Андрей Костин - Канатные плясуны
— Ты можешь — ДВА дня подряд?!.. — Димка округлил глаза.
— Я же блюда, которые своему повару заказывал, просил петрушкой посыпать погуще, — скромно пояснил Ренат.
— Два дня — это не срок, — небрежно заметил Семен.
— То-то у тебя детей столько, — хмыкнул Ренат. — Завидую твоему здоровью. Я слышал, твоей младшенькой года еще нет. Ну ты даешь, старик! Седина в бороду, бес в ребро. Или пониже…
— Молодые были — дураками были. А теперь — считай пятый десяток разменяли, а дураками остались, — ни с того, ни с сего выдал Дима.
— Все, трогаемся, — подвел черту Ренат. — В путь, в путь. Нас ждет великолепный отпуск, путешествие в юность. Снимем домик в Камышевске, там полная нирвана, будем вставать поздно, пить на завтрак пиво, закусывать хлебом и огурцами. Ловить рыбу, загорать. Спать в саду под старыми сливами и рассматривать перед сном созвездия. А раз в неделю станем ездить в Нововладимир, на танцы. Помните, у них по субботам бывали в клубе танцы?
— Это где мы подрались с местными? Тебе еще нос сломали…
Расплатившись, они двинулись к выходу. Тут-то Дима и взял со стола, который перед этим занимала компания угрюмых молодых людей, слегка помятую, но свежую газету.
— Блин! — вдруг воскликнул Дима, просматривая на ходу первую страницу. — Откуда я вдруг знаю фамилию Трупин?
* * *— Трупин? — удивился Семен. — Смешно, но и я где-то такую слышал… А чем он знаменит?
— Да вот, — Дима потыкал пальцем в газету, — пишут, что убили какого-то Трупина.
— Убили? А где? — поинтересовался Семен.
— Московская газета. Сегодняшняя. Эти серьезные парни, которые только что уехали, оставили ее на столе. Значит, они едут быстрее нас, если газета у них сегодняшняя… Интересно, куда торопятся?
— Трупин! — Ренат живо схватил газету, и, близоруко прищуриваясь, пробежал глазами заметку. — Трупин…
— Характерная фамилия для покойника, — заметил Дима.
— Как же вы не помните! — Ренат потряс газетой в воздухе.
— У него офис в том же здании, что и мой. И на том же этаже.
Когда у меня собирались, перед отъездом, мимо его двери проходили, должны были видеть табличку. Операции с ценными бумагами, кредитование. Короче, люди, у кого большие «бабки», нанимают его, чтобы он из больших «бабок» сделал немножно больше.
— Ничего я не видел, — возразил Семен.
— Ну как же, как же?.. Помнишь, ты еще сказал, что куртку об ручку двери порвал, а у моей секретарши ниток с иголкой не нашлось, и я ей еще говорю: «Сходи к Трупину, может, у его референтки найдется»…
— А я вообще позже всех пришел, — напомнил Дима. — Я и про рваную куртку не знаю…
— Вот, смотри, — Семен выставил плечо, чтобы был заметен расползшийся шов.
— Эка тебя угораздило. А почему не зашил до сих пор?
— Так у Трупина дверь была закрыта, и он, и секретарша, и сотрудники уже ушли, — оправдываясь, пояснил Ренат.
— У меня нитки есть, спросили бы… — предложил Дима.
— Подожди, а когда его убили? — вдруг спросил Семен.
— Вчера… Вот тут написано, — Ренат склонился над газетой, — «киллер проник незамеченным», «оглушил и сделал контрольный выстрел в голову через подушку»… Где киллер раздобыл подушку, разве с собой принес? «Выстрела никто не слышал»… «Видели отъезжающий джип»… Ага! Вот написано — около восьми вечера…
— Вчера, ровно в восемь, мы выехали из Москвы…
— Значит, его грохнули как раз тогда! — воскликнул Дима.
— Похоже на то… — согласился Семен.
— Мы едем или нет? — прикрикнул Ренат. — Еще километров сто надо сделать, если хотите ночевать в мягких постелях с чистым бельем…
— Но интересно же… Мы как раз все собрались у тебя, а за стенкой происходило убийство…
— Ты писатель, ты и думай, — посоветовал Ренат. — Может, сюжет для нового романа.
— Я детективы не пишу.
— А что ты пишешь? — Что-то вроде… «Тропик Рака» Генри Миллера читал?
— Нет. Но название не нравится.
— Философствующая эротика, — пояснил Дима. — Если б не философия, была бы порнография.
— А я вот, мужики, — сообщил Семен, когда они уже ехали по шоссе. — Не читал там, как его, «Тропик»…
— В смысле раком… — хихикнул Ренат.
