Александр Золотько - Мент для новых русских

Скрыть тебя. То, что какие-то действия противника могли составлять для тебя угрозу, для тебя или твоей базы, это должно исчезнуть за масштабами твоего удара, стать незначительной деталью в глазах врага. Он не должен думать о том, как продолжить, вольно или невольно, действия против тебя. Враг должен думать только о спасении своей жизни, о защите своей базы.

Ты должен перенести борьбу на его территорию, заставить драться с тенью. С многими тенями, заставить его наносить удары по тем, кто может стать его противником, по тем, кто мог бы стать еще одним твоим врагом. Твой удар должен быть стремительным и болезненным.

И должен таить в себе угрозу продолжения ударов. Ты не должен уничтожать противника, как бы этого тебе ни хотелось. На его место может прийти другой, такой, действия которого не успеешь просчитать. Сделай своего врага своим оружием. Дай ему понять, что ему еще есть что терять. И не исключено, что он сможет защитить тебя от угрозы гораздо более серьезной.

Или ты сможешь, подталкивая его угрозой новых потерь, сделать своим союзником. И, опять-таки, твоим оружием.

Не нужно сдерживать силу ответного удара, кроме тех случаев, когда дозировка силы будет жизненно важна.

Нужно убить – убей. Нужно убить… Нужно убить… Нужно убить…

Убей! Убей! Убей! Убей! Убей!

Доктор не успел уйти в свою хижину из картона. Он как мог успокоил Ирину, помог ей оттащить ящики с продуктами в шалаш мимо тихо спящего Тотошки, потом решил выпить чашку чая…

Михаил закричал внезапно. Громко и протяжно. Это не были слова, это был стон, громкий протяжный стон. Ирина от неожиданности вскрикнула. Доктор отшатнулся от стола, опрокинув кружку, и не обращая внимания, что горячий чай заливает одежду.

Стон на мгновение прервался, но потом прозвучал снова. Михаил забился, словно пытаясь оттолкнуть от себя что-то, стон стал тише и перешел в нечленораздельные крики. Казалось, спальный мешок сжимает тело Михаила, а оно пытается сопротивляться, но не может вырваться.

– Нет! – наконец разобрал Доктор, – Нет!

– Мишка, Мишка! – Ирина кинулась к бьющемуся телу, попыталась, обхватив его голову руками, удержать, – Проснись, Мишка!

– Нет! Нет! Нет!

– Да чего ты смотришь, Айболит хренов. Помоги!

– Ага, я сейчас, – Доктор на неверных ногах подбежал к бьющемуся Михаилу, стал на колени возле него.

– Не-е-ет! – слово перешло в хрип, тело выгнулось.

Доктор ударил Михаила по лицу. Наотмашь. Потом еще раз, стараясь вложить в удар всю силу, что еще оставалась в его теле.

Жилы на шее Михаила напряглись, голова запрокинулась.

– Господи, чего это с ним? – Ирина снова попыталась удержать голову Михаила. – Падучая?

Доктор схватил первую попавшуюся тряпку, скрутил из нее жгут и сунул в руки Ирине:

– Вставь ему в зубы. Быстрее!

Ирина попыталась:

– Не могу, он сжал зубы!

Голова Михаила судорожно дернулась несколько раз, ударившись о землю.

– Голову ему поддерживай, голову, зубы я сам… – Доктор схватил со стола нож и начал разжимать зубы.

– Да что же это, Господи, что это… – причитала Ирина, прижимая тело Михаила к земле, – Господи!

Доктор разжал зубы Михаилу, сунул кляп. На коленях подполз к помятому ведру с водой, стоявшему возле печки.

Михаил выл.

– Сейчас, сейчас! – Доктор зачерпнул воды из ведра горстью, – Сейчас.

Наконец проснулись Кошкины. Они некоторое время недоуменно смотрели на борьбу, пытаясь понять, что происходит, и чью сторону нужно принять. К новенькому они испытывали некоторую симпатию, но Ирина была почти родной. Кошкины навались на Михаила.

– Держите его! – задыхаясь, приказала Ирина, – аккуратно, не покалечьте. Только держите!

Доктор плеснул воду в лицо Михаилу, рванул рубаху на его груди и стал растирать.

– Что мне делать? – спросила Ирина.

– Виски ему разотри.

– И все?

– А я по чем знаю? Укол нужно! – Доктор прижался ухом к груди Михаила.

Спазмы прекратились, осталась только крупная дрожь, бившая тело.

– Вынь тряпку!

– Что?

– Тряпку у него изо рта вынь, ему дышать нужно.

Кошкины продолжали прижимать ослабшее тело Михаила к земле. Доктор хотел, было, приказать отпустить, но подумав, промолчал.

– Я не хочу, – тихим голосом сказал Михаил, – Не хочу. Я не могу так. Так нельзя… Это не бой! В бою… Я понимаю, что нужно. Понимаю… Понимаю…

– О чем это он? – Ирина посмотрела на Доктора. – разговаривает будто с кем-то.

