Евгений Сухов - Последний в черном списке
Кулемин поднялся, поднял с пола штаны, надел их и прошел к столику, на котором стоял старенький, допотопный телефонный аппарат. Снял трубку и, вращая диск, набрал номер справочной железнодорожного вокзала.
Глава 5
Телефон в квартире Егора не умолкал с самого утра. В половине седьмого позвонили родители. Они вторую неделю отдыхали в Испании. Матери приснился кошмар, главным участником которого был Егор. Беспокоясь о сыне, она хотела слышать его голос немедленно. На убеждение родителей, что все в порядке, Егор потратил немало сил, после чего уже не мог заснуть. В начале одиннадцатого он собирался выйти из дома, но очередной звонок заставил его вернуться.
— Слушаю! — с остервенением крикнул в трубку Егор.
— Да ты опять не в духе! Неужели спор не состоится? — с иронией спросил Тимур.
— Не беспокойся. Спор в силе, — Егор еле сдерживался, чтобы не выругаться. — Через двадцать минут я встречаюсь с ней в кофейне на Смоленке. Если хочешь проверить, подъезжай…
— Какой-то ты обидчивый стал в последнее время, — в интонациях Тимура не было даже намека на насмешку. Он был предельно серьезен. — Я всегда доверял твоему слову, Егор. Просто позвонил сказать, что дача свободна. Вам никто не помешает.
— Извини. Предки разбудили, еще семи не было.
— Ладно. До встречи. И удачи…
— Пока, — Егор первым положил трубку, не дав Тимуру договорить.
Он выбежал из дома, сел в машину и мечтал только о том, чтобы улицы оказались свободны. Кофейня находилась в пятнадцати минутах ходьбы от дома Егора, но зато поездка на машине из-за пробок могла растянуться надолго. Ему повезло, он добрался раньше Валентины. Егор заказал горячий шоколад, любимое лакомство Вали. Он понимал, что сейчас в своих словах и поступках должен быть крайне осторожен. Слишком много усилий было приложено, чтобы уговорить ее на эту встречу. Теперь Егор был готов пойти на все, чтобы получить согласие Вали поехать с ним на дачу. Все знакомые Егора отмечали его незаурядные актерские способности. Когда в кофейню вошла Валентина, ему ничего не пришлось изображать. Егор был искренне обрадован и очень взволнован. Ему казалось, что он не видел ее целую вечность, и за это время она стала еще привлекательней. Тоненькая, гибкая, с копной роскошных вьющихся волос, которые словно рамка обрамляли ее лицо, она была очень серьезна.
— Спасибо, — сказал Егор, вставая со стула, когда Валентина подошла к столику.
— Я ненадолго, — сухо ответила она.
Валентина действительно не собиралась задерживаться. Какое-то время они молча стояли, глядя в глаза друг другу. Егор немного растерялся. Он ожидал, что Валентина будет настроена более дружелюбно. Положение исправила подошедшая официантка.
— Ваш шоколад, — она поставила на столик две чашки с ароматным горячим напитком. Оценив привлекательность Егора, молоденькая официантка кокетливо улыбнулась ему и убежала обслуживать других клиентов.
— Это лишнее, — с презрением сказала Валентина. — Я на диете.
— Извини, я не думал…
— Хватит! — Валентина резко прервала Егора. — Я пришла, чтобы сказать тебе… — она твердо и медленно произнесла, по-видимому, заранее заготовленную фразу. — Никогда больше не смей появляться в моей жизни! — Затем развернулась, чтобы уйти, и, уже стоя спиной к Егору, добавила: — Ты мне противен!
— Помоги мне… — еле слышно произнес Егор.
Валентина медленно повернулась к нему. Она никогда раньше не видела его таким. Всегда находящийся в центре внимания, уверенный в себе, нередко циничный, сейчас он был похож на беззащитного и растерянного ребенка. Егор сидел на стуле, обхватив себя руками за плечи, как будто его знобило, и не отрываясь смотрел на Валентину. В его глазах было столько боли и тоски, что она вдруг почувствовала себя в чем-то виноватой перед ним. Словно загипнотизированная, она села напротив. Не зная, как вести себя и что говорить, Валентина испытывала жуткую неловкость, как будто она в чем-то обманула Егора.
Осторожно подбирая слова, она неуверенно начала:
— Пойми, нам не стоит видеться. Мы очень разные. Мы не сможем общаться, не причиняя боли друг другу. — Это прозвучало немного искусственно. Чтобы не смотреть в глаза Егору, она стала рассматривать чашку с шоколадом. Когда Валя шла на встречу, ей казалось, что она ненавидит и презирает его. Сейчас ее переполняло чувство жалости и вины. — Мы не понимаем друг друга…
— Ничего нет… Никого нет… Меня теперь тоже нет, — жестко и спокойно произнес Егор, как будто зачитал приговор самому себе. — Мне иногда кажется, что я давно умер, а моя никчемная оболочка прыгает, суетится, изображая жизнь, не принося радости ни другим, ни себе. И самое ужасное, что я не могу ничего изменить. Вокруг все чужие. Им наплевать, о чем я думаю, что чувствую… Им вообще на все наплевать. Ты прости, если сможешь, ведь я за тебя, как тонущий за соломинку, хватался. Спастись хотел. Боялся таким же, как они, стать, — Егор горько усмехнулся. — Не спасся. Упустил я свой шанс… Ты — единственная из всех — живая, настоящая. Я никогда бы тебе этого не сказал. Но после нашего вчерашнего разговора я понял, что потерял тебя, и ничего не смогу исправить…
Валентина подняла глаза и посмотрела на Егора. Она не могла понять, что с ним происходит. Еще недавно, разговаривая с ним по телефону, она была убеждена, что он пустой, эгоистичный хам, минуту назад он был похож на растерянного ребенка, а сейчас ей казалось, что она видит перед собой умного, глубокого человека, почти трагическую личность. Валентина была сбита с толку. Ее чувства и мысли были противоречивы и запутанны.
— Умоляю, давай уйдем куда-нибудь отсюда. Мне кажется, что и здесь все лгут друг другу, — не дав девушке опомниться, Егор взял ее за руку и вывел из кафе.
Они сели в машину и, не определяя маршрута, больше часа разъезжали по городу. Егор говорил, не умолкая ни на секунду. Валентине казалось, что все полгода их общения она ждала от Егора именно этих рассуждений, именно таких слов. Находясь под властью его красноречия, Валентина очень быстро согласилась заехать на пустующую дачу знакомых его родителей. Егор не обманывал ее. Когда они с Тимуром учились в школе, их родители пару раз встречались.
— Они сейчас за границей, работают. Дали мне ключи, разрешили бывать здесь… — объяснял Егор, показывая дачу Тимура.
Это был двухэтажный дом, не особенно шикарный, но очень уютный. Ни модного современного ремонта, ни дорогой мебели в доме не было. Бабушка Тимура следила за дачей, порой приезжая сюда. Здесь было бесконечное множество вазочек, салфеточек, статуэток. Год назад она умерла, и Тимур еще ничего не успел переделать.
— Прекрасные люди, врачи. — Егор немного помолчал и со вздохом добавил: — Жаль, что они бездетны. Наверное, они единственные нормальные люди из окружения моих родителей. Я приезжаю сюда, когда хочу побыть один. Пойдем, покажу свое любимое место? — не дожидаясь ответа, он выбежал во двор.
Валентина была вынуждена последовать за ним.
— Иди сюда! — позвал ее Егор из глубины двора. Он сидел на земле под огромной старой елью. — Садись! — Егор снял футболку и расстелил ее на земле для Валентины.
Она села рядом. Молодой человек обхватил ее голову ладонями, нежно повернул немного направо и пальцами чуть приподнял ее подбородок вверх.
— Сейчас ты поймешь! Смотри!
На крыше соседнего дома виднелся шпиль, на котором был укреплег флюгер в форме стрелы.
— Когда дует сильный ветер, он крутится во все стороны и жалобно скрипит, словно умоляет, чтобы его отпустили полетать, — Егор внутренне усмехнулся. Он заметил, что Валентина не отрываясь смотрит на него и как-то странно улыбается. — Да, я знаю, что это глупо! Но, когда я понял, что больше никогда тебя не увижу, я вдруг перестал бояться. Понимаешь? Я перестал бояться быть самим собой!..
— Зря боялся, — девушка опустила глаза. — Я сейчас не могу сказать, что я чувствую… Знаю только одно, что если все, что сейчас происходит, правда, то ты… другой… И другой ты мне нравишься.
После ее слов Егор ощутил такое наслаждение победой, которого, казалось, не испытывал никогда в жизни.
— Сейчас мне лучше уйти, — Валентина встала.
— Ты права. Я отвезу тебя.
Не раздумывая ни секунды, Егор вскочил на ноги. Он схватил футболку. Стряхивая прилипшие к ней еловые иголки, торопливо заговорил:
— Давай все решим здесь. Я не буду больше надоедать тебе. Но если позовешь, приду, когда скажешь и куда скажешь.
— Поехали, а то перемены начинают пугать меня, — в голосе Валентины Егор услышал и удивление, и нежность, и даже еле заметный восторг.
Он поймал себя на мысли, что сам верит во все им сказанное и что это ему нравится. Ему даже начало казаться, что он счастлив. Что он действительно хочет отвезти Валентину и после этого бесконечно ждать ее звонка…
