Остров живого золота - Анатолий Филиппович Полянский
– Намерены ли вы посвятить меня в цель вашего визита? – сухо спросил Нортон.
– К чему торопиться, господин коммодор? У нас достаточно времени. Как говорят русские: спешить – людей смешить.
– Не имел чести с ними познакомиться, – отозвался Колклаф. – А вы?
– Встречались…
– Вероятно, совместно воевали? – осведомился Колклаф.
Бенкрофт, конечно, не мог не уловить иронии и вправе был бы рассердиться. Колклаф, собственно, на это и рассчитывал. Однако гость ничем не выдал своего недовольства.
– Бизнес, господин коммодор, – охотно пояснил он. – Не более чем бизнес. Я ведь скромный представитель небезызвестной всем «Фер трайд корпорейшн оф Аляска».
Название фирмы Бенкрофт произнес горделиво, рассчитывая, вероятно, произвести на собеседника определенное впечатление. Но для Нортона гражданские предприятия не представляли интереса, поэтому сообщение полковника не оказало на него ожидаемого действия.
– Военные так далеки от бизнеса, господин коммодор, что вам придется поверить мне на слово. Наша компания чрезвычайно влиятельна и умеет быть благодарной лицам, принимающим участие в ее деятельности.
В последней фразе прозвучало очевидное приглашение к дальнейшим расспросам.
– Чтобы узнать, каков пудинг, говорят англичане, надо его отведать, – осторожно заметил Колклаф.
– Позвольте пояснить, господин коммодор. «Фер трайд корпорейшн оф Аляска» – это, простите, не пудинг, а кое-что посущественней. Вы юморист, господин коммодор… Но ваша супруга, наверное, носит котиковое манто? Следовательно, вы представляете себе истинную его цену?
Бенкрофт умолк, ожидая реакции, но собеседник его молчал. И тогда, пригладив редкие волосы, он вкрадчиво заговорил:
– Пушнина… Ее не зря называют живым золотом. Соболь, горностай, калан – их ведь не сеют, не жнут, а ежегодно получают урожай. Процесс воспроизводства зверей бесконечен. Забивают одних – рождаются другие, ибо природа не терпит пустоты…
«А он не так примитивен, как хочет казаться, – подумал Колклаф, с интересом наблюдая, как в зеленоватых глазах гостя зажглись огоньки, а в плавных жестах появилось нечто кошачье. – Вероятно, этот Бенкрофт принадлежит к тому сорту людей, для которых бизнес олицетворяет все человеческие ценности. Такие ради выгоды готовы поклоняться ему как богу и вынуждены под обаянием и непосредственностью скрывать свирепую, как у бульдога, цепкость и удивительную целеустремленность – главные проявления истинно американского духа». Нортон считал себя волевым, решительным и, да простит ему бог, жестким человеком, но попасть в лапы такого «бледно-желтого нарцисса»[9]…
– Вы извините, человек я военный, полковник…
– Дафи, – мягко, но настойчиво напомнил Бенкрофт. – Сделайте одолжение, господин коммодор, зовите меня просто Дафи.
– Хорошо, пусть будет по-вашему, – хмуро согласился Нортон, так и не назвав собеседника по имени. Фамильярность никогда не была ему по душе. – Давайте перейдем к делу, к конкретной задаче.
– Если откровенно, господин коммодор, перелет через океан – прогулка достаточно утомительная. Жара действует на меня не лучшим образом, а вы так торопитесь…
Колклаф сдвинул брови и, едва владея собой, холодно предложил:
– В гостинице вам приготовлен номер. Можете отдохнуть, принять ванну. А наш разговор перенесем на завтра, в более прохладное время суток.
