Фридрих Незнанский - Взятка по-черному
— Хорошо, что не вспыхнули, — повторил уже вслух Турецкий и, предъявив Заборову свое удостоверение помощника генерального прокурора, продолжил: — В этом «форде» ехал человек, который вез мне чрезвычайно важные документы. Вероятно, об этом узнали те, кому совсем не следовало знать. Что и стало причиной аварии. Но мы с вами, коллега, давайте пока оставим сказанное между нами, это оглашению не подлежит. В клинике, куда доставили пострадавшего, документов при нем не обнаружили, значит, они должны были остаться здесь. Скажите мне, криминалист уже осматривал машину?
— Да, но… — слегка растерялся «коллега» Турецкого. — В общих, так сказать… С «Жигулями» нам все ясно, оторванный от сильного лобового удара двигатель раздавил водителя. А подушек безопасности на наших машинах не делают. Личность его уже установлена. Это…
— Потом, — остановил его Турецкий. — Он — случайная жертва и к нашему делу отношения не имеет. Меня интересует «форд».
— Александр Борисович, — позвал Грязнов, который вместе с одним из оперативников осматривал «форд» с той стороны, на которую пришелся удар встречной машины. — Подойди-ка посмотри. По-моему, это — то самое, нет?
Правая передняя дверь машины была вмята внутрь с такой силой, что разглядеть что-либо на правом сиденье, рядом с местом водителя, было просто невозможно. А вот через выбитое боковое стекло Грязнов углядел-таки угол черной папки, прижатой к сиденью металлом растерзанной двери.
— Она? — спросил Грязнов, уступив свое место Турецкому.
Александр Борисович протянул руку внутрь, даже пощупал темный уголок и ответил:
— Она. — И, обернувшись к эксперту-криминалисту, сказал: — Давайте попробуем аккуратненько отжать металл и достать эту папочку. Только осторожно, чтоб ничего не порвать, не испортить.
Общими усилиями с помощью автомобильного домкрата смятую дверь удалось немного отжать, и Александр Борисович вытащил из машины черную Юркину папку. Тот с ней таскался постоянно, и Турецкий хорошо знал ее. Расстегнул «молнию». Эксперт посветил ему фонариком. Кипа бумаг… Ага, вот оно, наконец.
«Заявление. В Генеральную прокуратуру Российской Федерации. Я, Гусев Егор Савельевич, обвиняемый по статьям Уголовного кодекса РФ №…»
Турецкий пробежал глазами рукописный текст дальше. Гусев писал о том, что, находясь под следствием уже фактически два года, все это время пользовался услугами адвоката, настойчиво рекомендованного ему бывшими коллегами и партнерами по общему бизнесу. Однако прошедшее время показало, что адвокат Штамо Д. А. постоянно нарушал не только элементарные этические нормы по отношению к своему клиенту, но также и основные положения Закона об адвокатской деятельности. В частности, пользуясь униженным положением своего клиента, находящегося в заключении, он постоянно понуждает его к даче взятки должностному лицу, от которого зависит ухудшение или улучшение условий содержания заключенного, вплоть до его освобождения под подписку о невыезде. А дальше пошло перечисление должностных лиц, которые и засадили его за решетку, надеясь отобрать успешный бизнес… Вот, собственно, из-за чего и загорелся сыр-бор! Старший следователь по особо важным делам Следственного комитета МВД РФ Н. Г. Ершова… Зам начальника УВД ЮВАО полковник милиции С. Г. Ершов… Директор ЧОП «Юпитер» И. П. Брусницын… Генеральный директор АО «НПЗ — Стандарт» О. М. Гриднев… Фамилии, фамилии… И должности — начальник Главного управления, прокурор межрайонной прокуратуры… А среди них — дважды судимый уголовный авторитет, ныне баллотирующийся в Московскую городскую думу, Г. С. Мамонов. Во где коррупция! Да за такой список, если к тому же на руках у тебя имеются еще и доказательства их противоправной деятельности, голову потерять — как два пальца… об асфальт.
Пожалуй, можно с уверенность предположить, где произошла «утечка». Лист заявления в Генпрокуратуру был мятый, сложенный прежде, чем он лег в папку Гордеева, вчетверо. Значит, попал он на волю с помощью матери Гусева, Варвары Николаевны, которая и вынесла его Гордееву. Либо вручила Лене Казначеевой, а уж та передала адвокату. Но это уже — детали. Важно другое: Юрий Петрович своей активностью возбудил к себе сперва любопытство, а после и определенную настороженность тех, кто, скорее всего, следил за Казначеевой и видел ее необъяснимую до поры до времени активность, проявляемую в связи с делом Гусева. Кто мог заниматься слежкой за Еленой и Гордеевым, тоже не тайна, покрытая мраком, — конечно, «добры молодцы» господина Брусницына. Это же их профессия — они и «жучков» умеют ставить, и аварию на дороге устроить, и смыться с места преступления, не оставив следа. Хотя именно как профессионалам им должно быть больше, чем кому-либо другому, известно, что следы остаются всегда. И при желании их можно найти. А если часто не находят, то, значит, и желания такого не было.
