Владимир Колычев - В мире животных
Я вспомнил, как вор Саван подозвал меня, дескать, коня подогнали, воровская почта пришла. Оказывается, законная тюремная власть вынесла мне приговор… Тот приговор, как оказалось, был оправдательным, и Деготь не стал меня убивать. Я до сих пор жив, но что будет дальше?..
Из раздумий меня вывел мигающий свет. Позади шел черный «Мерседес» – явно представительского класса, за ним катился такого же цвета джип. Головная машина моргала мне фарами, требуя, чтобы я сошел с дроги, уступив проезд, и меня это взбесило. Дорога узкая, но «Мерседес» запросто мог обогнать меня. Видно, водителю лень было маневрировать, и он решил согнать меня с дороги. А я хоть и не гордый, но наглых терпеть не могу…
Хотя почему это я не гордый? Гордый! Не был бы гордым, не стал бы искать правду. Жил бы во лжи, как свинья в апельсинах, и горя бы не знал…
«Мерседес» продолжал моргать фарами, требуя уступить дорогу. А на обгон пошел другой «мерин» – черный «Гелендваген». И одна машина с московскими номерами, и другая.
Стремительно набирая ход, «Гелендваген» обошел мою «семерку», резко взял вправо, подрезая меня. И представительский «мерс» пошел на обгон, но вперед вырываться не спешил. Обе машины, как по команде, сбавляли скорость, заставляя меня снижать ход. В конце концов они остановились, и я оказался в ловушке, из которой был только один выход – сдать назад. Но если я сбегу, меня будут догонять. И догонят.
Я тоже остановился, вышел из машины. И гордость у меня была, и руки не дрожали от бессилия. Если на меня попрут, я отвечу силой, но все-таки лучше не доводить до греха.
Спокойствие, только спокойствие…
Представительский «мерс» плавно тронулся с места и поехал дальше. По идее, за ним должна была последовать «машина сопровождения». Я уже набрал в легкие воздух, чтобы с чувством облечения выдохнуть его, но из «Гелендвагена» вдруг вышли двое. Мордастые, плечистые, агрессивные.
– Мужик, ну зачем ты так? – зло, но с легким намеком на сочувствие спросил громила с глубоким угловым шрамом на подбородке.
Я понял, что разговора не будет. Ребятам нужно спешить вслед за хозяином, поэтому время они тянуть не станут. И постараются закончить со мной как можно быстрее, обойдясь минимумом ударов. А для этого удары должны быть мощными, убойными. А чем сильнее предполагается удар, тем дольше он готовится.
Я как в воду смотрел – громила ударил справа, мощно, с оттяжкой, на которую у него ушло время, и я успел ударить на противоходе, в стиле Тайсона. Острота ситуации лишала меня времени и пространства для маневра, поэтому удалось лишь чуть-чуть сместить голову в сторону. Кулак вскользь прошел по скуле, но в голове у меня все равно загудело – такой силы был удар. Громила мог меня просто убить, если бы не схлопотал в ответ. Он пропустил мой удар и, откинув правую руку от моего лица в сторону, стал заваливаться назад. Не зря же я насиловал себя в спортзале все последние годы.
Но там тренировался на боксерских мешках, а сейчас пришлось иметь дело не с грушами, а с живыми людьми. Их было двое, и, пока я занимался одним, другой зашел с фланга и тут же обрушил на меня свой удар.
Тяжелый кулак со страшной силой врезался в мой висок. Я должен был потерять сознание, но, как ни странно, удержался на плаву. Правда, в ответ не ударил и тут же пропустил мощный хук в челюсть. Но и в этот раз удержался на ногах, хотя сильно просел в коленях.
Пытаясь восстановить равновесие, я увидел, как на меня надвигается громила со шрамом на подбородке. Надо было видеть, сколько ярости было у него в глазах. И вся эта лютая злоба сконцентрировалась у него на лбу, которым он с ходу въехал мне в переносицу. На этот раз я потерял и равновесие, и сознание…
Когда пришел в себя, «Гелендваген» уже набирал ход. Я приподнялся на локте, и машина издевательски помигала мне аварийными огнями. Видно, качки решили приколоться, увидев, как я поднимаюсь.
Лицо горело и пульсировало, распухая от побоев, на виске вздувалась шишка, из носа хлестала кровь. Голова кружилась, перед глазами плыла красная мерцающая хмарь, к горлу подкатывала тошнота. И все-таки я смог сесть в машину и продолжить путь.
Мне нужно было привести себя в порядок, а сделать это я мог на заводе. Я там хозяин, и мне помогут. Да и Варвара сейчас там…
О том, что у жены могут появиться вопросы, я не думал. Откуда у меня «семерка»? И вообще, где я пропадал? Голова отказывалась соображать. Я просто ехал, чувствуя, как стонут от боли сломанные ребра. Видимо, когда я упал, качки добавили мне ногами…
Я приехал на завод, но охранник узнал меня не сразу. Пришлось представляться, объясняться. Парень внял мне и открыл ворота. Я подъехал к зданию администрации. Здесь должна была стоять машина моей жены, но я увидел только «Тойоту» Сажина.
