Путёвка в спецназ - Вячеслав Иванович Соколов
А у Сани появился железный аргумент для убеждения:
— Только собрался наколоть, а уже помогло... Реальный талисман...
При таком раскладе согласились все! Как-то быстро, здесь, становишься суеверным... У нас предвиделось пару свободных дней. Рогожин куда-то уехал: по своим командирским делам! Воспользовавшись моментом, Марат успешно справился с задачей! Нет, у парня точно талант! Вот только не подумайте, что Хан пахал как швея-мотористка. Нет. Просто пока Сашка совершал свой вояж, мы устроили коллективный забег... В поисках парней способных помочь в столь ответственном деле. И таки нашли, и после появления Санька нам было даже чем отблагодарить ребят. Два литра медицинского спирта, это примерно четыре с половиной литра сорокоградусной. Так что отблагодарить четвёрку хороших ребят нам было чем. Марик же в основном рисовал и колол центральную фигуру татухи. Правда, мне лично набил все целиком, ну а как иначе-то? Ну, кому ещё он мог меня доверить?
Красивая получилась татуировка: цветная — занявшая почти всю левую половину груди. Раскинувший крылья, атакующий коршун, именно его Марик никому не доверил колоть. На спине у него десантный парашют, на голове берет — он же десантник! Открытый в крике клюв и растопыренные когти — в крови... На правом крыле надпись «Умирать не страшно», на левом «Умри достойно». Сверху лента на ней «Кровь пьянит, как хмельное вино», внизу ещё одна «Десант похмеляется водкой».
А вот потом, по возвращении начальства, на ближайшей тренировке мы все спалились... Рогожин рвал и метал. Дескать, что за диверсанты... Всё на груди написано... Вот у него никаких татуировок нет! Бла-бла-бла... И устроил нам мстю... Я думал, помру... Мы конечно виноваты. Ну, нельзя же так издеваться над людьми... Вам никогда не приходилось присутствовать на похоронах... того, чем вам сделали татуировку? Нет? А я копал яму, пел псалмы и ставил крест... О-о-о-огромнюю ямищу — три на три метра и в глубину два! И крест из двух брёвен... А на следующий день, командир построил нас и сказал:
—Вы стадо баранов... — мы устало покивали, — стадо разукрашенных баранов!
— А я командир этого стада... — мы продолжали синхронно качать головами, — значит главный баран?!
Народ замер! А вот это не по сценарию:
— Да как можно?.. Какой же вы...
— Так! Стоп! Я командир?
— Командир! Командир! Да ещё какой! Самый лучший...
— А вы бараны?
— Ещё какие! Самые элитные!!!
— Какой вывод?.. — молчим. Рогожин тяжело вздохнул:
— Придётся соответствовать. Хаматшин!
— Я! — гаркнул Марат.
— Тащи инструмент! И чтоб у моей птицы были погоны старшего лейтенанта. Доживу до капитана, ещё по звёздочке добавлю... Ха-ха! Прикольно...
— А когда майором станете? Как быть?
— Быстров, опять ты? Хотя в чём-то ты прав... Это я сказал? Дожил! Значит, на берете будет звезда... красная. Командир я или как!? Хаматшин, ты ещё здесь? Где инструмент?
— Но, мы ведь его закопали?!
— Кого?
— Инструмент...
— Зря вы это... Надо откопать! Объявляю операцию «Эксгумация»! Лопаты взяли и вперёд!
— О-о-о...
— Хаматшин, брось лопату! Кому говорю? А если руки дрожать будут? Ты меня насмерть затыкать хочешь? Милославский, ты дурак? Зачем всю яму откапываете? Посерёдке копайте... Глаз да глаз за вами нужен. Чуть не доглядел и всё! Как один накололи татуировку — как у меня. Быстров, ты, что хочешь сказать, что у меня будет — как у тебя? Нет?.. Что?.. Тебе всегда нравилась моя татуировка... А-а-а, всем нравилась! И вы, значит, решили порадовать командира! От спасибо! Может, ещё что-нибудь покапаем? Как зачем? Вдруг найдём чего?! Я так люблю сюрпризы... Что? А-а-а, теперь вы советоваться будете... Вы умнеете прямо на глазах... Смотрю труд вам на пользу... может ещё чего-нибудь копнуть... Что? Вы и так уже умные... Ладно, отдыхайте трудоголики... Марат за мной!!!
Ну, как вы, наверное, уже догадались, мы стали Коршунами, а Санек стал Лаки, что в переводе значит Счастливчик...
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Этот памятный для меня разговор произошёл через два дня, после того как старший лейтенант Рогожин набил себе татуировку. Мы сидели в командирской палатке и пили чай. Командир с какой-то задумчивой отрешённостью рассматривал меня, а я тихонько прихлёбывал горячий чай и молчал. Вдруг, как будто что-то решив для себя, Рогожин поинтересовался:
— Не хочешь меня ни о чём спросить?
— Да нет, товарищ старший лейтенант, — слегка удивился я, — а должен?
— Руслан.
— Что?
— Я говорю, наедине зови меня по имени, — и неожиданно тепло, улыбнувшись, предложил: — Если хочешь, кури.
— Э-э-э... Спасибо, я не хочу.
— Руслан.
— Что?
— Я говорю, надо сказать: спасибо я не хочу, Руслан.
— Да, как-то это... — пытаюсь помочь себе жестами.
— Ладно, не парься, — смеётся. — Потом привыкнешь. Так что же, ни о чём спросить меня не хочешь?
— Да, нет.
— Ладно, я сам спрошу. Как тебе ощущение от ускорения? — и пристально так, в глаза мне смотрит.
— Какое ускорение, товарищ старший лейтенант?
Покачав головой, немного раздражённо говорит:
— То самое! Из-за которого твои руки в синяк превратились!
— Товарищ...
Хрясь! Ударив кулаком по столу, привстал и, навалившись на стол, придавил меня взглядом:
— Ты это брось! Сдохнуть хочешь, щенок!? В следующий раз — сердце откажет и всё! Пишите письма! — неожиданно успокоившись, сел на стул и прикрыв глаза спросил. — Может, гуманней добить тебя, чтоб не мучился? Что ты глазами хлопаешь? Чай не девка! Не соблазнюсь!
А я сидел потерянный и не знал, что сказать. Ведь, даже себе, боялся признаться в произошедшем, хотя результат был
