Победа ускользает - Мошков Кирилл
Все некоторое время помолчали. Ким смотрел на свои руки. Ему не хотелось никаким образом воздействовать ни на кого из них. Миша, хмурясь, играл мультикомом, который в его здоровенных лапах выглядел игрушкой. Наконец с заднего сиденья раздался голос Эвиса:
— Мне кажется, что высокоученый монах прав. Я не владею теми силами, о которых он говорил, но мне кажется, что будет лучше, если они с человеком по имени Ким побеседуют снаружи.
— Да, ладно, — кусая губы, сказал Реми. — Я не понимаю, что движет тобой, Ёсио, но ты скорее всего, прав. Что ты думаешь? — спросил он Клю.
— Пусть выйдут и поговорят, — устало кивнула Клю. — Я верю Ёсио. Да и Киму я верю. Наверное, им виднее. Пусть.
Ким поднял голову и посмотрел на остальных, тщательно воздерживаясь от какого бы то ни было воздействия. Ирам кивнула Реми, кивнула Ёсио, кивнула ему, Киму. Уставшая Дойт, положив голову на плечо Эвиса, сказала только:
— Я тоже им верю.
Ким перевел глаза на Ёсио.
— Идем, почтенный монах.
Не поднимая глаз, Миша быстро сказал на незнакомом языке:
— Palkovnick, ya nadeyuss ty p'nimaesh 'shto delayesh.
— Kaneshna, — ответил ему Ким и, неловко согнувшись, открыл дверцу и выпрыгнул на гранитные плиты тротуара набережной.
Вечером у реки было прохладно. Поднялся ветер, небо затянуло тучами. От воды веяло странным торфяным запахом, которого телемиты не ощущают вовсе, но который землянину навевает какие-то лесные ассоциации. Река Лисс вот уже триста лет, после принятия на автономии жесткого Закона о Природе, была кристально чиста от промышленных загрязнений, но обильно несла ил и почву лежащих выше по течению плодородных плоскогорий Северной Тоскалузы. В бурых водах Лисса празднично дробились огни Саутсайда.
Перегнувшись через гранитный парапет, Ёсио взглянул на быстро катящиеся мимо потоки речной воды. Справа доносился гомон какой-то развеселой компании, фотографировавшейся на фоне реки.
Ким встал рядом. Ёсио глянул на него искоса. На спокойном, чуть сонном лице их нового знакомца была написана усталость. Ким провел рукой по лысому черепу и подбодрил монаха:
— Кё ва нанто самуй отэнки дэсё…
Ёсио поднял брови, но тут же притушил гримасу удивления, смиряя эмоции, и ответил:
— Кумо-га ой уэ-ни кадзэ-га фуйтэ иру.
Ким покивал. Ёсио вежливо заметил:
— Аната ва нихондзин-га ханас ёни дзёдзуни нихонго-о ханасьмас.
Нахмурившись, Ким перешел на линк.
— Давайте закончим с комплиментами и перейдем к делу, как бы невежливо это ни звучало. Что вы хотели мне сообщить?
Ёсио взглянул ему прямо в лицо. Ким почему-то избегал смотреть ему в глаза, но Ёсио был даже рад этому: прямой взгляд Кима вызывал какое-то давящее, малоприятное чувство. Видимо, Ким это знал.
— Ким, я владею мысленной связью, так что мне было бы проще подать эту информацию напрямую. Ватаси-ва цуго-дэ соо сьнакэраба аримасэн, — добавил он, как бы извиняясь.
Ким опять нахмурился.
— Я очень слаб в ридинге. Но извольте, попробуем. Только, пожалуйста, очень слабым потоком, ну — как ребенку. Я плохой ридер.
Ёсио кивнул и взял Кима за руку. Некоторое время они переглядывались, пытаясь нащупать нужную частоту. Наконец монах удовлетворенно кивнул и прикрыл глаза. Ким, повернувшись к реке, бессмысленно уставился на дробно переливающиеся отражения заречных огней.
Так они простояли минут пятнадцать — неподвижно, взявшись за руки. Видимо, со стороны они выглядели довольно странно, потому что проходившая мимо них по тротуару набережной очередная развеселая компания при виде их притихла, потом недоуменно прыснула вразнобой, а удалившись на безопасное расстояние — довольно игриво откомментировала увиденное, на прощанье хором проорав:
— Gei broz, chir ap, wi'v got da independens!
