Вперед в прошлое. Возвращение пираньи — 2 - Бушков Александр Александрович

Мазура легонько кольнула давняя, полузабытая печаль — он вспомнил молодую африканскую королеву, наименовавшую себя (по наущению советников и пиарщиков) Надеждой Нации. Вот только довольно скоро все кончилось упавшим в саванне и сгоревшим самолетом, на котором она летела...

Васкес выбрал себе кое-что более скромное, но исполненное глубокого смысла и значения: Ункле Васко, Дядюшка Васко. «Ункле» означает не просто степень родства, В любой деревне, что белой/ что индейской, обязательно есть свой Ункле, этакий неформальный лидер. Никаких официальных постов вроде уездного алькальда или деревенского старосты он не занимает, но пользуется у односельчан огромным авторитетом. В первую очередь именно к нему, а не к официальным лицам идут за помощью или советом для трудной житейской ситуации — либо чтоб сыграл роль мирового судьи. Ну, а Васко — опять-таки одно из самых простонародных имен, что у индейцев, что у белых. Перед «чистой публикой» президент под таким псевдонимом не выступает, для чистой публики он — Капитан Васкес (что, учитывая его двадцатилетний стаж на судовом мостике, истине полностью соответствует). А для простого народа он — Ункле Васко. И ведь отлично срабатывает в отношении тех, кто привык: всегда должен быть Ункле...

Отбросив посторонние мысли, он посмотрел туда же, куда смотрел президент — на противоположный берег реки, не особенно широкой, спокойной. Левый, почти без деревьев, с кучками высокого кустарника, поднимался над рекой метров на двадцать, завершаясь крутым обрывом, а правый до самого горизонта представлял собой редколесье, где метрах в тридцати от берега белело длинное, окон в шесть здание казарменного вида. А левее, у небольшого причала из свежеотесанных деревянных плах, стоял на якоре низкий, хищновытянутый кораблик серо-стального цвета: ага, класс «Дротик», аргентинской постройки, здесь и доводилось видеть. Морально и технически несколько устарел, но до сих пор используется в операциях против герильеро — у него не винт, а два водомета, идеально подходит для речного мелководья. Все, как надлежит быть: автоматическая пушка на баке, спаренный крупнокалиберный пулемет на крыше рубки, станковый гранатомет типа российского «Пламени»...

И все же была в сторожевике некая неправильность, несообразность... Мазур не сразу понял, но присмотревшись, догадался, течение было спокойное, почти незаметное глазу — но у берегов вода там и сям кружила маленькими омутками, и сторожевик на них явственно покачивало, словно легонькую байдарку — чего никак не могло быть с настоящим сторожевиком.

Это был, и сомневаться не стоит, хорошо выполненный в натуральную величину макет. То ли пластиковый, то ли фанерный — не потрогав, не определить. Учитывая, что это место ничуть не походило на базу боевых пловцов, какой ее Мазуру описали — на берегу озера посреди гор, — оно могло оказаться исключительно учебным полигоном. Ну вот и полная ясность. Судя по тому, с каким любопытством президент разглядывает противоположный берег, он здесь тоже впервые. Вот только никаких пояснений никто давать не спешит... а может, никто ничего и не знает? Этакий сюрприз для начальства, что цивильного, что при погонах — военные это любят...

На том берегу появился часовой с автоматической винтовкой на плече, принялся расхаживать по небольшому пирсу взад-вперед — шагов пять туда и столько же обратно. Наметанным глазом Мазур определил, что часовой правильный — не отбывает лениво назойливую повинность, словно какой-нибудь растяпа-первогодок, а бдит всерьез, винтовочку примостил так, чтобы при нужде моментально сорвать с плеча и открыть огонь...

Ага! Слева послышался шум автомобильного мотора, и словно из-под земли возник открытый джип, покативший в сторону вертолетов. Видимо, там была ведущая на вершину обрыва дорога, и не такая уж крутая — иначе мотор ревел бы натужно, и его Мазур услышал бы гораздо раньше. Судя по тому, что парашютисты пропустили джип, не останавливая, люди (числом двое) были свои. Оба в камуфляже без погон и зеленых армейских беретах без кокард — Мазур, кажется, догадался, кто это.

