Сергей Донской - Фатальный ход
– Что стоишь? – нетерпеливо повела плечами Морталюк. – Я почти никогда не ношу белья, привыкай. Ну, а во время сна на мне вообще нет ничего, кроме нескольких капель «Шанели № 5». Так любила приговаривать Мэрилин Монро, и в этом вопросе я с ней полностью солидарна.
– Я тоже, – сказал Бондарь, потянувший платье вниз.
– Оно стоит двадцать тысяч долларов, – предупредила Морталюк, – осторожнее, Женя. А вот со мной можешь не церемониться. Разрешаю тебе расквитаться за все, что тебе довелось вытерпеть сегодня… – Ее голос сорвался. – Давай, не стесняйся. Трахни меня как следует. Сейчас я для тебя шлюха, а не леди-босс. Пользуйся мной, как тебе заблагорассудится.
Долго упрашивать Бондаря не пришлось. Он сгреб обмякшую Морталюк в охапку, отнес к камину и уронил на мохнатую шкуру, после чего навалился на нее с такой яростью, что уже через десять минут с Маргаритой Марковной приключилось нечто вроде эпилептического припадка. Сам Бондарь приберег энергию для спальни, где на необъятной кровати под балдахином заставил хозяйку рыдать и кричать на все голоса, не давая ей передышки. А уж затем, невзирая на предупреждение, демонстративно отвернулся и сомкнул веки. Выбившаяся из сил Морталюк не возражала. Она уснула несколькими секундами раньше любовника, успев только отыскать его ладонь для полубессознательного рукопожатия. На большее ее не хватило.
Глава 9
Он проснулся один – это был плюс. Его впервые подвел внутренний будильник – это был минус. Отрицательное, как обычно, перевесило положительное. Бондарь встал с кровати мрачный как туча, со ртом, пересохшим от чрезмерного количества сигарет, выкуренных накануне. Обнаружив дверь в ванную, он принял ледяной душ, тщательно побрился и почистил зубы. Предусмотрительность хозяйки, распорядившейся положить в ванной новую бритву, расческу и зубную щетку, этим не ограничилась. Возвратившийся в спальню Бондарь помрачнел еще сильнее. Тут кто-то успел побывать за время его отсутствия.
Его одежды не было там, где он ее сбросил. Одежды вообще не было. Содержимое карманов лежало на застеленной кровати, спасибо, конечно, но куда подевалось остальное?
Стоя посреди комнаты в чем мать родила, Бондарь посмотрел на свое зеркальное отражение. Выглядел он лучше, чем можно было ожидать после вчерашних нагрузок. Ясные глаза, аккуратно причесанные волосы, отполированный лезвием подбородок. Правда, прямой порез, протянувшийся через правую щеку, придавал лицу разбойничье выражение, но это были пустяки.
– Хоро-ош, – послышалось за спиной Бондаря.
Он обернулся. Затянутая в строгий деловой костюм Морталюк стояла в дверях, откровенно любуясь своим телохранителем.
– Где моя одежда? – спросил он, сдерживаясь.
– Одежда? Тряпье, Женя! Особу такого ранга, как я, должен сопровождать джентльмен.
– Я не джентльмен, – возразил Бондарь.
– Ты, кажется, этим гордишься? – удивилась Морталюк. – Почему?
– Джентльмен – значит мягкий, обходительный человек. Я не мягкий.
– Что правда, то правда. Твердости тебе не занимать. Потрепал меня на славу, спасибо. – Сделав это признание, Морталюк хихикнула тем безумным смешком, который так резанул слух Бондаря вчера вечером. – Но сегодня парадом командую я. Одевайся. Я распорядилась обновить твой гардероб. Ты у меня будешь как новенький доллар.
Дальнейшее происходило стремительно. Бондарь и глазом не успел моргнуть, как в спальню был внесен красно-коричневый чемодан из тисненой кожи. Согнувшаяся под тяжестью ноши горничная ничем не выдала своего смущения при виде обнаженного мужчины, но выпорхнула из комнаты с проворством вспугнутой мухи.
– «Ривелейшн», – провозгласила Морталюк.
– Что? – недоуменно переспросил Бондарь.
– Это самый лучший чемодан фирмы «Ривелейшн». Отныне ты будешь путешествовать с ним. Открывай.
Первым делом Бондарь натянул трусы, скроенные на манер боксерских. Под стопкой белья отыскались сорочки с ярлыками «Си Айленд». Пара белых, пара голубых, пара синих. Бондарь выбрал голубую. Она как нельзя лучше подходила к темно-серому костюму, поданному возвратившейся горничной. К ногам Евгения были поставлены также сверкающие туфли, элегантностью превосходившие многие современные произведения искусства. Когда он уселся на кровать, чтобы натянуть носки, Морталюк, подошедшая поближе, сказала:
– Не забудь повязать галстук.
