По правилам бокса - Дмитрий Александрович Чернов

вид хозяину, ни и самому заведению. В обиду мы его давать не могли – теперь у нас тут пожизненный запас Имбирного Эля. Мы сидели прямо за барной стойкой. Сначала удар бутылкой сзади – тогда по мне прошелся впервые гул в ушах. Когда я очнулся и открыл глаза Ирландский флаг снова горел. Люди спотыкались об меня, лили на меня пиво, роняли барные стулья. Надо было выбираться. Местных бесов простыл и след. Они никогда не сталкивались с проблемой, они только разбирались с последствиями. Рискуя не стать последствием, я упорно пытался выжить. Для этого я поднялся, перебирая край барной стойки, схватил горящий Ирландский флаг – с него и так уже было достаточно, и толкнул пендельтюр. «Ну все, суки, держитесь!» – встретил меня и стоящих как вкопанные, избитых посетителей бара мальчиковый голос. Шесть черных доберманов с 500-та граммовыми серебряными цепями были спущены на нас мальчишками в кожаных косухах, черных берцах и обтянутыми на икрах голубыми как глаза JJ джинсами. Единственное средство защиты, которым я обладал на тот момент, не считая впившихся осколков бутылки где-то в моем затылке, был полусожженный Ирландский флаг. Как чистокровный испанец (мексиканец), я распрямил тот самый Ирландский флаг, сделал благородное и изящное движение сначала вправо, затем влево, соблюдая эстетические и культурные особенности Ирландцев, выставил флаг ЗЕЛЕНЫЙ-БЕЛЫЙ-ОРАНЖЕВЫЙ справа-налево, выпрямив при это руки и ожидая приближения третьего или четверного добермана с его чертовой канатообразной цепью. Когда тень от летящей без каких-либо преград на меня собаки четко прослеживалась сквозь Ирландию, я поймал себя на мысли, что может быть и сработал этот трюк будь собака допустим быком, допустим на испанской корриде, и флаг допустим был цвета Китайской Народной Республики. Летящее чудовище, не обращая внимания на Ирландию впивается в мое горло своими 3-х сантиметровыми клыками. Я теряю сознание. Ночью я блюю кровью, прихожу в сознание только под утро, а доктор говорит мне: «Вам, повезло, что сонная артерия никак не пострадала!». «Действительно, везенье!» – думаю я, отправляя ¼ пинты крови в специально переоборудованную для меня утку. Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать. Меня начинает немного потряхивать, появляется озноб. Снижением продуктивности моей иммунной системы я обязан отсутствием хорошего питания и абсолютно несистематическим тренировкам. Неделю после боя я достаточно жестко гриппую, снимая налет ангины ложкой из люголи.

Третье – образ ребенка моей второй жены Chanel. Наш первый день встречи с ним. Тонкие запястья, костлявое лицо. Идеально подобранные женские манеры. Этот мужик бросил их, со слов Chanel, потому что они ему надоели. Ему было год – сейчас 8. Единственным мужчина, который с ним общался на протяжении 7 лет был дедушка: достаточно молодой, достаточно уверенно пьющий. Мамаша крепенько за него взялась. Женские повадки дополнялись невероятной капризностью, плаксивостью и замкнутостью. За весь вечер, пока Chanel прихорашивалась на наши вечерние поход в люди, я не вытянул из него ни слова. Мы смотрели Mickey и Minnie Mouse по стоящему на полу черно-белому коричневому ящику с картинами и звуком. Я старался наблюдать за ним – за мальчиком воспитанным женщиной. Ровная осанка, острый подбородок, как бы тянущийся к носу, надменный взгляд. Руки аккуратно сложенные на тонкие и острые колени. Ко всему этому, переняв определенные черты от матери, он обладал широко открытыми темно-карими глазами и длиннющими ресницами. Спина, как натянутая струна, держала его скелетообразную конструкцию в состоянии человека. Они не голодали, и жили достаточно хорошо. «Пойдем, милый!» – окликнула меня Chanel, почти выпрыгивая от радости встречи из желтого в белый узор платья, как у JJ. «Пойдем» – ответил я. Мы встали возле порога, я проверил два билета в кино во внутреннем кармане пиджака, а мальчишка подбежал к маме. «Вы не долго?» – спросил он детским тихим голоском. «Сыночек, нет, мы скоро будем!» – и убежал обратно в комнату. С Chanel мы продержались около двух месяцев, пока успех в профессионалах не вскружил мне голову и я не подсел на кокс только для того, чтобы не чувствовать сверлящую головную боль и биться как можно чаще. Ей это не нравилось – мне это тоже. Мальчика я видел еще пару раз, так как жить с ними Chanel меня не заставляла, да и я боялся мальчика – он чем-то напоминал мне меня. Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать.

Четвертое – последний мой бой, который 15 минут назад закончился моим безоговорочным нокаутом. Про порхав над своим же мексиканцем первый раунд, не получив ни одного увечья, во втором от усталости я полез в клинч. Знаменательная тактическая победа войск, когда пехота поджимает артиллерию с тыла, заканчивается ковшами мне под ребра, резкими выпадами в челюсть и боковыми в висок. Мои длиннющие руки-убийцы в клинче были как тухлые макаронины – максимально бесполезны, мы терлись друг с другом пузами, а периодически он меня еще и бил. Третий раунда начался с прекрасного правого бокового от меня, что потрясло его до нокдауна, но сволочь поднялся на ноги и начал колошматить по мне без разбора. Прямой правый в нос пропустил я, за ним сразу левый снизу, и правый боковой. Мексикашка забрался ко мне в клинч и резким правым пробил мне челюсть. Мои ноги подкосились, а тело рухнуло вниз, я встал на одно колено, пока мой палач замахивался и рубил мне прямо в темечко своем локтем-топором. Каппа вылетела изо рта и направилась прямиком за канаты в толпу. Моя постоянно гудящая голова, почти с высоты собственного роста, с учетом 195 фунтов моего собственного веса, создала такую амплитуду своего движения, что хруст ломающейся переносицы прошел по всему моему телу и дал сигнал организму на временное его отключение. Двадцать, двадцать один, двадцать два.

По правилам бокса, одним из типов нарушений является атака на упавшего или поднимающегося противника, за которое вследствие образовавшейся травмы, вызванной запрещенными действиями, рефери принимает решение дисквалифицировать нарушителя. Фактически, в большинстве из таких ситуаций, когда боец еще не ушел в отключку, выходят очень даже просто, рефери предупреждает о недопустимости подобного поведения. С минуты на минуты должен зайти мой букмекер и отдать мне чек – либо мне хватит заплатить только по счетам, либо того парня дисквалифицировали и я получу «по полной». Статистика была не на моей стороне, но вот, что я понял точно: не будь JJ тогда в том самом желтом платье с белым узором, не гори тот чертов Ирландский флаг в баре, не увидев женственного сына Chanel, я не получил бы беспощадных тумаков от своего соотечественника на 45-ом году жизни. Теперь уж я ни за что бы не