– Похоже…

– Нет. Я больше не могу. Пожалуйста… Пожалуйста… – голос Михаила стал совсем тихим.

Ирина осторожно погладила Михаила по лицу:

– Успокойся, милый, успокойся…

– Не заставляй меня. Лучше не заставляй! – голос Михаила чуть окреп. – Я больше не хочу!

– И не нужно, не нужно, – забормотала Ирина, продолжая гладить Михаила по лицу. – Не хочешь – не делай. Не нужно. Успокойся только.

Михаил неожиданно открыл глаза, Ирина отшатнулась.

– Что? – спросил Михаил.

– Ничего-ничего, – пробормотала Ирина, – спи. Все хорошо.

– Хорошо, – повторил за ней Михаил.

– Да, хорошо, все хорошо.

– Все хорошо… – Михаил вздохнул, – все хорошо…

– Да, ты только спи, я тут рядом, я рядом, – Ирина прошептала это почти на самое ухо лежащему, – мы тебя защитим. Спи.

– Я хочу спать, – сказал ровным голосом Михаил.

– Вот и молодец. Спи, – Ирина погладила его по щеке, – Спи.

Михаил закрыл глаза.

– Отпустите его, – Доктор похлопал Кошкиных по спинам. Близнецы вопросительно уставились на Ирину. Та кивнула.

Кошкины сели на землю возле уснувшего Михаила.

– Встать не могу, – пожаловался Доктор.

Ирина с трудом поднялась с колен:

– Чего это с ним было? Падучая?

– Не знаю, – сказал Доктор, – на эпилептический припадок не похоже. Вернее, не очень похоже.

– Чего делать-то будем, – спросила Ирина.

Доктор, не отвечая, встал с земли.

– Делать, я говорю, чего будем? – снова спросила Ирина.

– Спать будем.

– Спать… А с ним как же?

– Не знаю, – Доктор тяжело дышал, все еще не мог прийти в себя, – но мне нужно лечь. Ноги не держат совершенно.

– Ложись на мое место, к Тотошке, – предложила Ирина.

– А ты как?

– Какой там сон, – махнула рукой старуха. – Отоспала я свое уже… Вон, с Кошкиными покараулю.

Кошкины согласно кивнули.

Доктор взял со стола кружку, подошел к ведру, зачерпнул воды, несколько раз стукнув кружкой о край, и выпил.

– Слышь, Доктор?

– Да?

– Ты в бога веришь?

– Я? – Доктор помолчал. – Наверное, нет.

– А в дьявола?

– Тоже нет.

– Ты мне скажи, – голос Ирины стал требовательным, – а чего это люди думали, что в человека может вселиться дьявол? Заставлять его делать что-то против воли? А?

Доктор посмотрел на лежащего тихо Михаила.

– Как это называлось? Одержимый? – снова спросила Ирина.

– Одержимый, – подтвердил Доктор, не отрывая взгляда от лица Михаила.

Ирина тяжело вздохнула.

– Может… – сказала она, наконец.

– Что?

– С отцом Варфоломеем поговорить нужно.

– С кем? А… – Доктор хотел что-то сказать, но, взглянув на Ирину, промолчал.

– Может, он…

– Не знаю, – сказал Доктор.

Ирина взяла полотенце и, присев возле Михаила, осторожно вытерла ему лицо.

– Не знаю, – повторил Доктор.

– Ну, иди спать, – снова сказала Ирина, подождала, пока Доктор скроется в шалаше, потом перекрестилась.

Строго поглядела на Кошкиных и быстро перекрестила спящего Михаила.

Ты не имеешь права терять времени на моральную оценку своих действий. Они либо нужны, либо не нужны. Они либо полезны, либо вредны. Не позволяй себе быть слабым. Иначе погибнешь. Мы научим тебя, как действовать правильно.

Не хорошо или плохо, а правильно. Не жестоко, а рационально.

Мы научим тебя, мы научим твое тело, на случай, если дух твой вдруг ослабнет. Тело выполнит всю грязную работу за тебя. И, если ты не научишься мириться с необходимостью грязи, то мы научим тебя забывать о ней.

Но ты должен помочь нам. Должен помочь своему телу. Иначе… Иначе ты сам станешь своим врагом. И кто-нибудь из вас… Либо ты уничтожишь свое тело, либо твое тело уничтожит тебя.

Тебе придется научиться, иначе…

Ночные взрывы в клубе, несмотря на свою относительную безвредность, наделали куда больше шуму, чем давешний взрыв на стоянке. И это было, в общем, понятно. Сам по себе взрыв на стоянке был явлением достаточно обыденным и в нынешнее суровое время даже привычным.

Ну, взорвали. Ну, сильно взорвали. Ну, взорвали так, что несколько десятков человек погибло и было ранено. Случай не первый. И, к сожалению, не последний.

Тем более что многие подозревали в самом Гире заказчика первого взрыва, а оформленные предыдущим числом документы купли продажи на клуб, могли ввести в заблуждение только тех, кто искренне хотел заблуждаться. Например, закон.