Горячий угон - Корецкий Данил Аркадьевич
– Да ладно, это мне не интересно, – отмахнулся Гаврош. – Раз тачку сожгли, то мне и искать никого не надо. Так и скажу приятелю. Ну, бывай, Бразилич!
Неожиданный и страшный посетитель исчез так же неожиданно, как и появился: только что был, а вот раз – и растворился в толпе!
* * *В большом зале было пусто и гулко, стучали молотки, пахло пылью. Несколько рабочих на сцене собирали декорации, ими руководил вертлявый паренек с длинными волосами и специфическими манерами. Без волшебной подсветки, без оживленной, возбужденной публики, без атмосферы ожидания некоего таинства, без красавиц-танцовщиц в ярких нарядах, это был не знаменитый «Красный Занавес», а какой-то провинциальный и не очень успешный театр. Или просто сдаваемое в аренду помещение, в которое заезжает очередная контора.
– Марго? – удивился вопросу вертлявый, который оказался тут старшим. – Так она давно уволилась. Но приходите вечером – у нас остались красотки не хуже!
– Мне нужна именно она, – настаивал Гаврош. – Как ее зовут по-настоящему? И где живет?
– Рита Синельникова, – охотно пояснил Толик Режиссер. Исходящая от посетителя волна угрозы настроила его на полную откровенность. – А где живет – не знаю: она сошлась с каким-то парнем и переехала…
– А что ты знаешь? – угрожающе спросил Гаврош, подходя вплотную.
Толик отшатнулся и даже принялся тереть виски, пробуждая память. И вдруг просиял.
– Девчонки говорили, что она работает в «Большом Саду»… Официанткой… Да. А больше ничего и не вспоминается…
Голос у него был заискивающий, от усердия и желания помочь он даже перебирал ногами.
– Ладно, заднеприводной, живи дальше, – разрешил Гаврош и направился к выходу.
– Что стоите, бараны? Поднимайте эйфелеву башню! – совсем другим тоном закричал за его спиной Режиссер.
* * *Модный и дорогой ресторан «Большой Сад» занимал двухэтажный, по высшему разряду отремонтированный старинный особняк в центре Тиходонска. Хорошая кухня, располагающий интерьер и прекрасное обслуживание привлекали посетителей, зал был всегда полон, и чаевые считались самыми большими в городе. Работать здесь намного престижнее и выгоднее, чем во многих других точках общепита. Поэтому весь штат, от посудомойки до директора, своей должностью дорожил и держался за нее, как мог.
Средних лет швейцар, одетый, как дирижер симфонического оркестра, встретил Гавроша и внимательно оглядел с головы до ног. Но не изменил выражение лица и никак не выразил своих чувств. Напротив, был доброжелателен и учтив.
– Извините, у нас, к сожалению, такие цены… Я сам хожу обедать в пельменную за углом… Там дешево и вкусно…
– Не бойся, у тебя занимать не собираюсь, – буркнул неказистый посетитель и одарил его таким взглядом, что «дирижер» мгновенно исчез.
Гаврош не был завсегдатаем дорогих ресторанов, но с помощью официанта, которого, судя по бейджику, звали Иваном, сделал заказ: сырную тарелку, оливки, стейк «Рибай» средней прожарки и бутылку «Кьянти». Потом он внимательно огляделся. Кругом цветы – натуральные и искусственные, застеленные белоснежными скатертями столы, хрустальные бокалы, на стенах репродукции картин казачьей тематики, большой аквариум с красивой подсветкой, по дну которого ползали крабы. Официанты в одинаковой униформе: черные брюки и туфли, белые рубашки, синие фартуки, – выглядели очень аккуратно и нарядно. Но главное, почти все были мужчинами, а две молодые женщины не подходили под описание Риты ни ростом, ни статью.
– Слушай, Иван, – обратился Гаврош к проворному официанту, когда он принес заказ. – У вас работает Рита Синельникова, но что-то я ее не вижу.
– Сегодня у нее выходной, – ответил Иван, красиво наливая густое красное вино в специально принесенный шаровидный бокал. Действовал он одной рукой, держа бутылку за донышко, в котором оказалось, предусмотренное специально для этого, воронкообразное углубление.