Турецкий закрыл папку, застегнул «молнию» и подмигнул Грязнову, смотревшему на него вопросительно. У Вячеслава Ивановича, похоже, сейчас не было никакого желания копаться в документах, довольно, что этим уже занимался Александр Борисович.
— Ну? — даже и не спросил он, а как бы подчеркнул, что это именно то, о чем они и думали. — И стоило из-за этого?
— Лавину в горах остановить невозможно, — многозначительным тоном сформулировал свое отношение к событию Турецкий, — а если первый камешек, который и не покатился даже, а только сдвинулся с места, так отчего же? Можно ведь и ладонь подставить. Или вообще забросить его к едреной матери, туда, где лавины не опасны. И если они так подумали?..
— Это твоя поэтическая догадка или уверенность?
— А в чем сегодня, Славка, мы можем быть уверены до конца? Погоди, я сейчас оформлю эту папочку, и закончим разговор.
Александр Борисович, небрежно помахивая черной папкой, подошел к Заборову и сказал ему негромко:
— Значит, так, коллега, есть деловое предложение, которое не отразится на вашей репутации отрицательным образом, что гарантирую лично. Это именно те материалы, о которых у нас уже шла речь. Их преждевременная огласка может повлечь за собой неприятности для тех, кто успел бы, даже нечаянно, ознакомиться с ними. Вам я этого вовсе не желаю, а за себя не боюсь. В этой связи предлагаю отметить в протоколе осмотра места происшествия следующее. В машине такой-то, ну, как у нас положено, найдено то-то и то-то, а также папка со служебными документами, принадлежащими адвокату Гордееву Ю. П., которые и были переданы пострадавшему по его просьбе. Точка. И без дальнейших комментариев. Это и с вас снимет ненужное напряжение, и кому-нибудь шибко любопытному, который обязательно попытается заглянуть без спроса в ваш протокол, покажет, что с вас действительно взятки гладки. Вы взглянули, ничего интересного для расследования ДТП не обнаружили и передали пострадавшему. Они так и обозначены в протоколе, как служебные документы, а тонкости никого не волнуют. И давайте забудем про них. А теперь последнее. Я почти уверен, что наши эксперты, которые уже завтра с утра по указанию генерала Грязнова, — он кивнул в сторону Вячеслава Ивановича, — произведут тщательный осмотр машины, обнаружат на ее корпусе следы от удара хотя бы одного из тех джипов, которые и подстроили аварию. Вот и исходите из этого. И помните, пожалуйста, мое предупреждение. Событие, конечно, трагическое, но… рядовое, понимаете меня?
— Так точно, — почему-то по-военному ответил Заборов.
— Можете просто — Александр Борисович, мы же коллеги.
— Хорошо, Александр Борисович. Вы считаете, что я не должен ознакомиться с содержимым этой папки?
— Думаю, что ваше здоровье вам дороже. — Турецкий пожал ему руку. — Вот и будьте здоровы. Вячеслав Иванович!
Александр Борисович обернулся и увидел, что Грязнов с экспертом-криминалистом почти на корточках ползают вокруг задранного вверх багажника «форда» и тыкают в него пальцами, подсвечивая себе фонариком. Услышав зов, генерал тяжко поднялся и махнул рукой криминалисту:
— Ладно, разберутся. Молодец, Ефимыч, углядел-таки. Покажи потом своему начальнику. Передай от меня привет Иосифу Ильичу, давненько старика не видел. Он в порядке?
— А что нашему брату сделается, Вячеслав Иванович? В общем и целом, как говорится…
Грязнов подвез Турецкого к самому подъезду. Наличие папки теперь призывало к повышенной осторожности.
— Сань, а может, я ее, от греха, к себе в сейф суну?
— Хочу прочитать внимательно, а завтра решим. Нет, не зря они Юрку уделали… — И снова сообразил Александр Борисович, что говорит немного не о том. — В смысле, не из-за пустяка какого. Странно другое. Если знали, то почему не забрали сразу?
— Я думаю, Саня, у них слишком громко получилось. Перестарались. И если заранее «хвост» подвесили, то могли и слышать, и понять, с чем и куда он направляется. Я ж только сегодня сам у тебя «жука» изъял! Так какие сложности? И чем Юрка лучше? А может, просто побоялись не успеть, вот и ринулись напролом. Им бы по-тихому ограбить его в темном месте, а они вон чего натворили! Но теперь завязли по уши… Что хоть там, в заявлении-то?