— Но кино всякое смотрел, — Семен замялся и решительно, не без внутренней борьбы, подтвердил, — порнографическое. У сына нашел, отобрал… и не удержался, в «видик» кассету вставил. И, поверьте, почти двадцать лет женат, а разные позиции только тогда и увидел. Нет, серьезно, — обиженно воскликнул он, заглушенный хохотом спутников. — Зачем все эти тропики и раки нужны, если ты на самом деле любишь женщину? С ней и так хорошо.
— Почти двадцать лет любишь? — кашляя от смеха уточнил Дима. — Тогда тебе никакие позиции уже не помогут.
— Двадцать… нет, почему, семнадцать, мы встречаться начали еще в институте…
— И в одной позиции — семнадцать лет? — Дима покрутил у виска пальцем, продолжая ржать. — Лучше на нарах отсидеть такой срок.
— У нас трое детей. Младшая — забавная такая…
— Не сомневаюсь… Ренат! — Дима хлопнул его по плечу. — Мы упустили парня, мы его проглядели. Он так и помрет безгрешным. В первом же городе, где найдется хоть одна приличная шлюха…
— Да затихнись ты! — рявкнул вдруг Ренат. — Видишь, менты тормозят? А менты на трассе, тем более если ты в джипе… Руки за голову, ноги… Ты давно раздвигал ноги пошире?..
— За это можно и в хлебало получить, — перестав смеяться, сказал Дима.
— Тихо… — приказал Ренат, прижимая машину к обочине. — Ты только тихо теперь. Меня раз в месяц непременно обшмонают, так что я сейчас со знанием дело говорю — тихо веди себя, и все обойдется…
— Ренатик, — ласково сказал Семен, — что ж ты мне раньше не сказал? У меня регулярно обедает один очень ответственный… То ли ФСБ, то ли МВД. Говорят, он может со временем стать, страшно сказать кем. Так я его попрошу, он сделает тебе мигалки… Помигаешь, и все отдадут честь…
— Вот уж свою честь я бы никому не отдал, — гордо сообщил Дмитрий. — Кстати, а тачка у них обыкновенная, без всяких опознавательных знаков, даже той самой мигалки нет. Может, послать их куда?
— Димка, я читал в газете, не помню название, это специальные такие патрули, на обыкновенных машинах, чтобы водителей обмануть. Ренатик, по-моему, они ждут, когда ты сам выйдешь из машины и подойдешь к ним, — заметил Семен, наблюдая, как человек в милицейской форме нетерпеливо похлопывает сам себя жезлом по ляжке.
— Интересно, кому нужны деньги — мне или ему?
— Ты скорость превысил?
— Ерунда. Не настолько, чтобы… А вот пиво я зря пил.
— Где я его уже видел? — задумчиво протянул Дима, разглядывая патрульного. — И ведь совсем недавно видел…
Ленивой походкой человек в милицейской форме приблизился, Ренат опустил стекло.
Из стоящей впереди машины вылез еще один и, обойдя джип, встал позади него. Третий остался за рулем, сквозь заднее окно был виден только его затылок.
— Все наружу. Руки на капот, — лениво приказал тот, что подошел к окну, и, направив ствол автомата на сидевших в машине, поторопил их.
— Я читал, — прошептал Семен, — сотрудники милиции должны сначала представиться…
— И выстрелить в воздух, — фыркнул Дима, вылезая.
— Командир, если я скорость превысил, так и скажи, — Ренат достал из «барсетки» техпаспорт и права. — У меня есть предложение — решим проблему на месте.
Тот, одной рукой придерживая автомат, принялся рассматривать документы.
— Ну, и какое предложение? — так же лениво поинтересовался он.
— Сто.
— Ха.
— Двести, — быстро поправился Ренат.
— Алкоголь употребляли? — патрульный втянул ноздрями воздух.
— Безалкогольное пиво, командир, честное слово — весело сообщил Ренат. — У меня целая упаковка в машине. Забирайте ее себе от греха подальше. И три сотни плачу за скорость.
— Оружие, наркотики есть? — человек в форме указал стволом автомата в сторону багажника.
— Командир… — обижено развел руками Ренат.
— Из машины, шевелись, — тот недвусмысленно повел стволом автомата. — Достать вещи. По очереди, один достанет вещи, остальные — руки на капот, — уточнил он.
Так как говорил он, глядя на Семена, тот и стал вытаскивать свою сумку из машины.
— Проверь, — приказал патрульный одному из своих напарников.
Тот расстегнул молнию на бауле, не глядя сунул внутрь руку, а потом выпрямился, что-то сжимая в кулаке.
— Вот…
На ладони у него лежал шарик размером с горошину. Шарик этот представлял собой упакованный в тонкую целлофановую пленку какой-то порошок.
— Наркотики, — удовлетворенно сообщил патрульный.
— Позвольте, — возмутился Семен, — это моя сумка. В ней не могло быть никаких наркотиков! Я ведь даже не курю…
