Повелитель Ижоры - Егоров Александр Альбертович
Прошло еще полминуты. За стеной послышались голоса. Ленка кинула быстрый взгляд на дверь: она была заперта изнутри. «Спокойно, – прошептала она. – Держитесь за руки».
Тотчас же потолочные панели начали бесшумно расползаться в стороны, как раскрывается бутон лотоса, если бы наблюдателю повезло оказаться внутри. Розовеющее закатное небо показалось между лепестков, и все, не сговариваясь, устремили взоры вверх; именно в этот момент в зените, там, где сходились лазерные лучи, сверкнула молния. Ослепленные зрители едва не столкнулись головами. Последним, что успел различить Фил, был приглушенный стук в дверь – а может, никакой двери уже не было, потому что земля под ногами вдруг ухнула вниз, и его руки от неожиданности разжались. Он вроде бы звал кого-то и одновременно удивлялся, что его крик удаляется и становится неслышным. А вслед за этим и вовсе наступила слепая и тупая тишина.
* * *– Итак, теперь они все знают, – произнес Николай Павлович. – Может, это и к лучшему.
Джек Керимов вздохнул.
Потолок лаборатории уже вернулся на прежнее место, дисплей на стене погас. В лаборатории было тихо.
– До сих пор не могу понять, как это работает, – сказал господин Мирский. – Нет, ну то есть я все это вижу, могу потрогать руками, но все равно не понимаю. Самое печальное, что… когда все вернется на свои места, уже и понимать будет нечего. И, скорей всего, некому.
– Природа защищается от хронопарадокса, – тихо сказал Джек. – Про это еще в вашей Библии сказано. Все возвращается на свои круги. Или что-то в этом роде.
– Игорь так не думал, – возразил Николай Павлович. – Гениальная голова. Но безумная. Я никогда не мог его понять. Даже в детстве.
Евгений бесшумно прошелся по лаборатории: мягкие циновки скрадывали звук шагов. Он щелкнул пальцами, и панели на стенах засветились. Зрителей снова окружило зеленое южное море. Рыбки мелькали среди разноцветных кораллов.
– Возможно, мне следовало остановить их, – сказал Джек. – С ними-то вся эта альтернатива происходит впервые.
– А я тут знаешь, о чем подумал? – Мирский наконец улыбнулся и разом показался Джеку моложе. – Я подумал: а откуда мы знаем, в которой именно из альтернатив мы живем? И в который раз все это с нами происходит, кончается и отматывается назад?
– Вы не буддист, Николай Палыч? – спросил Джек, также улыбаясь – но одними краешками губ. – Или вы верите в множественность миров?
– Ни во что я не верю. Я бизнесмен. Мне игры надо продавать.
– «Rewinder» – не игра, – начал Джек и умолк.
– А я вот иначе думаю, – усмехнулся Николай Павлович. – Еще какая игра. Только нам неизвестно, кто в нее играет. Но уж точно не мы.
Часть вторая
Новости древнего мира
Глава 1,
в которой герои появляются на первом уровне неизвестно чьей игры
Ручеек журчал, казалось, прямо под ухом. С минуту Фил соображал, куда может унести его сознание этот поток; потом дернулся, словно ужаленный, и перевернулся на спину.
– Ай! Ленка, перестань, – взмолился он.
Ледяная вода залилась за шиворот. Потом Ленка протянула ему руку (мокрую, холодную, ужасно приятную).
– Филик… давай уже, вставай. Смотри, как тут красиво.
– Я что, спал? – удивился Фил.
– Как бревно.
Фил протер глаза и огляделся. Шумливый ручей протекал в овражке, в двух шагах отсюда, прячась в обрывистых песчаных берегах. Из песка там и тут торчали толстенные корни сосен, а сами эти сосны обступали пришельцев со всех сторон. Их кроны казались вышитыми шелком по ярко-голубой подушке неба: если смотреть снизу, запрокинув голову, то становилось заметно, как деревья качаются, – а потом и голова начинала кружиться. Да еще и солнце сияло не по-земному ярко, будто было еще молодым и полным сил.
«Ничего этого уже тысячу лет как нету, – подумал Фил. – Или наоборот: это нас еще тысячу лет как не будет».
Воздух опьянял. Воздух был густым, как если уткнуться носом в охапку свежескошенной травы, и еще от него щипало в носу и хотелось по-идиотски улыбаться. Теперь Фил понял, о чем говорил этот Ник. А ведь, похоже, не врал.
Кстати, куда он делся?
