Лев Пучков - Привычка убивать
— Чего вылупился?! — Агрессор на миг выпустил даму из объятий и сурово прикрикнул на произвольно покуривающего Трофима. — Работать!
— Не гони, начальник, — миролюбиво прищурился Трофим, пуская из ноздрей рваный клок сизого дыма. — Ща перекурю, потом по-быстрому…
— Работать, я сказал! — грубо оборвал агрессор, подбирая пистолет и направляя его на Трофима. — А то я тебе сейчас устрою перекур!
— Замочишь? — живо поинтересовался Трофим, внимательно наблюдая за выражением глаз агрессора. — А мочи. Вас тут много ходют — таких вот. И все замочить могут. Мочи — сам копать будешь!
Башкир сути разговора не уловил, но, мельком глянув на сердитого посетителя, понял, что пахнет жареным. И тут же удвоил усилия — замелькал лопатой, словно компенсируя простой старшого. Только укоризненно покачивал квадратной башкой: мол, рисковый ты дядька, Трофим, с огнем играешь!
— Не будешь, значит, работать? — зловеще понизил голос агрессор.
— Почему не буду? — все так же миролюбиво удивился Трофим, нахально выдувая дым из волосатых ноздрей. — Ща докурю, и по-быстрому сварганим тебе кубатуру. Ща, не гони — успеем.
— Ладно, перекуривай, — неожиданно сдался «гость», опуская пистолет. — Только живее — время поджимает.
— Не боись, успеем, — подмигнул Трофим, выдувая в природу особо сочный клуб сизятины. — Мастера, как-никак — живем этим…
Вот так, прав оказался пожилой могильный червь. Час назад парень выпростался из машинного тепла, ничего не соображал, опасен был и непредсказуем. А сейчас доспел: быстро протрезвел на холодке, обрел нормальные человечьи черты и, судя по всему, готов идти на уступки.
Трофим довольно крякнул и потер заскорузлые ладони. Ага! Есть возможность сорвать куш и не делиться при этом с заведующим. Это ведь только на непросвещенный взгляд может показаться, что дежурный сторож с подручным по своему произволу развлекаются по ночам такого рода внеплановыми работами, зарабатывая себе на пол-литра. На самом деле каждая двойная могила находится на учете у заведующего: у него даже схема есть, которая сама по себе наверняка имеет большую практическую ценность для определенной категории граждан. Нет, заведующий — старый еврей Либерман — никогда не интересуется: кто приезжал, кого привезли, при каких обстоятельствах и так далее. Любопытствовать подобным образом крайне опасно: грустный пример троих предшественников Либермана до отвращения красноречив и убедителен. Заведующий — умный мужик, он просто сообщает сторожам, какие могилы уже давно не посещают родственники усопших. Заметьте — никакого намека на криминал. Не посещают, и все. Сектор три, второй участок — такие-то и такие-то. Забыли сыновний долг. Если вдруг что — я ничего не знал, сторожа сами. Ага. А по утрам, приходя на работу, лениво интересуется: как там у нас дела? А, взносы на строительство храма! И опять благодарные посетители в ящик с дыркой опустили, что на входе стоит? Ну, давайте, куда от вас деться. Давайте-давайте, передам в приход. А третий сектор, говорите, кто-то навещал? Ну, отметим. Молодцы. Возобладало-таки чувство к усопшему родителю над меркантильными сиюминутными интересами. Ага…
Вот так. А могилку, что сейчас оскверняет Трофим с глухонемым башкиром, заведующему можно не сдавать. Железное правило Либермана гласит: не использовать для «левых» захоронений могилы, которые хотя бы единожды вскрывались для эксгумации. И Трофим обычно всегда придерживается этого правила. Но в настоящий момент можно сделать исключение. Могилка эта — ОСОБАЯ…
…Через некоторое время штык лопаты башкира глухо стукнул по дереву. Глухонемой почувствовал разницу, замер на секунду и поднял глаза на старшого.
— Все нормально, — жестами успокоил подручного Трофим. — Стрелять нас пока не собираются. Подчищай… — и полез из могилы, опираясь на лопату.
— Что? — встрепенулся «гость». — Опять курить?!
— Закончили, — лаконично бросил Трофим, приближаясь к ковру и по привычке разминая плечи. — Ты б ее отвел в машину, — он кивнул в сторону дамы, которая тихо всхлипывала и раскачивалась, пытаясь унять ознобную дрожь. — Ща потащу — опять разорется. Увел бы? Тут делов осталось на десять минут.
— Я никуда не уйду, — пискнула дама, тревожно всхлипнув. — Я хочу посмотреть, как вы положите…
— Как-как! — буркнул Трофим, наклоняясь и хватая ковер за подогнутый конец, более чистый на вид. — Как всех — ногами к кресту. Ну, в смысле, к камню. Ну, поехали, родимый!