– Корейский? – криво усмехнулся он.
– Зачем же корейский? Классический, английский. Их купили в Лондоне. – Морталюк вытащила из чемодана несколько запечатанных в полиэтилен не слишком широких и не слишком узких галстуков темных расцветок. – Они будут тебе к лицу.
– На кого я буду похож? – пробормотал Бондарь, поднимая воротник рубахи и захлестывая его галстучной петлей.
– На секретного агента, – сказала Морталюк. – Мне нравится этот стиль.
– А мне – нет. Я чувствую себя каким-то бесплатным приложением к Вашему величеству.
– Почему же бесплатным? Ты мне недешево обходишься. – Заметив недовольную гримасу на лице Бондаря, Морталюк поспешила добавить: – Но ты того стоишь.
– Удачное приобретение, м-м?
– Еще какое!
Одетый с иголочки, Бондарь прошелся по комнате, проверяя, не стесняет ли его движение костюм.
– Пиджак чуточку великоват, – заметил он, двигая плечами.
– А как же иначе? – удивилась Морталюк. – Телохранителю полагается носить при себе оружие. Пиджак подобран с учетом того, что под него будет поддеваться кобура.
– У вас хороший глазомер, – проворчал Бондарь. – Но вообще-то я привык носить пистолет за поясом. – Запустив правую руку под полу пиджака, он прикоснулся к пояснице.
Горничная, вошедшая в спальню с черным пальто на плечиках, покосилась на него с опаской и, семеня на манер японки, поспешила удалиться.
– «Бурберри», – произнесла Морталюк, проведя ладонью по атласной подкладке пальто. Ярко-красная, она невольно ассоциировалась с корридой и кровью, проливаемой на арене.
– Мне это ни о чем не говорит, – поморщился Бондарь.
– Скоро ты войдешь во вкус, – пообещала Морталюк. – И вообще приказы начальства не обсуждаются. – Она заявила это с самым серьезным видом, после чего не удержалась от своего фирменного хихиканья. – По крайней мере, в рабочее время.
– А у меня есть какое-нибудь еще время, кроме рабочего?
– Хватит капризничать! – Хозяйский окрик был властным и даже грубоватым. – Открой кейс и возьми аванс. Впервые сталкиваюсь с таким привередливым типом.
Усевшись на край кровати, Морталюк проследила за тем, как Бондарь выполняет ее распоряжение. Кейс, представлявший собой точную уменьшенную копию чемодана, вмещал в себя, помимо конверта с долларами, массу полезных вещей. Бондарь обнаружил там туалетные и бритвенные принадлежности, одеколон, легкий металлический портсигар и даже ронсоновскую зажигалку. Раскрыв портсигар, он увидел тридцать сигарет «Морлэнд» с золотым ободком.
– Это чтобы ты не дымил при мне своими, – пояснила Морталюк. – Терпеть не могу запах дешевых сигарет… и несостоятельных мужчин.
– Я не считаю себя несостоятельным, – разозлился Бондарь.
– В физическом плане – да, ты то что надо. Но в материальном… – Не договорив, Морталюк указала подбородком на конверт. – Пересчитай.
– Успеется.
– А если я тебя обманула?
– В этом нет смысла. – Бондарь принялся распихивать вещи по карманам. – Вы сами говорили, что во всем руководствуетесь логикой, а обсчитывать личного телохранителя – не только нелогично, но и опасно.
– Это угроза? – Левая бровь Морталюк выгнулась, будто подтянутая вверх невидимой леской.
– День пройдет, настанет ночь. – Бондарь безмятежно пожал плечами. – Обманувший сам может очутиться в роли обманутого.
– Не слишком ли рано ты начинаешь качать права, дружок?
– Какие права, когда на уме одни сплошные обязанности?.. Я бы хотел взглянуть на пушку.
– Не терпится? – усмехнулась Морталюк.
– Когда я был вынужден расстаться с табельным оружием, – глухо произнес Бондарь, – мне показалось, что я стал неполноценным. Инвалидом с ампутированной конечностью.
– Слава богу, у тебя все на месте. – Усмешка Морталюк приобрела плотоядное выражение. – Что касается пушки, как ты ее называешь, то мы ее сейчас выберем.
– Мы?
– Ну да.
– Вот уж никогда не думал, что буду выбирать оружие вместе с женщиной, – пробормотал Бондарь, ослабляя узел галстука, затянутого чересчур туго.
– Жизнь полна неожиданностей, – философски сказала Морталюк. – Какую марку пистолета ты предпочитаешь?
– Можно подумать, мы толкуем о вине или о машине.
– До машины дело тоже дойдет, будь спокоен. А пока…
Морталюк привычно хлопнула в ладоши и застыла в позе человека, уверенного, что все в этом мире происходит по его велению, по его хотению.