Послышался шорох осыпающегося песка, кто-то негромко выругался по-английски, потом голова с мокрой темной челкой показалась из-за края обрыва, а затем на берег вскарабкался и сам братец Ник. Голый по пояс и с улыбкой до ушей.
– Фил, ты проснулся? – обрадовался он. – Сходи, сполоснись. Я пил эту воду: жесткая, как минералка, холодная… на такой жаре в самый раз.
– Отравишься, – пробормотал Фил.
– Нет, она чистая. Вкусная. Тут вообще очень чисто. И смотрите: ни одного комара.
– Зато клещи, наверно, есть, – сказала Ленка.
Ник не слушал. Он выжимал футболку и приговаривал:
– Тут хорошо. Нет, люди, мне даже не верится, что я снова здесь. И с вами. Вам верится?
– Мне – нет, – сказал Фил. – Я, видимо, все еще сплю. И мне все это снится с самого начала. И ты, Ленка, снишься.
– Уймись. – Ленка глядела на него насмешливо, как умела только она. – Ты ведь не всерьез, я знаю.
Фил кивнул.
– Тогда, может, все-таки вернемся? – спросила Ленка.
– Нет. Мне нужно найти его, – произнес Фил. – Просто поговорить. Хотя бы один раз.
Ник опустился на корточки и принялся рисовать что-то палочкой на песке. Потом сказал:
– В тот раз Ингвар встретил меня на берегу. Святилище вон там, на той стороне. По правую руку. Видите Перуна?
Между деревьями и вправду чернели грозные силуэты. Перун и его собратья в дневном свете оставались неразличимыми – вот было бы стремно,– думал Фил, – забрести туда случайно.
– Я подошел поближе, – признался Ник. – Пока ты лежал без сознания. Там никого нет. Пусто. Лампочки не светятся. Никто нас не встречает. Может, это потому, что мы без приглашения?
– Ну, раз уже пришли, не прогонят, – предположила Ленка.
Филипп все еще смотрел из-под руки в ту сторону.
– И что будем делать? – спросил он. – Здесь ждать?
– Рядом с этими чертями? – поморщился Ник. – Ты только посмотри на них. Ночью тут знаете как страшно. Надо искать поселок. Ту самую Извару. Это должно быть ниже по течению.
– Тогда пойдем, – сказал Фил.
– Я с тобой, – откликнулся Ник. А его сестра пожала плечами:
– По-моему, тут без вариантов.
* * *Их путь лежал вдоль быстрой речки. Друг за другом они пробирались вдоль обрывистого склона, перепрыгивая встречные ручейки, спотыкаясь на корнях и обходя громадные замшелые валуны. На одном грелась большая змея; Ленка взвизгнула и отскочила подальше, Фил поскорее объявил, что это ужик – но змея (ужом не бывшая) ничего не слышала и даже с места не двинулась.
Дальше побрели по воде. Над обрывом стелились колючие кусты, в кустах щебетали неизвестные науке птицы, где-то далеко трудился дятел. Солнце все припекало, и Фил пожалел, что где-то в ином времени осталась его бейсболка. Он поливал рыжую голову водой. Нагибаясь, видел в струящемся серебряном потоке мелких юрких рыбешек с темными спинками. Они сновали туда-сюда – им-то, гадам, ни холодно ни жарко, думал Фил, и даже течением их не сносит.
Ленка развернула козырек на спину. Ей все казалось, что какая-нибудь дрянь непременно свалится ей за шиворот. Ее брат, замыкавший процессию, ни о чем таком не думал, не глядя ступал в воду и озирался по сторонам.
И вдруг вскрикнул, споткнулся и полетел в воду. Ленка бросилась к нему на помощь и успела схватить за руку; Фил взялся за другую. «Кто-то там есть, – пожаловался мокрый Ник, поднимаясь на ноги. – Смотрите, вот там, в кустах».
Сверху, в зарослях, зашевелились ветки. Кто-то прячется там, а их видит как на ладони, сообразил Филипп. Он нагнулся и подобрал увесистый камень.
– Ну и кто тут? – спросил он.
Ему на мгновение представился звук спущенной тетивы и свист стрелы, и даже сама эта тонкая стрела с черным оперением представилась торчащей из его собственной груди – он даже вздрогнул. Ну да, и ему в детстве доводилось читать книжки про викингов, старые, потрепанные, и даже отцовские фильмы (сплошь фэнтези) достались ему в наследство – вот и все, что ему досталось, если по-честному. И еще этот диск.