«Родимый» оказался легче, чем ожидалось. Трофим рванул, примериваясь на средней упитанности мужика, не рассчитал усилие и первые три шага смешно пятился пробежкой.
— Недомерок какой-то, — буркнул сторож, подтаскивая ковер к могиле. — Или баба?
— А гроб? — внезапно озарилась истеричка. — Вы что, так и положите — в ковре?
— Тьфу, ядри ее в корень! — досадливо сплюнул Трофим, присаживаясь на корточки рядом с ковром и отирая потный лоб. — Ну и где мы те ща гроб достанем?
— Нету гроба? — с тоской в голосе поинтересовался агрессор, даже не предприняв попытку унять свою распоясавшуюся пассию. — Может, какой-нибудь завалялся? Ну, бракованный там, или как… А?
Трофим отрицательно помогал головой и опустил взгляд — отчего-то вдруг неловко стало, что соврал. Да, зажал гроб сторож. На веранде похоронного бюро, что отстояло всего-то на триста метров от ворот элитарного сектора, сохли семь стандартных домовин для простого смерда. Запросто можно было бы сходить туда с башкиром и притащить. Но — жалко. Плотникам надо будет деньги отдавать, а получится ли снять с агрессора плату — бабушка надвое сказала.
— М-м-м! М! — замычал вдруг из могилы башкир, оживленно размахивая руками и кивая в. сторону бюро. — М-м-м!!!
— Чего это он? — насторожился «гость» с пистолетом.
— Да по башке трахнутый, глухонемой! — досадливо скривился Трофим: судя по выражению лица, башкир понял, чего хотят «гости», и неожиданно решил оказать им безвозмездную помощь. Не иначе, с перепугу, бедолага!
— Глухонемой, говоришь? — отчего-то обрадовался агрессор и принялся строить Сане упорядоченные гримасы, быстро мелькая пальцами у лица. Башкир часто закивал, ощерился в улыбке и давай симофорить в ответ с такой же скоростью. Трофим, общавшийся с глухонемым не первый год, ничего из этой невербальной скороговорки не понял, обиделся и раздраженно потащил из кармана «Беломор».
— Он принесет гроб, — сообщил агрессор пару минут спустя — башкир выкарабкался из могилы и вприпрыжку припустил к похоронному бюро. — Я дал ему пять минут. Плюс минута — резерв. Если твой подручный не управится за это время, я буду считать, что он удрал и… в общем, буду вынужден тебя убить.
— Совсем чиканулся?! — обескураженно воскликнул Трофим. — Как он тебе в одиночку домовину припрет за пять минут? Она ж тяжелая! Да и крышка там! Он тебе все это добро полдня тащить будет!
— Он сильный, — невозмутимо заявил «гость». — Я не настаивал — он сам вызвался. А двоих я вас отпустить не могу — сам понимаешь…
Башкир успел. Не прошло и пяти минут, как со стороны ворот показался накрытый крышкой некрашеный гроб, неспешно плывущий по аллее на могучей спине глухонемого.
— А... — разинул было рот Трофим, оборотившись к агрессору.
— Я ему сказал, чтобы веревку тоже принес, — предвосхитил возможный вопрос «гость» и мрачно подмигнул совсем уже протрезвевшим глазом. — Ты не переживай — все будет нормально.
— Хорошо — гроб, — деревянным голосом напомнила о себе вроде бы слегка успокоившаяся дамочка, таращась остекленевшими глазами на Трофима с башкиром, отдиравших наживленную гвоздями крышку. — Это хорошо… Это по-нормальному… Почти что по-нормальному… Это…
— Увел бы, — угрюмо буркнул Трофим, не глядя в сторону парочки. — Гляди — в ковре не полезет, разворачивать будем. Опять истерику закатит.
— А вы попробуйте, может, полезет, — не послушался агрессор. — Гроб большой, а труп… гхм-кхм… ну, в общем, попробуйте.
— Чего тут пробовать! И так видно… — возразил было Трофим, но, напоровшись на непреклонный взгляд мужика с пистолетом, безнадежно махнул рукой и кивнул башкиру: давай, раз-два, взяли!
Прав оказался сторож, не подвел наметанный глаз. Коврик в домовину помещаться никак не желал — как взяли, так и положили обратно.
— Я ж сказал! — бросил Трофим. — Ну и что теперь? Уводи, будем разворачивать.
— Я никуда не пойду! — хрипловато взвизгнула дамочка, отталкивая своего спутника, который попытался было поднять ее с земли. — Я хочу видеть, как вы положите!
— Давай, разворачивай! — скомандовал агрессор, обнимая дамочку и таким образом пытаясь перекрыть ей сектор наблюдения. — Давай — только быстро, на три счета!
Могильщики резво развернули ковер. Внутри оказался щедро залитый кровью труп молодой, изящно сложенной женщины в изорванном пеньюаре на голом теле.
