Кирилл Казанцев - Метод отстрела
– Где он?
– Они, уважаемый, – сладко улыбнулся живчик. – Они.
– Сколько их всего?
– Четверо.
– И где они сейчас? – Пожилой не скрывал нетерпения.
– Сегодня утром уехали из города. – Заметив тень недовольства на лице гостя, круглолицый живчик поспешил уточнить: – В райцентр около афганской границы.
– Что ему там надо? – удивился вслух пожилой.
Встречающий в ответ лишь пожал плечами – ответа на этот вопрос у него не было.
Из здания аэропорта начали по одному выходить молодые чеченцы из числа сопровождающих старшего. Близко не подходили – стояли в стороне, ждали, когда их позовут.
– Как тебя зовут? – спросил пожилой своего собеседника.
– Карахон, уважаемый…
– Карахон. – Теперь тон чеченца был деловой и властный. – Нам понадобится транспорт и оружие. И человек, который будет нас сопровождать. Проводник.
– Проводником буду я сам, – ответил Карахон. – Транспорт… Сколько вас?
– Со мной – одиннадцать.
– Транспорт и оружие – только завтра с утра. – Карахон развел руками. – Раньше – никак.
Пожилой задумался. Было заметно, что ему не терпится пуститься в погоню за врагом. Но он – в чужой стране, где его возможности существенно ограничены и ему во всем приходится опираться на местных партнеров.
– Хорошо, – наконец крайне неохотно согласился пожилой чеченец. – Где мы можем переночевать?
– Вы могли бы остановиться у меня, – предложил Карахон. – А вот ребята… В гостиницу.
– Тогда я – тоже в гостиницу, – решил пожилой.
Карахон не стал настаивать на своем.
– Где здесь такси? – спросил чеченец.
– Пойдемте, я провожу вас. – Карахон сделал шаг назад, но тут же остановился. На круглом лице появилось смущенное выражение. – И это…
– Что еще? – Пожилой скривился в брезгливой гримасе.
– Оружие… – Карахон смущенно кашлянул. – За него надо будет платить…
– Заплатим, – небрежно отмахнулся пожилой. И даже не стал уточнять сумму.
Действительно, там, где задета честь, деньги не имеют значения. Пожилой чеченец уже третий год гонялся по всему бывшему Советскому Союзу за «кровником» своего тейпа. За Артемом Рождественским…
Однажды, в Красногорске, он даже настиг его. Казалось, офицер уже в его руках. Однако удача изменила чеченцу – сам пожилой был тяжело ранен, а трое его молодых соплеменников убиты. Разумеется, счет, который чеченцы собирались предъявить к оплате Артему, после этого происшествия существенно вырос.
Чуть больше месяца назад стало известно, что в южной республике, в бригаде спецназа, служит инструктором наемник по прозвищу Монах. Пожилой, не особо надеясь на успех, решил съездить к старым знакомым-южанам, проверить: а не тот ли это Монах, которого он ищет?..
Оказалось, тот. Они разминулись на несколько секунд. Но этого времени Рождественскому хватило для того, чтобы скрыться и замести следы.
Потом чеченцы уже почти догнали «кровника» в Подмосковье… И опять он исчез, ускользнул, обманув не только чеченцев, но и сотрудников ФСБ, которые также пытались его задержать. Правда, удалось узнать место, куда направился бывший майор, – Душанбе.
Разумеется, пожилой чеченец тут же бросился следом. Стремление догнать «кровника» превратилось у него в своего рода манию, идефикс. Пожилой каждую ночь видел своего врага во сне, разговаривал с ним. Эта нескончаемая погоня стала тем якорем, который держал пожилого в жизни.
С Таджикистаном у чеченцев были старые, хорошо налаженные связи. И в первую, и во вторую войну с Россией здесь находились перевалочные базы для таджикских и афганских наемников. Так что перед тем, как вылетать, пожилой позвонил одному из местных священнослужителей и попросил о помощи.
Сейчас пожилой, по его собственным расчетам, отставал от Рождественского и его команды на двое суток. И у него были все шансы наконец-то настичь «кровника».
Что будет потом, когда свершится месть, как и для чего он будет жить, пожилой чеченец, захваченный азартом погони, не думал…
4
– …Чуть левее, – еле слышно шептал Максим лежащему рядом с ним Скопцову. – Смотри примерно на десять часов. Видишь?
– Ни хрена я не вижу! – злобно огрызнулся Василий. – Темно, хоть глаз коли!
– Присмотрись, – попросил Максим. – Сейчас ближе к одиннадцати…
Василий вгляделся… Аж до ломоты под веками. И точно – в указанном Максимом направлении есть какое-то движение! Да и ночь не такая уж угольно-черная. Тарахтит потихонечку дизель, вырабатывает электроэнергию… А заодно заглушает голоса и крадущиеся шаги выходящей на исходный рубеж штурмовой группы.
