Солдаты далеких гор - Александр Александрович Тамоников
Когана Шелестов увидел стоявшим у края стены. Тот пожевывал задумчиво травинку и прислушивался к звукам боя в горах. А через минуту и со стороны позиций, где командовал Буторин, вдруг тоже раздалась стрельба. Отчетливо были слышны очереди немецкого ручного пулемета. Две пули пропели низко над головой, и Шелестов поспешно юркнул за угол здания.
— Что там? — коротко спросил Коган.
— Как слышишь, — со злостью ответил Шелестов, — Виктора тоже атаковали.
— Слышу, — спокойно отозвался Коган, выплевывая травинку. — Что внизу на дороге?
— Старшина отбил атаку. Они хотели схитрить, на машинах под видом своих проехать сюда. Ну, они там положили их почти всех на открытой дороге. Виктор тоже справится, не впервой, а вот что там творится у Михаила, я бы хотел знать.
— Выберется, — уверенно сказал Коган. — Мишка калач тертый. Тем более ему не обязательно воевать. Ему имитировать надо и бежать оттуда сломя голову. Он свое дело сделал — дал нам знать. Ты лучше скажи, Букин там на дороге не пробовал подобрать оружие убитых немцев?
— Пробовал, но немцы не ушли, оставшиеся в живых залегли и не подпускают югославов к своим убитым. Лупят из автоматов вовсю… Ладно, слушай тут, а я спущусь к раненым, успокою врачей…
В подвале было спокойно. Санитарки ходили между кроватями, то подавая кому-то воды, то поправляя спустившееся одеяло кому-то из раненых. Легкораненые и выздоравливающие сгрудились возле окон и у двери. Курили, прислушивались, обсуждали положение. Когда вошел Шелестов, к нему сразу бросились с расспросами. Максим улыбался, кивал и говорил, что все хорошо, немцев отбили. Помощь скоро придет. Если будет оружие, если возникнет необходимость, то он обязательно позовет тех, кто может держать оружие в руках. Когда он подошел к начальнику госпиталя, тот внимательно посмотрел русскому в глаза и спросил:
— А она будет, эта помощь?
— Не знаю, Борис, — покачал Шелестов головой. — Милош должен был отправить людей, чтобы сообщить о немецком десанте и его целях. Но отправил ли, дошел ли человек, я сказать не могу. Будем надеяться на лучшее.
Когда Кристо отошел к больным, Шелестов поискал глазами Пелагею. Женщина помогала медсестрам сворачивать в рулоны выстиранные бинты. Медикаментов не хватало, и приходилось экономить, стирать использованные бинты. Увидев подошедшего русского офицера, Пелагея отложила бинт и подошла к Шелестову. Они стояли у подвального окна и прислушивались к звукам боя.
— Вы полагаете, что все это из-за меня? — спросила женщина.
— Да, вы важный козырь в политической борьбе, — пожал плечами Шелестов. — Захватив вас, немцы будут шантажировать вашего мужа, пытаясь заставить его сложить оружие, прекратить сопротивление.
— Он не сделает этого! — уверенно заявила Пелагея.
— Для него это будет нелегкий выбор, — вздохнул Шелестов и спросил, чтобы сменить тему разговора: — Вы русская, как вы познакомились с Иосипом? Где вас свела судьба?
— В тысяча девятьсот двадцатом году в Омске. Иосип какое-то время жил в Советском Союзе, после того как во время войны попал в плен, лечился в нашем госпитале. Мне тогда было пятнадцать лет. У нас родилось пятеро детей, но выжил только один. Сын Жарко.
— А почему вы здесь, а не с ним, не с мужем?
— Потому что он мне не муж, — тихо ответила женщина. — В партии об этом знают, но предпочитают не афишировать. Мы развелись еще в тридцать шестом. А в сороковом Иосип женился на Герте Хаас. Она с ним. Не понимаю, почему немцы такое внимание обращают на меня. Неужели они думают, что я еще что-то значу в его жизни?
— Они просто хотят использовать все шансы, чтобы ослабить влияние Иосипа. Возможно, кто-то думает, что он женился на Хаас для отвода глаз, чтобы обезопасить вас. Вы встречаетесь с бывшим мужем?
— Да, мы видимся. Он добр ко мне. Нас слишком многое связывает в этой жизни. А все эти… женщины. Ну, такой вот он человек. Не может без увлечений другими женщинами. Наверное, я осталась для него самым надежным другом, человеком, который понимает его лучше других.
— А где ваш сын, Пелагея Денисовна?
— Он воюет в Красной Армии. Я даже знаю, что его наградили орденом Отечественной войны 2-й степени. Я уехала сюда… вы, наверное, не знаете почему. Меня бы там арестовали, а я хочу бороться с фашизмом. Здесь я вступила вместе с Иосипом в Коммунистическую партию, здесь я была с ним на подпольной работе. Здесь меня знают многие товарищи. Здесь я принесу больше пользы в борьбе с фашизмом.
Дождавшись, когда Пряхин добежит до камней, Сосновский приготовился к перебежке и ждал только, когда Митя начнет стрелять, прикрывая его. Две короткие очереди, потом еще две. Молодой солдат стрелял хорошо, не торопился. А потом дал длинную очередь, чтобы заставить немцев укрыться, отвлечься, не дать им прицельно стрелять по майору. Сосновский бросился бежать. Он бежал зигзагами, бросаясь то в одну сторону, то в другую. Прятался за деревом и тут же выскакивал и бежал дальше. Пули свистели, били в стволы деревьев возле него.
«Все, — отдышавшись, подумал Михаил, — еще одна перебежка, и надо отправлять Митю к нашим вниз». Приготовив полный магазин, Сосновский выставил ствол поверх камней и дал длинную очередь в сторону немцев, которые пытались обойти Пряхина. Он снова попал, немцы бросились за камни. Митя опять выскочил и побежал. Сосновский разрядил очередной магазин и вставил новый. Но тут его сердце сжалось от боли. Он увидел, как Пряхин на бегу вдруг будто споткнулся, его бросило влево на ствол дерева. Митя стоял, держась за него руками, и медленно сползал вниз, Сосновский хотел закричать, но тут на его глазах, разрывая ткань куртки, в спину напарника ударили несколько пуль. Куртка тут же стала пропитываться кровью, а Митя повалился на землю и остался лежать, раскинув руки.
И Сосновский сделал то, чего ему делать никак не следовало. Он бросился к телу Пряхина на глазах у десантников. Он пробежал эти тридцать метров под пулями, и чудом ни одна из пуль его не задела. Они свистели возле головы, взрывали землю фонтанчиками у его ног, рикошетили от камней, били в стволы деревьев. Сосновский подбежал и упал на колени возле молодого солдата, он схватил его за руки и оттащил под защиту камней. И только потом приложил пальцы к шее Мити, пытаясь найти пульс, биение аорты. Но бесполезно. Пряхин лежал с открытыми глазами и смотрел куда-то мимо майора в голубое
