В Буэнос-Айресе - Александр Афанасьев
— Доллары сейчас менять смысла нет, их официально меняют…
— Это пока.
— Ну да. Пока.
Я решил взять быка за рога.
— А наркотики? Наркотики тоже можно?
Комиссар аж вздрогнул.
— Ты чего, Бьянко?
— А я слышал, что можно.
Комиссар воровато огляделся по сторонам.
— Там совсем другие правила. Это не валюта. Тебя порвут.
— Мои проблемы.
— Твои-то твои, Бьянко. А у меня семья. Мне такая игра — не в тему.
— Я слышал, что Субботич торгует.
Комиссар испугался еще сильнее.
— Какой Субботич?
— Марко Субботич.
Про себя я отметил — что-то идет не так. Дело в том, что времени прошло немного — а в прошлом я был не последним человеком на этих улицах. И работая на улице — ты примерно знаешь, кто есть кто, прикидываешь вес.
Так вот — про Марко Субботича я не слышал. Не слышал, чтобы он держал какие-то крупные территории, контролировал трущобы или еще как то выделялся. Иначе я бы знал.
Тогда почему коп так испугался?
— Эй, комиссар. Ты дыши… Рассказываю, как есть. Марко Субботич сильно на моего друга наехал. Получить с него надо. Можно конечно получить деньги, да. Но деньги ты получаешь один раз. И деньги всего лишь деньги. А вот доли в делах — намного интереснее. Но перед этим — я должен примерно представлять, кто он такой, как деньги у людей выдуривает, и все прочее, понимаешь?
— Он про тебя знает? Ты ему звонил уже?
— Пока только тебе позвонил.
Комиссар немного успокоился.
— Знаешь… говорят, что надо уметь выбирать себе друзей.
— Ну?
— Так вот, врагов тоже надо уметь себе выбирать. А Марко Субботич — враг, который тебе не по зубам.
Я покачал головой.
— Мне? А России? Я не шпана с трущоб. А он реальных людей тормознул. Со связями наверху.
— И в России тоже. А связи у Субботича круче твоих будут.
— Ты расскажи, а я уж решать буду.
— За Россию? — поинтересовался комиссар.
— За Россию Путин решает. Я жду.
— Хорошо, как знаешь. Марко Субботич торгует оружием.
— Это я и так знаю.
— Нет, ты не понял. Он торгует по-крупному.
— То есть, танк можно купить?
— Можно.
— А атомную бомбу?
— Наверное, и ее.
Я присвистнул.
— Серьезно.
Комиссар Чокария наклонился вперед.
— Бьянко, я не просто так это говорю. Я тебя люблю, ты хороший человек. А про Субботича даже спрашивать опасно.
— А он вообще тут кто получается? Дон Корлеоне?
Комиссар помолчал.
— У него есть сын, зовут Дмитрий. Получил гражданство, занимается здесь бизнесом. Но это для вида. За ним община.
— Диаспора.
— Что?
— Диаспора. Это так называется.
— Не знаю, как называется. Но у хорватов здесь община. Первые хорваты появились в сорок пятом. Вместе с немцами. С подводных лодок. Очень плохие люди.
— Понятно дело.
— Они с нами негласное соглашение имеют. Они ничего тут не творят. А мы их в упор не видим. Они в Европу летают. Часто.
— Хьюго… Эти подонки убили двадцать шесть миллионов русских.
— Хорваты?! — ужаснулся комиссар
— Нет. Немцы, те, что с подводных лодок. А хорваты убивали сербов. Под миллион человек вырезали. Так что не испытывай мое терпение и не ходи вокруг и около. Что еще ты мне скажешь про младшего Субботича?
— Он в американское посольство ходит. В немецкое тоже.
— Так. К кому?
— Не знаю. К шпионам, наверное.
— А вы чего?
— Это же не наше дело.
— Понятно. Это не фашистов хлебом-солью встречать.
Надо сказать, что про Вторую мировую Чокария знал не больше, чем про расположение звезд в созвездии Тау-Кита. Аргентинцы в большинстве своем даже не знают, что такая война вообще была.
— Он торгует наркотой?
— Нет… наверное?
— Нет или наверное?
— Субботич вряд ли будет торговать, по крайней мере, тут. Ему смысла нет, у него и так денег хватает.
— Откуда, не знаешь?
— Это у него надо спросить. Но за такие вопросы язык отрежут. Эта диаспора в последнее время все активнее и активнее. Переезжают люди. Скупают землю. Слышал про Новую Иберию?
— Это застройка новая?
— Она. Так вот, главная доля там — его.
— То-то и оно. Как только левые проиграли выборы и к власти пришли эти прислужники американцев, прокляни их Бог — он пинком двери открывает. Все лакомые куски под застройку — его.
— Хорватия нищая страна. Откуда деньги?
Комиссар посмурнел, сложил салфетку
— А это уже ты сам выясняй. А я мимо. Ты хороший человек, Бьянко. Но плетью обуха не перешибешь. Такие деньги могут быть только у американцев. Не лезь к нему. Не лезь…
…
После общения с комиссаром Чокария — настроение мое окончательно испортилось. Примерно час я гулял по шумным вечерним улицам, остановился в одном месте посмотреть уличное танго (здесь кстати его не так много, а для того чтобы насладиться настоящим танго, не для туристов, надо быть своим в милонгах, клубах для тех кто танцует танго). Потом — зашел в интернет-клуб, купил час времени. Среди малолеток, рубящихся в сетевые игры и смотрящих порно, я задал несколько поисковых запросов, пересмотрел появившуюся информацию…
Интересные дела…
Примерно до позапрошлого года — Субботич хоть и присутствовал на рынке, но крупным игроком его никак нельзя было назвать. Пара ресторанов, какие-то девелоперские проекты — но ничего крупного. И вдруг его попёрло как на дрожжах. Он начал скупать землю, покупать готовые проекты застройки — и это при не самом лучшем рынке.
Такое ощущение, что у человека вдруг появились большие деньги, причем — на голову свалились, и ему надо было вложить. Вот он и покупал все подряд.
Наркота?
Да нет, наркоторговцы так себя не ведут. Не высовываются и… на них деньги тоже не сваливаются с неба.
Тогда что?
Надо расслабиться. В голову ничего не приходит, может потому что я на взводе. А как не быть?!
…
Милонга…
Милонга — это стиль музыки, связанный с танго, но с более прерывистым основным ритмом и, как правило (хотя и не всегда) более быстрым темпом. Считается, что танец «милонга» является прародительницей танго. Почти все, кто танцуют танго, танцуют и милонгу, хотя обычно с несколько другими вариантами шагов. Вариациями милонги являются милонга лиса[10] более вальяжна. Милонга траспье[11] усыпана мелким бисером прерванных шагов.
Милонга это еще и клуб, где танцуют танго, чаще всего он открыт — но без вывески, и приходить туда без приглашения кого-то из завсегдатаев — не принято. Но если придешь, тебя никто не прогонит, если ты, конечно, умеешь танцевать или готов учиться.
Сами аргентинцы кстати — не слишком уважают тех, кто профессионально занимается танго.
