Фридрих Незнанский - Чеченский след
— Я так и знал, — зашептал голос над ухом Аслана, — что вы меня потеряете.
Перед ним снова возник человек в пиджаке с меховым воротником.
— Да я как-то еще и не решил, ехать мне или нет? — замялся Аслан.
— Вы боитесь меня, а я боюсь вас, — улыбнулся странный человек. И лицо его стало добрым, по-детски наивным. — Так мы и будем…
— Почему вы тут, на площади, открыто не набираете пассажиров? — прямо спросил Аслан.
— Тут только свои люди стоят. Они держат это место. Крыша. И они решают, кто повезет и куда. Деньги забирают.
— А на Сайханова?
— Там они и есть. А здесь только эти… Боевики. Гоняют. Чтоб все туда шли.
— Значит, вы нарушитель местных законов? Вас поймают, нам обоим достанется?
— Никакой я не нарушитель, — обиделся человек. — Совершенно другой случай. Ладно… Тут вот какой казус. Я еду сам по себе. Мне к родственникам надо в Слепцовск. А один ехать боюсь. Нужен попутчик. Но тоже… Надежный. А то, знаете ли…
— Вам нужен охранник?
— Ну…
— По-вашему, я похож на охранника? — спросил Аслан с нескрываемой иронией.
— Знаете, — странный человек оглянулся, — по одежде, по всему видно, что вы человек бывалый. А по лицу можно определить, что вы порядочный человек.
— А вы физиономист?
— Да. В определенной степени. Приходилось работать с большими… людскими потоками.
— Интересно, — поднял брови Аслан.
— Давайте отойдем. На нас уже смотрят, — заволновался странный физиономист. — Идите за мной.
И он повторил свой замысловатый трюк по запутыванию следов.
Аслан спокойно огляделся и не заметил вокруг ничего подозрительного. Он совершенно уверенно пошел за ларьки, перепрыгнул канаву и пробрался по мусорным завалам во двор полуразрушенного дома. В уцелевших частях ютились люди, женщины вывесили белье на просушку, старики о чем-то серьезно переговаривались у беседки, кивая друг другу папахами.
Пройдя через двор, Аслан очутился на пустыре, похожем на дворовое футбольное поле. Вытоптанная середина, чахлая травка по краям, друг напротив друга стоят самодельные ворота из неструганых жердей. На дальнем краю этого спортивного сооружения пыхтела помятая, ржавая «Нива» неопределенного светлого окраса.
Из кабины странный человек помахал Аслану рукой, подбадривая его и зазывая.
— Хорошо, что машина действительно есть, — вздохнул Аслан, подходя ближе.
Убедившись, что водитель в кабине один, Аслан опасливо приоткрыл дверцу:
— С нами никто больше не поедет?
— В том-то и беда, что у меня никого больше нет. Если бы был кто-то, я бы вас не пригласил, — сообщил странный человек. — Да и вообще не поехал бы. Садитесь быстрее.
Аслан сел и захлопнул за собой дверь.
— Ну, как говорил Гагарин, поехали! — провозгласил хозяин машины, и они плавно тронулись в путь.
Проехали по тряскому бездорожью, миновали какие-то заброшенные огороды, землянки, сарайчики, в которых тоже жили люди — на керосинках кипятили что-то в огромных алюминиевых кастрюлях, чумазые полуголые дети копались в пыли. И вечные старики в папахах…
— За город выскочим, — сказал водитель, — там будет легче. — Если нарвемся на ментов или военных, то вы мой шурин. Или деверь… То есть муж сестры моей жены. У жены сестра, а вы ее муж. Ладно? Жену зовут Лена.
— Лена? — удивленно переспросил Аслан. — Вашу жену или мою?
— Мою. Что вас удивляет?
— Да ничего. Меня зовут Аслан, а вас?
— Евгений Валентинович Еникеев.
— Вы русский?
— Татарин. И жена татарка. У вас жена — татарка. Зовут ее Катя.
— Разве Катя татарское имя? — снова удивился Аслан.
— Наверное. Я не задумывался. У меня совершенно другая специальность. Это надо бы уточнить у филологов. — Водитель выехал на асфальтированную дорогу.
— Я и есть филолог, — сказал Аслан. — В некотором роде. Учитель. Бывший.
— Мы с вами бывшие коллеги. Я вам про свою жену рассказываю не для развлечения, а для конспирации. Чтобы вы не запутались при опросе. А как ваше полное имя, отчество, фамилия?
— Аслан Арбиевич Магомадов. Мне тридцать пять лет. Жил в Грозном. На улице Космонавтов.
— Знаю такое место, — обрадовался Евгений Валентинович. — Я туда часто ходил в кино. Летний кинотеатр «Машиностроитель» знаете?
— Из окон квартиры половину экрана видно было! — похвастался Аслан.
