.. — Она совсем рассудок потеряла от страха.
— Перелазь назад, кому сказано!
Они пыхтели, яростно возились. Анастасия Яковлевна была невысокой и щуплой, зато живот Петренко уже не помещался под рулевой колонкой. Женщина довольно быстро перебралась на заднее сиденье, а он кряхтел, тужился, задыхался, перелезая через выступы трансмиссии.
Возле тельца ребенка собирались люди, потрясенно смотрели на молодых, убитых горем родителей. Кто-то схватился за телефон и вызывал «Скорую». Другие обращали взоры к внедорожнику с затемненными окнами, который приклеился к бетонной плите и уже не газовал. Люди подходили ближе, вглядывались в стекла. Подбежал рассвирепевший отец, треснул кулаком по двери.
Игнат Семенович чуть не разорался. Что же ты делаешь, ублюдок! Дорогая же вещь!
Они уже поменялись местами, но только время потеряли. Толпа уже обступала машину. Люди кричали, грозили кулаками. Идиоты! Хотя им простительно, они же не знают, кто сидит внутри.
Игнат Семенович судорожно нашарил телефон.
«Ну, отвечай же, кретин! Оторви задницу от того, к чему она у тебя прилипла!» — подумал он.
— Степа!.. Мать твою, Воренко, это я, — прохрипел глава администрации. — Мне плевать, где ты находишься, но через три минуты с людьми должен быть в переулке Красина. Всех бери — дорожную инспекцию, патрульных для оцепления.
— Игнат Семенович, вы в своем уме? — осведомился майор Воренко, начальник ОВД Новодиева. — Вы что несете? Террористы, что ли, напали?
Пришлось объяснять этому недалекому. Кажется, вник, обещал подскочить. Юморист хренов!
Игнат Семенович изнывал от нетерпения. Люди долбились в двери, прижимались к окнам, всматривались во тьму салона. Хрипела, хватаясь за сердце, Анастасия. Черт возьми, ведь многие горожане знают номер его машины!
Патрульные примчались на нескольких машинах, выбежали, оттеснили зевак. Через пять минут в округе не осталось посторонних. Стражи порядка всех прогнали за деревья, во дворы. Обезумевшим от горя родителям заломили руки, куда-то повели. Подкатили две машины дорожной инспекции, «Скорая». Ребенка быстро, не заморачиваясь следственными действиями, повезли на Варяжную, в городской морг.
Петренко осторожно приоткрыл дверцу, когда в нее постучал возбужденный, даже заметно злорадствующий майор Воренко, статный, мордатый, сохранивший к сорока пяти годам плоский живот и строевую выправку. Тот заглянул в салон и хмыкнул, обнаружив на водительском месте дрожащую женщину. Разумеется, что-то подобное он и ожидал увидеть. Патрульные уже возились с ломом под бампером, освобождая внедорожник.
— Думай, Степашка, думай! — пробурчал Петренко, хватая майора за грудки. — Предпринимай, что хочешь, обработай этих чертовых родителей, но я не должен иметь к наезду никакого отношения. Не забуду, Степашка, отплачу. Ты же меня знаешь.
Ситуация была аховая, но майору с трудом удавалось скрывать ухмылку. Бальзам на душу — перетрусивший Петренко.
— Хорошо. Валите отсюда, Игнат Семенович. Я постараюсь что-нибудь придумать.
Щеки Петренко горели от стыда и страха. А еще эта дура, которая ездить толком не умеет, смотрела на него с такими чувствами!.. Ему в голову впервые пришла резонная мысль: не пора ли избавляться от жены? Впрочем, успеется, не убежит.
На параллельной улице он облегченно выдохнул, велел жене остановиться и поменяться местами. Дальше Игнат Семенович ехал сам. Глава администрации высадил супругу у особняка на берегу Благого озера и покатил обратно в центр, в «Вольницу». Хорошо, что охрану сегодня не брал, со стыда бы сгорел.
Только через два часа, находясь в гостинице, он восстановил самообладание и чувство собственного достоинства. Как смеют гнусные людишки в чем-то обвинять его, хозяина города?