Директор появился, когда я вышел из машины. Видимо, охранник доложил ему о моем странном визите, и он поспешил мне навстречу. Я с трудом поймал его в фокус и тут же потерял из виду. Голова закружилась в разные стороны, почва ушла из-под ног, я стал падать, но Сажин поймал меня. И охранник подбежал, подставив свое плечо.
– Анатолий Васильевич, что с вами?
– Юра, Варвара где? – теряя сознания, спросил я.
– Не знаю. Не было ее…
Я хотел сказать, что Варя ехала сюда, но язык перестал слушаться меня, и сознание волчком вкрутилось в темную гремящую бездну.
Глава 15
Тяжелое сотрясение мозга, травма височной кости, гематомы, перелом носа, трещины в ребрах… Хорошо, что качки очень спешили за своим боссом, иначе бы они меня просто убили.
Проиграл я вчистую, но все-таки у меня был повод для гордости. Очень сильный противник мне попался, но тем не менее одного я фактически отправил в нокаут. И если бы мы бились с ним раз на раз, я бы сделал его… А против двоих не устоял. Но ничего, номера я запомнил…
Я еще не знал, что буду делать с этими номерами. Хреново мне, состояние никакое, и злость какая-то вялая. Отомстить хочется, но у меня не было для этого сил. А это и есть беспомощность, когда желания не совпадают с возможностями. Может, там шишка такого уровня, что меня в лепешку раскатают, если я к нему сунусь. А у меня и без того проблем выше крыши… Но на заметку я этих московских уродов точно возьму. И когда-нибудь как-нибудь…
Одно я знал точно: ментовский следователь от меня ничего не узнает. С ментами связываться себе дороже. Да и не любил я этих товарищей по известным причинам…
Я не знал, какая больница в Горловке, большая или маленькая. Не помнил, как мы сюда подъезжали. Знаю только, что меня поместили в хорошую палату. И врачи здесь заботливые, но это спасибо Сажину. Он и одиночную палату для меня организовал, и крутиться всех заставил.
Неплохая палата, с ремонтом, но не без странностей. Койка здесь располагалась так, что входная дверь находилась у меня за спиной. И когда эта дверь открывалась, я не видел, кто заходит в палату. Для этого нужно было повернуть голову, а для меня это немыслимо.
В палату мог зайти врач, медсестра, следователь, но в гости ко мне пожаловала Варвара. Вечер уже, часов пять-шесть прошло, как я в больнице, а она только что появилась. Почему так поздно? Где она была? И почему я не застал ее на заводе?
Я должен был задать ей эти вопросы. Должен был спросить с нее… Но не знал, можно ли делать это сейчас. Я ведь сломаю свою игру, если открою карты. Она забьет мне уши лапшой, выставляя себя в белом свете, а я останусь в дураках.
Я закрыл глаза. Мне реально хреново, и язык едва слушается, так что я практически не притворялся, изображая полную беспомощность.
– Толик!
Варвара села на край кровати, нежно взяла меня за руку. Я слышал боль и жалость в ее голосе, чувствовал на себе взгляд любящей жены, остро переживающей за мужа, и, не выдержав, открыл глаза.
– Тебе плохо? – спросила она.
Я тихонько повел головой. Мне плохо, но я не хотел об этом говорить.
– Ничего, этих сволочей найдут…
До сих пор она смотрела на меня с нежностью, но сейчас в ее глазах мелькнула молния… Она действительно умела быть жестокой, свирепой и очень опасной. Но ничего змеиного в ее взгляде я не увидел. И не жало из ее глаз выскочило, а молния в них сверкнула…
Есть у нее скелеты в шкафу, но это не значит, что она живет ими. Ну, приехала она к матери своего бывшего, ну, жила у нее. Но это все осталось в прошлом. В настоящем у нее только я. Варвара так меня любила, что простила все мои измены. А может, потому простила, что сама в прошлом была передо мной нечиста…
– Следователь был? – продолжала она. – Скажешь ему все как было.
Я выразительно закрыл глаза. Ничего менты от меня не узнают.
– Не хочешь говорить? – удивилась Варя.
Я кивнул, глядя ей прямо в глаза.
– Ну, мне-то скажешь?
Я дал понять, что ей скажу все, но не сейчас. Все скажу, и даже больше. Как только приду в себя, как только оформлю свои подозрения в водонапорную струю, как оболью ее с ног до головы… Вдруг она мне все-таки изменяла? Вдруг все-таки вела против меня игру?