— Значит, вы жили в доме ученых… Мы всегда старались на второй сеанс попасть, когда темнее. — Евгений Валентинович испытующе поглядел на Аслана.
— Вы меня проверяете?
— Проверяю.
— Было два сеанса. На девятнадцать и на двадцать три.
— Точно! — засмеялся Евгений Валентинович.
— Ну я тоже вас проверю, — насупился Аслан, — раз вы такой любитель кино… А кинотеатр «Юбилейный» вам приходилось посещать?
— Не городите ерунды, Аслан Арбиевич, — обиделся Евгений Валентинович. — Я жил напротив Дворца пионеров. На проспекте Орджоникидзе. А вы тут всякую чушь порете! — повысил он голос. — Проверяете меня, будто это я преступник!
Они замолчали оба. Евгений Валентинович напряженно всматривался в дорогу, Аслан отвернулся.
— Я, конечно, понимаю, до какого сумасшествия я докатился, — печально сказал Евгений Валентинович. — Но это, по-моему, неизбежно… В этом безбашенном мире… Что еще нам остается, как только не сойти с ума? — И добавил без паузы: — У меня нет жены. Уже три месяца. И сестры ее нет. Пропала…
Аслан молча смотрел в окно на воронки, развалины домов, бетонные блоки. Вот проехал БТР с солдатами федеральных сил. Вид у солдат был уставший, измученный, полевая форма сплошь была покрыта засохшей грязью.
— Не обижайтесь, — тихо произнес Евгений Валентинович. — Нам всем досталось.
— Я понимаю, — ответил Аслан, поворачивая грустное лицо к водителю. — Меня сегодня выпустили из Чернокозова.
— Как? — поразился водитель. — Не может быть! А за что брали?
— Ни за что. Сами понимаете — раз выпустили…
— Знаете ли, молодой человек, — Евгений Валентинович доверительно посмотрел на пассажира, — я долго думал над причинами всего происходящего с нами.
— Я тоже, — ехидно заметил Аслан.
— Все мы думаем об одном, это правда. И все по-разному.
— Согласен.
— Так вот мне кажется, что среди миллиарда причин, приведших нас к неизбежному трагическому результату, есть и одна, прямо скажем, мистическая…
— Так вы не только учитель физиономики? — снисходительно усмехнулся Аслан.
— До войны я преподавал марксистско-ленинскую философию в Нефтяном институте. Тогда другой философии не было. А я был. Был доктором философии. Профессором…
— Да? — искренне поразился Аслан и пожалел о том, что разговаривал с философом в таком высокомерном тоне. — Извините…
— За что?
— Ну… Я вас слушаю!
— Так вот… Вы хотите, чтоб я рассказал вам о ленинской философии?
— Нет, о мистической причине.
— Вы, как образованный человек, как несомненный патриот, наверняка знаете биографию Хаджи-Мурата.
Профессор выждал паузу. Аслан не проронил ни слова. И Евгений Валентинович продолжил:
— Я лишь напомню, если позволите?
— Внимательно слушаю вас. — Аслан даже голову чуть заметно склонил.
— Не придавайте моим словам слишком большого значения. Это частное мнение совершенно отчаявшегося человека.
— Простите, Евгений Валентинович, мне очень интересно.
— Впервые в истории Хаджи-Мурат упоминается в 1834 году. Он сел на престол в Хунзаре. А сел потому, что его брат убил законного хана Аварии. В мечети! Вы понимаете, что это такое — человеческое жертвоприношение в храме Божием?
— Понимаю. У русских Иван Грозный начал свое свирепое царствование с убийства в церкви. Боярина Репнина, кажется, в алтаре зарезали…
— Это одно из главных сатанинских таинств! — испуганно проговорил профессор ленинской философии. — Дальше больше… Я не буду разворачивать перед вами всю последовательность их служб и празднеств… Поверьте мне, Хаджи-Мурат, как и Ленин, прошел их в необходимой последовательности. Через семнадцать полных лет в 1851 году в Буйнакске… Как говорят народные предания, Хаджи-Мурат «шакалом напал на аул, убил хана, взял в плен его жену и детей и, как подлый хищник, скрылся в чеченских горах». В этом же году он предал Шамиля и перешел на сторону русских.
— Представляю их удивление! Это все равно как если бы Хаттаб перекинулся к федералам.
— И всех своих ваххабитских наемников перетянул бы, — уточнил профессор. — А через год он и от русских сбежал. Но неудачно. На следующий же день его настигли карабахи и лезгины.
— У Льва Толстого все подробно описано.
— А знаете ли вы, где похоронен Хаджи-Мурат?
— По-моему, где-то в районе Нухи?
— Правильно! Это на территории нынешнего Азербайджана. Но… Приготовьтесь, молодой человек! Слушайте меня внимательно! Хаджи-Мурат похоронен не весь!