– Ни в коем случае, господин коммодор! – воскликнул Бенкрофт, стремительно подавшись вперед. – Вы военный, а я прежде всего бизнесмен. Должен заметить вам – довольно удачливый. И дело для меня на первом месте…
– Какого же черта! – воскликнул выведенный из равновесия Нортон. – Я не привык…
– Простите, господин коммодор! Тысячу раз простите! Но, откровенно говоря, именно такой реакции я ждал на мое появление. Согласитесь, мы слишком мало знакомы. Нельзя же сразу угадать, какое впечатление…
– Вы не произвели на меня никакого впечатления! – отрезал Нортон.
– Вполне естественно, – развел руками Бенкрофт. – И, самое забавное, вы правы: до сих пор не могу избавиться от дурных привычек, приобретенных в юности. Я ведь вырос на захудалой ферме, рано удрал из дому, долго скитался. А у бродяг и торгующих собою женщин хорошим манерам не выучишься. Спасибо за прямоту! Но… насколько я успел заметить, вы, господин коммодор, тоже скорее сухарь, чем сахар. А?
Колклаф усмехнулся. Этот полковник от бизнеса и в самом деле был неглуп и умел соблюдать дистанцию.
– Тем не менее, господин коммодор, – продолжал гость весело, – вы мне нравитесь. Ей-богу, мы поладим.
Улыбка неожиданно сбежала с лица Бенкрофта, обнажив у рта жесткие, резко очерченные складки. Он стремительно поднялся и подошел к схеме бассейна Тихого океана, висевшей на стойке в углу кабинета.
– Теперь к делу! – сказал Бенкрофт, заметив, как передернулся командир базы. – Насколько мне известно, наша эскадра сейчас вышла в Охотское море. Не бойтесь выдать военные секреты, господин коммодор. Я в курсе… Крейсеры «Ричмонд» и «Конкорд», четыре эсминца… Не так ли?
«Да он полностью осведомлен!» – удивленно отметил Нортон, вынужденный подтвердить:
– Верно, эскадра идет в район Парамушира, к базе японского военного флота.
– Как раз то, что надо, – заметил Бенкрофт. – Потребуется лишь незначительное отклонение от курса.
– Для эскадры? – воскликнул Колклаф.
– Зачем же? Хватит одного эсминца, к примеру «Джервика». Отличное судно, слышал. Кто капитан?
– Кораблем командует Реджинальд Слайтер.
Колклаф все еще ничего не понимал, но переспрашивать и уточнять считал ниже своего достоинства.
– Вот как? – улыбнулся Бенкрофт. – Ред Слайтер уже капитан? Быстро! Впрочем, толковый парень, хоть и упрям…
– Вы знакомы?
– С детства. Были когда-то соседями. – Бенкрофт снова повернулся к схеме. – Итак, «Джервик» получит новую задачу. Надеюсь, вы слушаете меня внимательно, господин коммодор? Путь эсминца проляжет вот сюда, – решительно ткнул он пальцем в едва заметную даже на огромного размера карте точку.
Колклаф встал. Он растерялся.
– Но это же… – начал было нерешительно.
– Не беспокойтесь, – прервал Бенкрофт, – речь идет о военной операции. Почти военной… Назовем ее, скажем, акцией устрашения. Подробности я объясню вам потом. Для приятных бесед у нас еще окажется достаточно времени. А пока не будем его терять. Надо немедленно связаться со стариной Редом.
Колклаф заколебался. Этот тип не говорил бы так уверенно, не будь его действия согласованы с великими мира сего. Но все в коммодоре восставало против нажима. Он не привык, чтобы с ним так обращались. Бесцеремонно вмешиваться в вопросы, которые компетентно может решать только командир базы «Симс»… Да, он явно недооценил новоявленного полковника. Хорош гусь! Такое дружелюбие, такая почтительность… Глаза коммодора сузились. Казалось, он сейчас взорвется. И тут, предупреждая начальственный гнев, Бенкрофт тихо, но повелительно спросил:
– Вам что, моего слова недостаточно? Нуждаетесь в подтверждении? Прошу вас к аппарату дальней связи… Но помните: гордыня предшествует падению – есть и такая английская поговорка!
Глаза их встретились.
– Хорошо, –