Выпрыгнув из машины, оба сначала отсалютовали президенту, потом остановились перед Мазуром. Один лет тридцати пяти, крепыш с ухоженными пшеничными усами, второй помоложе.

Усатый бросил ладонь к берету и на чистейшем русском представился, оправдав логику Мазура: я — Майор Грандовский.

— Капитан Бобышев.

— Тысяча извинений, сеньор адмирал, — сказал майор с той ноткой легкой развальцы, какая у справного офицера всегда присутствует при разговоре с чужим начальством. — Звания, соответственно, у нас уже другие — мы, как оказалось, со вчерашнего дня ваши подчиненные... но такого поворота событий не ожидали и не успели толком освоить здешние флотские звания...

Президент стоял рядом с Мазуром, с любопытством прислушиваясь к разговору на непонятном ему языке.

— Это лечится, — усмехнулся Мазур. — Привыкнете. Я так понимаю, будете демонстрировать Верховному — а заодно и мне — достигнутые успехи?

— Так точно, сеньор адмирал, — и майор перешел на хороший английский, явно для того, чтобы его понял и президент: — Вот это — сторожевой корабль с часовым при нем. В доме — двенадцать человек спецназовцев из Антитеррористического центра. Люди опытные, обстрелянные, как меня заверили. Они проинструктированы, что следует ожидать нападения. Обе стороны вооружены автоматами, сделанными по типу пейнтбольных ружей, стреляют шариками с краской... Кроме того, у всех есть гранаты, сделанные по тому же принципу — при разрыве брызгают краской.

Степень поражения оценивается самим участником по количестве попавшей на тело краски и местам попадания. Обеим сторонам разрешено применять всерьез приемы рукопашного боя — кроме смертельных ударов и тех. что нацелены на перелом конечностей. Вот и все собственно. Разрешите приступать?

— Разрешаю. — кивнул президент и достал из висевшего на плече футляра черный бинокль-десятикратник. Мазур последовал его примеру. Теперь он, полное впечатление, наблюдал за противоположным берегом метров с трех.

Майор уточнил:

— Сначала обратите внимание на корабль. Потом — на строение. Капитан...

Бобышев снял с плеча черный ящичек, размером с книгу, выдвинул антенну — толстую, гибкую, кольчатую — вынул из гнезда черный шарик микрофона и что-то произнес по-испански, очень короткое. Ну да, конечно, подумал Мазур. Длинные волны, аквалангисты на небольшой глубине...

Какое-то время ничего не происходило. Потом, когда часовой сделал последний шаг к краю невеликого пирса и оказался спиной к противоположному, возле означенного выметнулась из воды фигура в черном комбинезоне, с глухим капюшоном, оставлявшим открытыми только глаза, рот и нос. Молниеносным рынком оказалась возле часового — и его винтовка полетела в воду, а сам он бесчувственно обмяк. Сразу видно, нисколечко не играл, его вырубили всерьез.

Черных комбезов на пирсе было уже двое. Чуть пригнувшись, они напряженно прислушивались, держа наизготовку короткие автоматы... Мазур посмотрел на строение — там никакого движения, мгновенное снятие часового явно осталось незамеченным. Должно быть, к тому же выводу пришли и нападавшие — они подхватили беспамятного часового за руки-ноги и почти бегом поволокли туда, где лес был погуще. Ага, отметил Мазур. По условиям задачи им необходим «язык», иначе сняли бы его выстрелом почти в упор.

Он перевел бинокль правее. Вот оно! На песчаный берег одна за другой проворно выскакивали из воды фигуры в «лохматой» маскировке — сплошь увешанные полосками и лоскутами разной формы, цвета лесной листвы и травы. Одна за другой ныряли в редколесье, мастерски укрываясь за деревьями и высоким кустарником, полукольцом охватывали здание — а там и окружили его замкнутым кольцом. Старательно считавший их Мазур насчитал ровно десяток.

Слева вдруг оглушительно громыхнуло, Мазур на миг перевел гуда бинокль — рядом с бортом сторожевика взлетел столб яркого пламени — и вновь смотрел на строение. Там уже вылетели все стекла под уларами прикладов, внутрь полетели гранаты, фигуры в «лохматках» принялись палить внутрь.