Чистильщик. Повесть - Валерий Николаевич Ковалев
В начале лета из-за кордона пришла долгожданная шифровка, где сообщалось, что Центр готов выполнить просьбу Гонты и доставить по воздуху все необходимое. Запрашивалось время, а также место выброски.
— Отвечай. Их представим дополнительно, — сказал Ворону Исаев. Тот отстучал ключом текст, получив квитанцию. Сообщение немедленно отправили в управление, где в качестве места приема очередной группы определили излучину Днестра в районе Самбора; время — полночь очередной субботы; пароль: «Карпаты» — отзыв: «Европа».
На следующем сеансе связи все это передали в Мюнхен, откуда получили подтверждение. В радиограмме также говорилось о новом ответственном задании, которое будет передано старшим забрасываемой группы, чьи указания подлежали неукоснительному исполнению.
— Игра становится все более интересной, — сказал по этому поводу начальнику управления замминистра. — Чувствую, у вас мне придется задержаться.
Ко времени десантирования закордонной группы рота моторизированного дивизиона оцепила излучину реки со стороны суши, в ее центре приготовили хворост для костров, и Гонта (Исаев) со своей группой остался у них — в готовности поджечь при появлении самолета. Ночь была по-малороссийски красивой: в высоком небе пушисто мигали звезды, отражаясь в сонных водах Днестра, прибрежные вербы полоскали в нем листья, где-то в лесах рассыпал трели соловей.
Ровно в полночь с запада донесся едва уловимый гул, затем гул усилился.
— Костры! — приказал Исаев.
На хворост из канистр плеснули бензина. Рассеивая темноту, ярко запылали костры. Затем над ними проплыла тень самолета, оставив за собой девять светлых куполов. Шесть стали опускаться на берег, а три воздушным потоком отнесло в сторону оцепления. Когда купола опали чуть впереди костров, Исаев, расстегнув кобуру, медленно пошел к ним, позади Опрышко со своим МГ навскидку.
— Европа, — раздался хрипловатый голос.
— Карпаты, — последовал отзыв.
Из темноты настороженно вышел человек в летном шлеме, комбинезоне и с пистолетом в руке.
— Слава Украини, — протянул ему руку Исаев.
— Героям слава, — стал перекладывать тот оружие в другую руку и — рухнул от удара кулаком в висок. Капитан тут же навалился сверху, а Опрышко, чуть присев, выпустил весь коробчатый магазин по оставшимся парашютистам. Когда набежали остальные во главе со Скляром, все было кончено: старший с наручниками на запястьях лежал лицом вниз, а в десятке метрах позади надрывно стонал раненый.
— Надо перевязать, — сказал Будник и поспешил к нему, а когда нагнулся, прогремел взрыв, унесший обе жизни. Трех, приземлившихся в стороне, уничтожило оцепление. Старшего тщательно обыскали, это же проделали и со всеми убитыми, прочесали окрестности, собрав весь их груз, после чего загрузили всё в машины и покинули место выброски.
Допрос захваченного главаря осуществлял лично Дроздецкий с участием Грушко в одном из следственных кабинетов. Дроздецкий был человек средних лет, русоволосый и с прозрачными глазами.
— Итак, кто вы и с какой целью заброшены на территорию СССР? — поинтересовался генерал. Ответом было молчание.
— В таком случае второй вопрос — вы жить хотите?
— Что вы имеете в виду? — чуть шевельнул губами человек.
— Жизнь в обмен на сотрудничество с нами.
— В тюремной камере?
— Это будет зависеть от вас. Если оправдаете доверие, возможно, и на свободе.
— Мне нужно подумать.
— Думайте.
На этом допрос закончился. А возобновился через сутки. Судя по виду арестованного, эти сутки дались ему нелегко: лицо осунулось, под глазами были мешки, что свидетельствовало о бессонной ночи.
— Итак, вы подумали? — задал вопрос замминистра.
— Да. Каковы гарантии?
— Никаких. Вы должны верить мне на слово.
— С вами говорит заместитель министра МГБ Украины, — вступил в разговор начальник управления. — Его слово дорогого стоит.
— Вот как? Почему? — вскинул бровь парашютист.
— Я облечен особыми полномочиями, — достал генерал папиросу из лежавшей на столе коробки «Герцеговины Флор» и чиркнул спичкой. — Так что можете не сомневаться, — выдул из ноздрей дым.
Эти слова были правдой. Ко времени их встречи, по согласованию с ЦК Компартии Украины, органы государственной безопасности могли в отдельных случаях освобождать от ответственности завербованных членов ОУНУПА, используя их в своей работе на долговременной основе.
— Дайте папиросу, — расширил собеседник ноздри. Дроздецкий придвинул к нему коробку вместе со спичками.
Тот закурил, глубоко затянулся, а потом ответил:
— Я согласен.
— В таком случае тот же вопрос: кто вы и с какой целью заброшены?
— Я Мозговой Алексей Иванович, член ОУН-УПА с 38-го года, псевдоним «Эней», заброшен к вам для выполнения специального задания на территории Винницкой области.
— Продолжайте.
— Что вам известно об объекте «Вервольф»?
— Это ставка Гитлера на Украине, — ответил Грушко. — Взорвана немцами в сорок четвертом, при отступлении.
— Совершенно верно. Но помимо командного пункта с инфраструктурой и охраной там находился аналитический центр Абвера, в хранилище которого имелась полная информация об агентурной сети на территории рейхскомиссариата[61].
— Откуда вам это известно? — переглянулись чекисты.
— ОУН внедрила меня в Абвер с началом оккупации Украины. Руководство провода интересовала немецкая агентура, и я служил в том подразделении шифровальщиком.
— А теперь интересует ваших западных хозяев?
— Да. Агентура «спящая» и может успешно использоваться в работе.
При этом Эней сообщил, что он выполнял зашифровку личных дел агентов на перфокарты, когда же началась эвакуация, «забыл» металлическую кассету с ними в своем рабочем сейфе.
— Получается, личные дела осведомителей вывезли, а кассета там и осталась? — подался вперед замминистра.
— Дела, насколько я видел, сгорели. Автоколонну в тридцати километрах от Винницы разбомбила советская авиация.
— Таким образом, сведения остались в перфокартах?
— Остались, но далеко не все. Закодирована информация в отношении полутора тысяч агентов.
— И вы думаете, кассета цела? — спросил начальник управления.
— Полагаю, да. Охранное подразделение СС при эвакуации успело взорвать только наземные сооружения. На остальные не хватило времени.
— Что должны сделать, заполучив ее?
— Переправить на явочную квартиру в Польше, а оттуда кассету доставят в Мюнхен.
— Адрес квартиры?
— Жешув, улица Яна Робака, дом семнадцать дробь пять.
Дроздецкий тут же записал адрес в блокнот.
— Вы можете описать объект? — поинтересовался Грушко.
— Могу. В его центральной части находились сама ставка: два подземных бункера управления войсками, личные апартаменты фюрера, телефонная станция, столовая для высшего командования, а также десяток жилых домов, в которых они проживали.
Кроме того на территории располагались казармы охранного батальона СС «Адольф Гитлер», наш центр, гестапо и еще несколько десятков наземных сооружений. Весь периметр был огражден двумя рядами колючей проволоки, с внешней стороны защищался ДОТами, а с воздуха прикрывался зенитными батареями и расположенным неподалеку полком истребительной авиации. А еще в километре имелась электростанция, обеспечивающая автономность ставки.
На этом допрос прервался, был вызван конвой, и Энея увели в камеру.
