Дальше живут драконы 2 - Александр Афанасьев
Главарь подошел к своим.
— Еще день пути — сказал он
— Белый нас обманывает.
— Замолчи Мо. Закрой свой рот, пока я его не зашил. Надо устроить привал. На ночь. Ты — Линь — следи за белым. Только не таскайся за ним как голодный поросенок.
— Ха-ха-ха…
— Хватит ржать. Ним, что скажешь?
— Мы заходим на территорию драконов.
— Перестань нести чушь.
— Тот старик предупреждал. Вы видите, нет ни птиц, ни обезьян. Их всех пожрал дракон.
— Хватит. Их нет, потому что белые годами распыляли тут яд. Собирайтесь на ночлег. Выставьте посты. Мо, ты отвечаешь за охрану.
Огня разжигать не стали. Каждый быстро съел свой комок риса с рыбным соусом, после чего начали устраиваться на ночлег. Воронцов подумал, что ему надо проснуться ровно через четыре часа и с этим заснул…
Ровно через четыре часа что-то словно толкнуло его изнутри — и он проснулся.
Было тихо — непривычно тихо в лесу, где и днем и ночью, кто-то жрет, а кто-то старается не стать едой. Здесь же — лес застыл в зловещей влажной тишине, и вода казалось — висела в воздухе, а он лежал будто в луже.
Ничего. К этому можно просто привыкнуть.
Тот, кто за ним следил — спал совсем рядом, но не проснулся. Воронцов опустил ноги на землю из гамака, а потом — неслышно взял рюкзак. Гамак придется оставить, но ничего не поделаешь…
Рюкзак он оставил метрах в пятидесяти от лагеря. Опасно — если нашуметь, то к рюкзаку можно и не успеть вернуться. Но с рюкзаком — он менее подвижен и производит больше шума, так что приходится выбирать из двух зол.
Охранник, которого они выставили — прилежным несением караульной службы не отличался, но при этом у него была почти новая винтовка. Что и было нужно. Капитан не стал бы его убивать, если бы не это — долгие годы в Азии кое-чему научили его, и в том числе — тому, что не стоит идти на любой конфликт, если в этом нет необходимости. Но ему нужна была винтовка, чтобы идти дальше — и это все решило…
Никакого зла к этому человеку, который должен бы умереть он не испытывал, но и те кто несомненно убили бы его, дай он к тому возможность — сделали бы это без малейшего зла к нему. Долгая война полностью девальвировала ценность человеческой жизни, которая и так тут была невысока. Местные в основном были буддистами, они верили в перерождение, и в то что в следующей жизни они будут кем-то, чья жизнь будет не такой тяжелой и безрадостной, как его нынешняя, потому и смерть тут принимали по-другому.
Он был наблюдателем здесь, и жизнь его заносила совсем в плохие места и в плохие времена. Он не раз был в госпиталях во время войны, и его всегда поражало, как умирали местные. Они не стонали, не кричали, они тихо терпели боль и умирали так, как будто извинялись за неудобство, доставленное другим своим ранением и смертью. Это было одним из тех воспоминаний об этой земле и об этом народе, которые он хотел бы оставить в прошлом, но знал, что это невозможно. Это всегда будет с ним — смерть…
Шея часового хрустнула, он придержал тело и осторожно положил его на землю. Привычно принялся обыскивать — оружие, боеприпасы, средства выживания, документы. Самая большая ошибка тех, кто продумывает меры безопасности — оружие у охраны. Его можно отобрать и немедленно применить. Вот почему кстати у японского императора ближний круг телохранителей не имеет оружия. Их задача — при нападении с оружием просто прикрыть императора собой. И вряд ли хоть кто-то — не готов это сделать…
Выстрел — он услышал, когда был уже далеко от лагеря и с оружием. Значит, кто-то проснулся. Затем последовали еще выстрелы, но он был далеко.
— Как белый смог уйти?!
Вопрос, который, в общем-то, не требовал ответа — и одновременно требовал.
Главарь и Мо — стояли друг напротив друга и у каждого было оружие. Под ногами валялся застреленный Линь, но это ничего не значило — он ошибся и ответил за свою ошибку.
Сложнее было с Мо, потому что он был бывшим партизаном, и с ним пришло несколько партизан. А они доверяли только своим и мало кого боялись. Не станет же бояться тюрьмы и ножа тот, кто выжил под напалмом?
— Надо было убить его раньше.
— Его нельзя было убивать!
…
— Ты должен был обеспечить охрану
— Я ее и обеспечил. На лагерь никто не нападал.
…
— А Линя назначил ты
Это было если и не вызовом, то чем-то рядом с ним.
Главарь хотел обернуться и посмотреть, кто и как на него смотрит, кто с ним, а кто — нет, но он не мог себе этого позволить. Если он отведет взгляд — то он проиграл. Таковы правила в этой древней, оставшейся еще со времен пиратов игре.
— И что ты предлагаешь?
— Надо идти к самолету.
— Откуда ты знаешь, что он вообще существует?
— Если его не существует, зачем мы вообще пришли сюда?
Главарь с раздражением подумал, что с этими партизанами сложно иметь дело, они набрались этой самой… диалектики. Из-за этой самой диалектики — страна вся разбомблена, а у людей денег и на свинину нет.
— Как мы пройдем без него?
— Карта же осталась у нас.
— И она нам поможет?
— Должна, как и всякая карта.
— Смотри…
Когда стало понятно, что преследования не будет, Воронцов остановился и осмотрел винтовку, которая ему досталась в качестве трофея.
Это была Тип-63, устаревшая, но все еще достаточно эффективная винтовка, основанная на механизме Симонова, а не Калашникова. Тем не менее, у нее были длинные, съемные магазины, как у Калашникова, и несъемный штык. И еще одно, самое важное — у нее был длинный пламегаситель, причем съемный, на резьбе. Винтовка была почти новой, не ржавой — но он так ее и присмотрел, Откуда в джунглях новое оружие, догадаться несложно — покупают на деньги, полученные от продажи наркотиков.
Капитан достал свой термос, открутил крышку, из тайника достал три шайбы — переходника. Один — русская резьба, другая — американская, третья — японская. Что достанется.
Японская подошла идеально. Сняв пламегаситель, Воронцов накрутил термос на ствол — получился импровизированный глушитель. Конечно, не такой как надо — но хоть что-то. В джунглях и это хорошо.
Пистолет был местного производства, Браунинг. К нему