Уличные фонари, конечно, не горят, но некоторые из окон освещены. Эти окна служат ориентирами. Да и в тусклом свете одного из них Скопцов сумел разглядеть медленно перемещающегося вдоль улицы постового. Именно постового – если верить ныне покойному «стремительному эстонскому парню», к вопросам организации караульной службы Бобошеров относился более чем серьезно. И однажды лично пристрелил уснувшего на посту бандита. После этого случая сбоев в охране резиденции больше не было.
– Присмотри! – Василий, не поднимаясь на ноги, крутанулся на месте и ужом выскользнул из «разгрузки». Поверх жилета лег «АКС». А Скопцов, взяв в зубы нож, по-пластунски скользнул в темноту.
…Багров, неслышно ступая, подбирался к пулеметному гнезду. Или дзоту – уж кому как нравится. Несколько мешков с песком были выложены в круг на плоской крыше крайнего по улице дома. Пулемет – то ли «ПК», то ли «Печенег», Федор Аверьянович в темноте не разглядел – был направлен стволом в сторону дороги к райцентру. Внутри этого дзота сидели двое бойцов – Багров слышал, как они переговаривались между собой на незнакомом отставнику языке. Федор Аверьянович, прижимаясь к стене, приподнял манжет рубашки, взглянул на отсвечивающие стрелки «Командирских». Глядя на торопливо бегущую секундную стрелку, Багров извлек из кармана «разгрузки» гранату, разогнул «усики» предохранительной чеки…
Артем осторожно перебрался через забор и присел в его тени. У него была своя задача. Боевики Бобошерова использовали в качестве казарм два дома, через дорогу друг от друга. А вот «Шмель», который Рождественский тащил с собой, всего один. Поэтому в данной ситуации из двух зол пришлось выбирать большее. То есть тот дом, в котором, по словам «языка», было большее число боевиков. В этом доме их должно было быть человек двенадцать. И хорошо бы с ними покончить сразу, одним ударом, не ввязываясь в затяжной огневой контакт. Пуля, как известно, дура. И чем больше этих дур будет выпущено, тем больше вероятность, что кто-нибудь из членов группы поймает ее собственной головой. Хотелось бы свести эту вероятность к величине бесконечно малой.
Артем лег на землю и пополз. Тень забора, конечно, помогала укрыться. Но стрелять, имея за спиной преграду, нельзя. Поэтому пришлось выбираться чуть ли не на середину двора. Прикинув оставшееся до цели расстояние, Рождественский решил, что хватит. Метров двадцать пять – самое то, как говорится. Ближе – опасно. Присмотревшись к зданию, Артем сместился метра на полтора левее, чтобы оказаться как раз напротив окна. Примерился… Цель небольшая, и хотя «Шмель» отличался приличной точностью, попасть будет не так уж и просто, поэтому ни к чему усложнять себе задачу, стреляя из «шайтан-трубы» под углом к цели.
Рождественский взглянул на часы. Еще семь с половиной минут времени, отпущенные паре Шаман – Скопа для того, чтобы снять постового. А потом можно будет начинать…
…Василий оказался за спиной у постового. Тот как раз прекратил хождение, остановился и, глядя куда-то в далекое темное небо, тихонечко тянул себе под нос какой-то тоскливый, заунывный мотив. Затаив дыхание, Скопцов еще немного прополз вперед, почти уткнувшись носом в стоптанные каблуки ботинок постового. Опираясь на руки, подтянул под себя одну ногу, потом – вторую, переводя тело в положение приседа. Выдержал короткую паузу, настраиваясь…
Ладони легли на голени постового, внизу, у самого подъема стопы. Сразу же – резкий рывок на себя. Одновременно с этим рывком Василий и сам начал подниматься на ноги. Нелепо взмахнув руками, постовой уронил автомат и рухнул ничком. Он даже не успел опомниться, понять, что же с ним произошло, как Василий упал на колено и изо всех сил ударил стража кулаком в затылок, вбивая его лицо в плотную, хорошо утоптанную землю. И тут же выхваченный из зубов нож с хрустом вошел под левую лопатку постового.
Скопцов еще придерживал бьющееся в конвульсиях тело постового, когда рядом слева мелькнула тень. Максим, толкнув к напарнику его «разгрузку» и автомат, изготовился для стрельбы с колена. И те несколько секунд, что понадобились Василию для экипировки, ствол автомата Оболенского жадно рыскал по сторонам, перемещаясь от окна к двери определенного для их пары здания.
Надев разгрузочный жилет, Скопцов извлек из его кармана белую тряпицу и повязал ее на лоб. Подхватив автомат, переместился, заняв позицию чуть правее и впереди Максима, приготовился страховать напарника. Максим, убедившись в том, что напарник изготовился к бою, тоже повязал голову белой тряпкой…
