Путёвка в спецназ - Вячеслав Иванович Соколов
Рогожин выставил передо мною ладонь:
— Хватит! Степаныч видел в подвале пояса... Так что вполне возможно, что эта самая женщина, на следующий день могла одеть пояс шахида, и её пропустили бы такие же, как вы... А она взорвала бы какой-нибудь детсад или школу. Хандрить ещё будете? Нет? Вот и прекрасно! Признаю виновными: по всем статьям обвинения! Наказание: служить до дембеля.
И, довольно улыбаясь, повернувшись лицом к остальным, продолжил:
— Запомните, парни, вы диверсанты и ваша профессия убивать! Я не требую, чтоб вы привыкали, человечность нужна — иначе вы превратитесь в зверей. Но помните всегда: то, что вы делаете, идёт на пользу Родине, как бы пафосно это не звучало. Это работа: грязная — но нужная!
Постояв и помолчав, «обрадовал»:
— А теперь неприятное! К нам едут особисты!
Лица присутствующих скривились, это понятно, никто не любит этих «душетрясов».
— Приедут через неделю! Из Москвы! Как вы понимаете, недавние события, им весьма на руку. Так что я хотел бы услышать от вас, что вы будете им говорить?
— А чего говорит? — усмехающийся Пепел развёл руками. — Мы тут при чём? Рвануло, мы прибежали, а там... А фиг знает, что там было!?
— То есть, ты думаешь, что этого достаточно?
— А что? На нет и суда нет!
— Хорошо. Я покажу тебе и всем здесь присутствующим умникам, как вы ошибаетесь! Сядь перед столом! И отвечай на вопросы!
Через полчаса: мокрый, как мышь, сбивающийся и путающийся на каждом слове Андрюха, взмолился:
— Да я всё понял, товарищ старший лейтенант, а что делать-то?
— Мда... Степаныч, ты видишь, ни в чём не сознался, а всё рассказал? — Рогожин трагически схватился за голову. — Что делать? Всё пропало!
Я начал потихоньку ржать: ну, сил нет, смотреть на этого артиста! Рогожин заинтересованно посмотрел в мою сторону:
— О! Я вижу, наш Мажор другого мнения? Не желаешь просветить, что такого весёлого ты увидел? Или ты думаешь, что лучше справишься?
— Так точно! — вскакиваю, пожирая начальство взглядом.
— О, как! И прям нигде не проколешься?
— Так точно!
— Ну, удиви!
И, устроившись поудобней, начал допрос:
— Какой у вас был приказ?
— Секретная информация!
— Почему это секретная? — изображает удивление.
— Секретная информация!
Степаныч откровенно улыбается в усы, а командир продолжает:
— Не говори ерунды, это была обычная войсковая операция! Так что отвечай на поставленный вопрос, или под трибунал захотел? — лицо серьёзное, вот только глаза... улыбаются.
— Секретная информация!
— Молодец! Я в тебе не сомневался! Степаныч, как думаешь, может пора уже старшего дать?
— Может и пора...
Парни удивлённо пялятся на нас, не понимая, что происходит. Довольный Рогожин поясняет:
— Вы вообще читаете документы, которые подписываете? На вас отрабатывают новую методику подготовки спецназа и всё что связанно с ней — совершенно секретно. Так что вы не имеете права отвечать ни на какие вопросы — вообще! Ибо где один ответ — там и два... Так что на любой вопрос у вас один ответ — секретная информация! Кстати, поясню для новичков: вас взяли под мою личную ответственность. Ещё один эксперимент! Так что не подведите! Парни, вбейте себе в голову: многие очень хотят узнать методику обучения, и особисты эти, со своими разборками, нам до фени. Даже если начнут вспоминать какие-то грешки на гражданке, не ведитесь!
— Грехи разные бывают! — заметил Пепел.
— Для тупых повторю! Не ведитесь! Если будут давить — скажите потом мне! Кураторы всё решат! Вы, дети мои, принадлежите ГРУ! И этим всё сказано! А теперь брысь зубрить ответы и чтоб от зубов отскакивало! — радостно засмеялся командир. — Потом проверю!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Как оказалось: не так страшны особисты, как их малюют! Хотя конечно не будь грозной бумаги, позволяющей нам, как попугаям повторять: «Секретная информация». Всё могло бы быть иначе, но она была. И вот, целых четыре часа, я как заведённый повторял одну и ту же фразу... А серьёзные дяденьки, с непроницаемым видом, всё записывали, хотя сперва попытались использовать видео, но командир это дело быстро пресёк! Так что... облом-с! Вот ведь выдержка у людей! Я бы, наверное, на втором допрашиваемом взбесился, а эти ничего, пишут, как ни в чём не бывало. Да уж, попади к таким на настоящий допрос — всю душу вынут! И самое забавное вынули...
— Заходи, садись, — Рогожин махнул рукой в сторону стула. — Ну, как тебе товарищи из особого отдела?
— Жесть, — с подозрением смотрю на довольного командира.
— О как!? — весело смеётся. — Тогда знакомься. Майор Васильев — начальник наших гостей.
В этот момент в палатку вошёл высокий, худощавый мужчина, с пронзительно цепким взглядом. Я его уже видел во время допроса: все четыре часа он неотрывно следил за мной. Неприятный тип! Но субординацию никто не отменял; вскакиваю по стойке смирно:
— Здравия желаю, товарищ майор!
— Садись, сержант — у нас неофициальный разговор.
«Вот те раз!» — удивлённо смотрю на Рогожина. Тот уже собирался ответить, как полог палатки откинулся и нарисовался Иванов:
— Не помешаю, товарищи начальники, — и улыбка во весь рот.
— Степаныч! Старый чёрт, иди же обниму тебя! — майор, радостно раскинув руки, полез обниматься с прапорщиком!
«Я шизею, что происходит?»
— Ты где шлялся? А то мы тут пытками балуемся, а тебя нет! — хохотнул майор.
— Дык! Дела, Виктор Петрович, дела! Да и что меня пытать? Я тебе и сам всё расскажу! — и, махнув мне рукой: — Привет, Егор, — сел за стол.
Видимо, вся гамма чувств обуревавших меня, были большим, крупными буквами написаны на лице. И сжалившись надо мной, Рогожин пояснил:
— Ты не парься! Не было никакой проверки, всего лишь тесты...
— Понимаешь ли, сержант, — подключился к разговору майор, — по реакции на вопрос, по волнению, ну и ещё куче параметров — можно многое понять... Но нас интересовало в первую очередь... Хотя это не важно... Главное, что мы проведём небольшой курс по психологии, точнее поучим вас читать по лицам и многое другое. Конечно, за две недели многому не научишь, но основы мы вам дадим! Вижу, у тебя появились вопросы? Спрашивай, что могу, отвечу?
— А зачем нас запугивали?
— А чтобы серьёзностью момента прониклись и чтобы реакции настоящие были.