– Жаль. Когда-то мы хотели пожениться. Я в Тиходонске проездом и хотел с ней встретиться. Ты можешь найти мне ее адрес? – Гаврош положил на крахмальную белую скатерть красную, в цвет вина, пятитысячную купюру.
– Конечно, без вопросов! – купюра, будто сама по себе, мгновенно исчезла в прорези синего фартука. А через несколько минут на стол лег бумажный квадратик, исписанный неровным почерком. Гаврош удовлетворенно сунул его в карман и принялся за еду.
Надо сказать, что, несмотря на рекомендации официанта и заоблачную цену, обед не доставил ему особого удовольствия. Пять кусочков сыра, какие-то кисло-соленые ягоды и один-единственный кусок жареного мяса – таких он привык съедать целую тарелку. Да и вино… Какое там «послевкусие», какие «фруктовые нотки», о которых соловьем пел Иван! Безвкусное пойло, как компот. То ли дело обжигающий глоток хорошего самогона, которым он, правда, тоже особо не увлекался! Но, несмотря на некоторое разочарование, он всё съел и всё выпил.
То ли по случайному стечению обстоятельств, а скорей всего по причине обеденного времени, как раз в этот момент Бампер, у себя во дворе, за летней кухней, поставил на стол, рядом с холодными котлетами и соленьями, шкворчащую сковороду жареной картошки с луком.
– Наливай, чего сидишь, сачкуешь?! – приказал он Толстому.
Сёмка охотно схватил початую бутылку водки и наполнил два маленьких, стограммовых стаканчика.
– Ну, будем! За фарт!
Они чокнулись, однако, ни выпить, ни закусить не успели. Скрипнула калитка, послышались тяжёлые уверенные шаги, и из-за угла кухни стремительно вывернули три коротко стриженных, целеустремленных парня с грубыми, не сулящими ничего хорошего лицами – словно идущие по следу волки. Это была тройка из бывшего звена Еремея: Мирон, Кот и Заяц.
Бампер знал лишь одного из них – Мирона, а Толстый не знал никого, но оба одновременно поняли, что за люди перед ними и что пришли они не просто так. Невыпитые стаканчики со стуком вернулись на стол, расплескав содержимое – стало ясно, что никаким фартом от незваных гостей не пахнет.
– Здорово, Мирон, – сказал Бампер, не уверенный, что тот вспомнит их случайную мимолетную встречу. Но Толстый Сёмка приободрился: Бампер тертый калач, он всех блатных знает, значит, все в порядке! Однако насчет «порядка» он ошибся: Мирон не заключил «тертого калача» в братские объятия, не протянул руку и даже не поздоровался. Вместо этого ударил ногой.
– Хрясь! – сломался выбитый из-под Бампера стул.
– Плюх! – Кот отвесил оплеуху Толстому, и тот тоже свалился на землю.
Мирон схватил Бампера, как котёнка, за шиворот, оттащил от стола и профессионально ударил в челюсть – тот перелетел через выложенную кирпичом дорожку и растянулся на мягкой земле. Через мгновенье рядом с ним опрокинулся и Толстый. Он машинально подполз к оказавшемуся рядом абрикосовому дереву и сел, прижавшись спиной к шершавому стволу, будто собирался отстреливаться. На самом деле твердая опора за спиной на миг придала ему чувство защищенности, которое тут же развеял упертый в лоб пистолет. Бампер лежал без сознания, раскинув руки. Заяц пнул его ногой в бок, но тот не шевельнулся. Неизвестно вообще – жив он или мертв…
«За что они нас так?» – подумал Сёмка, вспомнив, как он в пятом классе ползал в грязи с разбитым носом и пытался встать, а шестиклассник по прозвищу Короб пинал его ногой, и он снова падал… Дружки Короба смеялись, но вдруг откуда-то появился Валера, налетел на обидчика и избил его в кровь… Да и дружкам чуть не навалял, но они включили заднюю передачу.
«Вот бы сейчас, как тогда…»
Но внезапная помощь и наказание обидчиков часто встречаются только в кино и в воображении обиженных. В реальной жизни все происходит иначе. И действительно, Валера не появлялся. Хотя…
– Мне нужен Перевозчик! – процедил Мирон. – Где его искать?
Оказывается, старый друг интересует этих бандитов! Но он его, конечно, никогда не выдаст!
– Не знаю… Я его давно не видел, – невнятно бормотал полумертвый от страха Сёмка.
