Кирилл Казанцев - Метод отстрела
Максим доставшегося ему противника «уколол» средним пальцем левой руки в ямочку между ключицами. И тут же открытой ладонью нанес прямой удар в нос. Какой из двух ударов стал смертельным, Максим бы и сам не смог сказать. Но подозревал, что оба.
Багров поступил проще – кулак правой руки «выстрелил» наотмашь в сторону. Чуть слышно хрустнула височная кость противника под набитыми за годы тренировок до каменной твердости «кентасами».
Тяжелее всех пришлось Василию. Как и Артему, ему досталось два противника. Здоровяк-таджик и белобрысый европеец. Скопцов начал с наиболее опасного, на его взгляд, противника – со здоровяка. И сразу же потерпел неудачу. Сбить с ног одним ударом крепыша не удалось. Вообще Василию показалось, что бьет он в каменную стену. Здоровяк даже не пошатнулся, получив удар, а начал медленно – очень медленно, как в густом сиропе! – разворачиваться лицом к атакующему Скопцову.
И тогда, прекрасно понимая, что второго шанса у него не будет, Василий, на пределе возможностей, полностью вкладываясь в удары, атаковал противника внешним ребром стопы сзади в коленный сгиб, сверху вниз. Здоровяк не смог устоять на ногах и тяжело рухнул на колени. Василий тут же, с ходу, ударил его кулаком в основание черепа, аж рука заныла. У нормального человека после такого удара голова бы просто отлетела, а противнику Василия – хоть бы что! Только закряхтел и башкой своей замотал. И тут же махнул рукой назад, пытаясь поймать надоедливого недруга за ногу.
Скопцов увернулся и, сделав шаг вперед, коленом правой ноги уперся здоровяку между лопаток. Левая ладонь вцепилась в подбородок, правая легла на бритый затылок. Василий чуть потянул голову противника вверх, создавая дополнительное напряжение между позвонками, и изо всех сил рванул бритую башку против часовой стрелки. Послышался хруст, и одномоментно полностью расслабившееся тело крепыша стекло на землю.
Василий сразу же развернулся в сторону белобрысого, но тот, воспользовавшись секундной заминкой, успел отскочить метра на полтора и привести свое оружие в боевое положение. Правда, по какой-то причине пока что медлил с выстрелом, однако черный зрачок автоматного ствола смотрел прямо в грудь Скопцову, а палец белобрысого выплясывал какой-то странный танец на спусковом крючке.
Так же, как и его – уже покойные – товарищи, белобрысый не был профессионалом. Иначе он бы уже понимал, что терять ему нечего, что исход возможен только один. И, уходя, нужно прихватить с собой как можно больше врагов. Но он, все еще надеясь на чудо, медлил с выстрелом.
Скопцов чуть напряг колени, приготовившись к броску. При этом прекрасно понимал – не достанет. Единственное, что он сможет, так это принять первую очередь на себя, прикрыв остальных собственным телом.
– Не подходи! – Белобрысый сделал еще полшага назад. По-русски он говорил с каким-то акцентом, с каким именно – Василий не понял. Не успел. Не до того как-то…
Обернувшись, Артем охватил взглядом поле боя. Увидел, что последний оставшийся в живых боевик уже готов нажать на спуск, лишив тем самым команду одного из ее членов.
– Шаман!.. – Сам Рождественский не успевал достать этого противника. Оставалась последняя надежда…
…Максим резко развернулся на полусогнутых ногах в сторону внезапно возникшей опасности. У него было меньше секунды на то, чтобы оценить обстановку и принять решение. Однако он успел. Лицо Оболенского исказилось, как у человека, который прилагает неимоверное физическое усилие, правая рука метнулась вперед, в сторону белобрысого, до которого было не менее пяти метров, пальцы скрючились подобно когтям зверя…
Скопцов никогда не сможет забыть этого. Двигаясь вперед, он уже чувствовал, как горячие пули разрывают его грудь. Лежащий на спуске палец белобрысого напрягся, выбирая свободный ход… И вдруг белобрысый всплеснул руками, отбрасывая автомат в сторону, голова его запрокинулась, как после сильного удара снизу в челюсть, и он тяжело плюхнулся на «пятую точку».
Еще не осознав толком, что произошло, Василий, воспользовавшись паузой, прыгнул вперед, чтобы добить противника. Уже в движении услышал хриплый рык Артема за спиной:
– Живым!
Белобрысый, получив еще один удар в челюсть – на этот раз от Скопцова, – распластался в пыли. К нему тут же метнулись Артем и Максим, подхватили под локти, поставили на ноги, сорвали «разгрузку», ремень. Опять уронили в пыль, на этот раз на колени, лицом к полю боя, на котором кое-кто из его приятелей еще подавал признаки жизни – подергивал руками и ногами.