Впрочем, ни Ким, ни Ёсио не обратили никакого внимания на эти вопли. Только минуты через три они зашевелились, задвигались и наконец расцепили руки.
Ким поежился: в своем дорогом тонком костюме он довольно ощутимо замерз.
— Вы были правы, настояв на ридинге, — произнес он задумчиво. — Словам я вряд ли поверил бы.
— Я так и подумал, — подтвердил монах.
— Поразительно. Поразительно! — сказал Ким. — Вы правильно сделали. Я должен был иметь эту информацию прежде, чем мы начнем действовать. Я буду учитывать все это. Это многое меняет.
— Это действительно поможет вам? — переспросил монах, сделав особое ударение на слово «действительно».
— Должно. Должно помочь. Если мы впрямую столкнемся с адмиралом Ямамото… а что-то мне подсказывает, что мы с ним столкнемся, и довольно скоро… то эта информация может оказаться неоценимой. Спасибо вам, Ёсио.
— Не за что. Вы расскажете это Мише?
Ким хмыкнул.
— Миша — мой подчиненный. Я расскажу ему это, когда будет нужно. А почему вы остальным не рассказываете?
— Долго все объяснять, — ответил Ёсио. — Со временем непременно всем расскажу.
— Понятно, — отозвался Ким. — Тогда пошли в машину. Замерз я совсем.
Он открыл дверцу и шагнул внутрь. В машине было тепло. Дойт спала на плече дремлющего Эвиса, но при толчке открывающейся дверцы оба они проснулись. Миша протянул навстречу Киму мультиком:
— Тебя. Министр Кригер.
Ким взял мультиком и спросил Ирам:
— Есть у вас в приемнике внешний усилитель?
Сидевшая на водительском месте Ирам глянула на приборную панель и отозвалась:
— Есть.
— Господин министр, — вежливо проговорил Ким в мультиком, — погодите пятнадцать секунд, я выведу вас на усилитель — я хочу, чтобы вас слышали все наши.
Перегнувшись через спинку, он поглядел на приборную панель. Ирам показала ему на панели номер свободного канала включенного ею усилителя, Ким что-то набрал на мультикоме и сказал туда:
— Готово.
— Хорошо, — услышали все в машине резкий, хрипловатый голос временного министра космического флота Телема. — Я говорил с оперативным дежурным МИБ. Меня подняли на смех. Я пообещал им официальный правительственный запрос — они сказали, что до подписания Пантократором Большого Декрета они чихать хотели на наше правительство. Они не отрицают, что ими задержаны люди с именами Легионер Таук и Йонас Лорд, но сообщить обстоятельства задержания отказываются — и по имперскому закону, кстати, имеют на это полное право. С утра я и Кройтманн, министр внутренних дел, все-таки направим им официальный запрос. Пока же все обстоит именно так. Если будут новости, сбрасывайте мне в «быстрый доступ», я попробую перезвонить, но не обещаю, что сразу же — в десять вечера начинается заседание правительства, и засидимся мы, боюсь, до глубокой ночи. Мы получили подтверждение прилета Пантократора, но не сегодня и не завтра, а двадцать четвертого. А до этого надо решить еще массу вопросов. Следите за новостями — у нас ТВ дежурит в штабе.
Реостат отключился.
— Вот так вот, — задумчиво проговорил Ким. — Конечно, он меня не узнал…
— Вы знакомы? — спросил Миша.
Ким открыл было рот, но махнул рукой и не стал рассказывать.
— Долгая история, — только и вымолвил он.
— Кстати, насчет ТВ, — сказал Миша. — У вас же там на усилителе должен быть телесигнал. — Он глянул на часы. — Без одной минуты десять. Давайте посмотрим новости. Надо быть в курсе.
Ирам наклонилась к приборной панели, некоторое время понажимала там на кнопки, и в лобовом стекле изнутри возник виртуальный телеэкран, прорисованный стерео для всего объема машины — то есть и Ирам на переднем сиденье, и Дойт на заднем видели его на одинаковом от себя расстоянии. На экране приближались к цифрам 12 стрелки часов: проимперский первый канал телемского планетарного телевидения «Зеленый Мир Империи» готовился показывать новости.
Клю вдруг вся подобралась, замерла, глядя на экран. Взглянув на сестру, обернулся к экрану Реми, затихла Ирам, переглянулись на заднем сиденье Дойт и Эвис. Ёсио на втором сиденье, рядом с Мишей, вытянулся, словно стараясь не пропустить ни слова. Миша удивленно спросил:
