Евгений Сухов - Последний в черном списке
— Подождите-подождите, а почему вы решили, что мужчина был убит? В подъезде же темно, — спросил Перегудов.
Девушка перестала записывать и внимательно посмотрела на опрашиваемого.
— А мы все ходим с фонариками. Вот он и увидел, — бойко включилась в разговор полная женщина с собачкой, которая все это время сидела рядом на лавочке. — У нас тут темень-то какая. В подъезде вон никогда света нет. Когда авария с электричеством была, у нас подъезд от подвала подключили. Вот с тех пор света-то здесь никогда и нет.
Сержант сделала очередную запись в протокол и снова подняла взгляд на мужчину.
— Продолжайте… Что было дальше?
— Давайте я расскажу, — снова встряла женщина и, оттеснив мужчину, стала рассказывать: — Я подхожу к дому, а тут из подъезда Юрка бежит. Ничего толком сказать не может. Говорит: «Там этого, как его… убили. С седьмого этажа». Ну, я думаю — сама посмотрю. А как вошла, так сразу и вскрикнула. Голова в крови, руки скрючены… А Сонька моя прыг в подъезд, обнюхала и давай лаять… Я ее зову, зову. Она не слушается… Хорошо здесь милиция рядом… Я бегом…
— Так, минуточку, — вновь включился в разговор Перегудов. — Вы узнали человека, труп которого обнаружили в подъезде?
— Да. Он еще в авиалиниях работал и всегда в форме ходил. Я по пиджаку его и узнал, — опередив проворную соседку, вставил мужчина.
— Да-да, точно. Нинки это сын старший. Лерайский, — снова встряла женщина с собачкой. — Седьмой этаж. Тридцать восьмая квартира. Они мои соседи по коридору…
— Подождите, не так быстро, — попросила сержант. — Он здесь жил постоянно или снимал квартиру?
— Да сколько дом стоит, столько Лерайские здесь и жили. Все мы сюда одновременно и въехали. Уж лет двадцать пять как. Сначала еще, когда мальчишкой он был… С родителями. Затем мать в Нижний Тагил уехала, а квартиру брату его сводному оставила. А вот с полгода назад, смотрю, к нему Владислав переехал. Вот. Я сначала подумала, что небось Юрка ошибся… Он не убитый, а пьяный развалился в дверях… Он частенько закладывал. А после того как с Лариской развелся, и вообще спиваться стал. Ему Васька с четвертого этажа давно обещал башку проломить. Потому что он как напьется, начинает музыку слушать. Если окно открыто, на весь двор слышно. Я-то глуховата сама, не слышу ничего…
— С женой развелся? А жена тоже здесь жила? — переспросил следователь.
— У них своя квартира. Двухкомнатная. Вон в том доме. Видите? — женщина указала в конец улицы, где возвышалась одноподъездная девятиэтажка. — Нина им, мать, сделала, когда еще дед жив был — секретарь обкома. Так что у них и колбаса была, и конфеты всегда. Он им и гараж построил недалеко от дома…
— А брат здесь постоянно живет? — поинтересовался Перегудов, не дожидаясь окончания фразы.
— Нет, Эдик уехал за границу. Уже несколько месяцев назад. Он там работает.
Завершив беглый опрос свидетелей и поблагодарив их, Перегудов пошел к «Волге», на капоте которой Сабуров развернул блокнот и, придерживая плечом трубку телефона, делал в нем пометки. Мимо прошли санитары с носилками. Они погрузили накрытое простыней тело в автомобиль, и машина «Скорой помощи» унеслась в темноту вечернего города.
— Странное дело. Я узнал по базе ФСБ, где работал мужчина, которого убили, — сказал Сабуров, складывая трубку телефона. — Свидетели тоже показывают, что он работал в авиакомпании. Звоню туда, а мне говорят, что он там уже не работает. Ничего пока не могу понять. Все точно: название авиакомпании, должность… А человека такого нет. Может, это ошибка?
— Может. Но форма-то на нем действительно авиакомпании. Пиджак, по крайней мере. Так что… Какая-то связь тут есть. Ну, а что там у экспертов?
— В кармане рубашки у пострадавшего был найден паспорт на имя Лерайского Владислава Викторовича. Но прописан он в другом доме, — отчитался Сабуров.
Перегудов кивнул.
— Ты выписал адрес?
— Да, конечно.
— Каков характер повреждений?
— Мощный удар тупым предметом по голове, — четко ответил стажер. — Летальный исход вызвал первый же удар. В висок.
— Первый? А сколько всего было ударов?
— Уже после смерти еще пять-шесть как минимум. Череп жертвы сильно деформирован.
— Металлический предмет? — уточнил сыщик.
— Точно нельзя сказать, но, скорее всего, да. По типу гантели…
— Когда это произошло?
— Смерть наступила около двух часов назад.
— А следов драки не обнаружено? — задал новый вопрос сыщик.
— Нет. Потерпевший сделал шаг в подъезд. И первый же удар свалил его насмерть. Моментальная смерть, то есть… Вероятно, все произошло секунд за тридцать-сорок. После чего преступник вырезал на груди убитого знак. Знак наносился, скорее всего, ножом. Это вы видели. На расстоянии метра от входной двери со стороны улицы нашли несколько капель крови. То есть нож, скорее всего, преступник захватил с собой, — выдал почти скороговоркой Сабуров.
— А что ты сам-то думаешь, Володя? Что произошло? — поинтересовался Перегудов.
Молодой человек задумался и после небольшой паузы осмелился высказать сыщику свои предположения:
— Честно говоря, пока не знаю даже, что и думать. Судя по тому, как ему раскрошили череп, мне кажется, что это был маньяк.
Перегудов хмыкнул.
— Сильно сомневаюсь, Володя. То, что это преднамеренное убийство, — это точно. Спланированное, скорее всего, заранее. Версии пока две. Бытовая, и надо бы по служебной линии проверить… Я подумал, почему бы нам не воспользоваться моментом и не рвануть сейчас в авиакомпанию? Езжай-ка ты туда. А я к жене пойду. Сейчас самое время. Люблю экспромты. Проявляется момент неожиданности.
— Как? Сейчас? Поздно уже. Мне ехать-то не на чем, Виктор Алексеевич, — лицо Сабурова выражало искреннее удивление и недовольство одновременно.
— Бери машину. Я на такси поеду.
— Да я и сам могу на такси… — начал было молодой человек, но, перехватив строгий взгляд сыщика, тут же поспешил согласиться.
* * *— Может, я съел сегодня что-нибудь не то, — Кулемин старательно прятал взгляд, избегая напрямую смотреть Ирине в лицо. При этом он по пояс закутался простыней, словно хотел таким образом скрыть конфуз. — Или это… Стресс у меня. Точно! Стресс!
— Да хватит уже оправдываться, — Ирина глубоко вздохнула, слезла с кровати и принялась неторопливо собирать с пола разбросанные ее незадачливым партнером вещи. Начало, как всегда, было весьма страстным, но последствия оставляли желать лучшего. Вернее говоря, последствий не было вообще. — Сколько я тебя знаю, Денис, у тебя всегда так. Ты бы к врачу обратился, что ли. Или к бабульке какой.
— Ну зачем ты так? — Кулемин почувствовал, что краснеет. — Говорю же тебе, у меня стресс. Работу потерял. Если бы не это, все бы получилось.
— Ну, конечно, — Ирина собрала наконец все вещи и, подойдя к Кулемину, вполне дружелюбно потрепала его по коротко стриженным волосам. — То работу потерял, то финансовые проблемы, то с другом очередное несчастье. Сплошные отговорки, Денис. По-хорошему тебе советую, сходи к врачу.
— Да не нужен мне врач!
Кулемин вскочил на ноги, простыня упала на пол. Он поспешно подобрал ее и обмотал вокруг тела на манер древних греков. Сейчас ему хотелось только одного — чтобы Ирина убралась к чертовой матери из его квартиры, и чем скорее, тем лучше. Видеть ее после того, что произошло, было просто противно. А еще Денис решил сегодня же вечером уехать из города. В самом деле! Какого черта ему теперь делать в столице? Вдыхать автомобильный смрад? В конце концов, у него есть приличный домик в деревне. Стоит себе, его дожидается. Там хорошо. Там тишина и спокойствие. Там свежий воздух.
— Со мной все в порядке! Поняла? — вовремя вспомнив, что лучшее средство защиты — это нападение, Кулемин поспешил сменить изначально выбранную тактику. — Я еще, к твоему сведению, о-го-го! Ясно? Никаких проблем. С некоторыми бабами его вообще не уложишь. Раз пять или шесть подряд могу. Вон кого хочешь спроси. А с тобой… Так это ты такая. Холодная! Вот и не срабатывает.
Она выслушала его тираду со скучающим выражением лица. Ничего другого от типа, подобного Денису Кулемину, ожидать и не приходилось. И зачем только она терпела его общество?
— Да, наверное, ты прав, Денис, — сухо ответила Ирина. — Я подумаю над твоими словами и, возможно, приму их к сведению.
— Прими-прими, — Кулемин отвернулся.
Все то время, пока женщина одевалась, они оба молчали. Так же молча она покинула его квартиру. Денис не пошел ее провожать. Когда хлопнула входная дверь, он просто опустился обратно на кровать и закрыл лицо руками. Начало новой жизни, о которой он разглагольствовал, сидя в этой самой квартире пару недель назад на пару с Владом Лерайским, уже не казалось ему столь оптимистичным, как тогда. Все катилось в тартарары. Может, и в самом деле в деревне ему будет лучше?