Артем зашел за спину пленнику, крепко схватил его за ворот пятнистой куртки. Распорядился:
– Скопа, Большой! – И указательным пальцем свободной руки обвел площадку по кругу.
Василий и Федор Аверьянович принялись осматривать тела поверженных противников и собирать оружие.
Максим присел напротив стоящего на коленях пленника:
– Как зовут?
Белобрысого колотила крупная дрожь, в глазах – тень сумасшествия. Действительно, то, что произошло с ним и с его товарищами, было по-настоящему страшным. Только что они были молоды и здоровы, им казалось, что весь мир у них в кармане, а жизнь и молодость будут бесконечными.
А сейчас трупы его товарищей «украшали» площадку в чистом поле, тела бесцеремонно ворочали, вытряхивая из «разгрузок». Сам он – во власти маньяков, которые в течение секунды голыми руками убили пятерых вооруженных боевиков… Тут уж начнет колотить!
Максим отпустил пленнику легкую пощечину и, чуть повысив голос, повторил свой вопрос:
– Имя!
– Ар!.. – начал было пленник и задохнулся, горло перехватило спазмом.
Артем легонько, как шкодливого, но тем не менее любимого кота, встряхнул его за ворот.
– Арвидас! – наконец-то смог прохрипеть свое имя белобрысый, с ужасом глядя на Максима.
– Опа! – обрадовался Оболенский. – Так ты у нас стремительный эстонский парень!
– Латыш, – зачем-то поправил Арвидас своих мучителей.
– А какая, хрен, разница?! – искренне удивился Оболенский. И тут же, как кнутом, хлестнул пленника следующим вопросом: – Кто старший?
– Я, – признался Арвидас.
– На кого работаете?
– Тошали Бобошеров…
– Где он сейчас?
– На базе… В кишлаке…
Максим и Артем обменялись быстрыми взглядами.
– Скажи-ка мне, друг Арвидас… – самым задушевным тоном начал Максим. – Жить хочешь?
– Д-да! – Неожиданно пленник разрыдался. Крупные горошины слез сбегали по щекам, падая в пыль.
– Дорогу на базу покажешь? Посты?..
– Д-да! – между всхлипами пробормотал пленник. Сейчас он был готов на все.
– Ну, вот и молодец! – удовлетворенно кивнул Максим…
Глава 7
1
Мухаммаджонов наслаждался покоем и уютом своего кабинета. По службе у него все было в полном порядке, проблема с Бобошеровым вроде как была снята с повестки дня… Идибек Шукурджонович с удовольствием потягивал горячий чай.
Неожиданно дверь его кабинета распахнулась, и внутрь уверенно, по-хозяйски вошли два молодых человека в гражданской одежде. За ними – еще пара. Только, в отличие от первой, эти были одеты в черные комбинезоны без знаков различия, лица укрыты под масками, в руках – малогабаритные пистолеты-пулеметы.
У Идибека Шукурджоновича вдруг похолодело в груди, неприятно засосало в животе, он ощутил почти непреодолимое желание немедленно посетить туалет.
– Что здесь происходит? – стараясь ничем не выдать охватившего его страха, грозно спросил он. – Кто позволил вам врываться в служебные помещения?!
– Заткнись, – лениво посоветовал один из штатских. Второй, помахав в воздухе красной книжечкой удостоверения, представился:
– Министерство безопасности.
– И по какому вопросу?.. – Отставной полковник все еще надеялся на ошибку.
– Мухаммаджонов Идибек Шукурджонович?.. – спросил вежливый штатский.
– Да, это я… – очень тихо ответил начальник службы безопасности аэропорта.
– Вы арестованы по обвинению в пособничестве мятежникам, – немного торжественно провозгласил вежливый. – Вам придется проехать с нами.
Подполковник начал операцию по зачистке выявленных в последние дни связей Бобошерова…
2
Максим аккуратно расстелил на земле найденную в машине тряпку, что-то типа плащ-палатки, выложил на нее автомат. Неспешно опустился на колени, руки расслабленно легли на бедра. Прямая спина, прикрытые глаза. Едва заметно покачиваясь из стороны в сторону, Оболенский беззвучно шевелил губами.
– Что он делает? – Скопцов с любопытством наблюдал за малопонятными действиями товарища.
Вообще после придорожной схватки, когда Максим вдруг открылся с ранее незнакомой стороны, Василий за всеми его действиями смотрел с повышенным интересом.
Рождественский, сидевший рядом со Скопцовым, оглянулся на Максима, усмехнулся:
– Камлает. Шаман – он и есть Шаман…
