Геннадий Ангелов - Дневник «Норд-Оста»
Глава 22
Друга отца Оли, Геннадия Петровича звали — Мурат Исмаилов. Он бывший военный, который в настоящее время находился на пенсии. История его жизни заслуживает отдельного рассказа. Для большинства обывателей такие истории вызывают неподдельный интерес. Ещё бы! Если у человека за плечами школа разведки, работа за границей на нелегальном положении. Отец Оли взял с меня слово, что всё сказанное останется сугубо между нами. Сведения по большей части секретные и если об этом узнают заинтересованные люди, несмотря на возраст Мурата у него могут быть проблемы.
Я дал слово молчать и никогда не говорить об этом вслух.
Карьера Мурата началась ещё в шестидесятые года. Олин отец служил в Афганистане и несколько раз сталкивался с Муратом. Они подружились и много лет поддерживали отношения. Мурат один раз сказал правду о своей работе. При союзе нельзя было говорить правду, не то что друзьям, но даже членам семьи. Между ними завязалась настоящая дружба, и несколько раз Мурат выручал отца Оли. На западе о нём ходили легенды, и никто толком не знал, на какую разведку он работает.
Этот человек, был высококвалифицированным специалистом. Владел пятью иностранными языками и прекрасно разбирался в политике. В эпоху холодной войны между СССР и США, на высоком уровне шли переговоры. И главными персонажами этой политической войны выступали дипломаты. Многие из которых защищали интересы своей страны и стояли на переднем рубеже. Не все, конечно, но большинство, сотрудничали с КГБ, и работа в дипломатическом корпусе была всего лишь прикрытием. Одним из таких людей и был Марат.
— Это, Саша, то не многое, что я могу тебе рассказать об этом удивительном человеке. Когда познакомитесь, он вам поможет. Такие люди всем нужны, независимо от политической ситуации. Я Мурату коротко объяснил по телефону цель вашей поездки. Ты купил билеты?
— Да, я уже взял два билета.
— Прошу тебя, чтобы ты никуда не отпускал Олю одну. Держитесь вместе. Я полностью полагаюсь на тебя и прошу быть внимательным и осторожным.
— Не волнуйтесь, задерживаться мы не будем и как только найдём сына Тамары, сразу вернёмся обратно.
— Как вы туда доберётесь?
— На поезде. Он отправляется в пятницу с Казанского вокзала. Почти двое суток в дороге, точнее 42 часа. В воскресенье будем на месте.
— Я позвоню Мурату, чтобы он вас встретил. Запиши его номер телефона и адрес, на всякий случай.
Глава 23
Вокзал кипел, как муравейник. Люди спешили, толкались, не замечая окружающей их красоты. Москвичи по праву гордились вокзалом и историей. Он начал строится по проекту Щусева в 1913 году. Строительство возглавил сам архитектор. В 1926 году был завершён первый этап строительства, а в 1940 — второй. Во второй половине двадцатого века вокзал регулярно обновлялся. Был построен подземный зал, для пригородных пассажиров, имеющий выход в метрополитен. Уже в семидесятые годы началась более крупная реконструкция, чтобы увеличить его пропускную способность. Построились новые залы ожидания, переходы от поездов к станциям метро и на Комсомольскую площадь. Тоннель соединил все три железнодорожных вокзала Комсомольской площади, и стал самым протяжённым в Москве. Над платформами появились уникальное крупно пролётное перекрытие площадью 17 тыс. м. Ежесуточно Казанский вокзал принимает и отправляет более 70 пар поездов. Завершилась реконструкция в 1997 году, к — 850 годовщины основания Москвы.
Мы зашли с Олей в бар, чтобы выпить на дорожку по чашке кофе, потом направились на перрон. В переходе к нам пристала цыганка, которая хотела погадать. Я ей, как мог, объяснял, чтобы она отцепилась, но цыгане такой народ, что просто так не отвяжутся, пока не получат, хотя бы, пять рублей.
— Ой, красавец, ждёт вас трудная и долгая дорога, много опасностей подстерегает.
«Ну, каркает точно ворона, — подумал я. — Как бы от неё отвязаться?»
— Дай ей десятку, — сказала Оля, — потому что не отстанет.
Я вытянул деньги и дал цыганке. Она взяла, надёжно спрятав в кружевах цветной юбки.
— А вот теперь послушай, что скажу вам.
Мы с Олей решили послушать. Время до отправки поезда было и можно не торопиться.
— Знаю, куда путь держите, и что на сердце лежит у твоей девушки.
— Откуда вы можете знать? — спросил я разозлившись.
— У меня мать и бабка гадалками были, дар ясновидения перешёл ко мне. Ты не думай, что прошу я на кусок хлеба. Нет! Я помогаю людям, пытаюсь остановить от необдуманных поступков.
— Дай руку девушка.
Оля скривившись, с неохотой протянула руку.
— Вот смотри кривые идут, видишь? Это твоя линия жизни. А сколько на ней препятствий разных. Вот и дорога ваша есть. И будут в ней слёзы горя и радости. Вот крестик маленький на ладони, это не хороший знак.
— Ну вот, сейчас вы такого наговорите, что и ехать никуда не захочется, — сказал я.
— Это судьба ваша и то, что ты обещала, необходимо выполнить.
Мы с Олей от удивления переглянулись.
— Откуда вы знаете про обещание?
— Всё на ладонях написано. Больше ничего не могу сказать. Пускай дорожка вам лентой стелется, и преграды вода размоет. Всё закончиться хорошо, не переживайте. Однако будьте готовы ко всяким трудностям.
Она сказала и исчезла в толпе. Мы так и остались стоять и смотреть друг на друга, с удивлёнными глазами. Настроение испортилось, поездка не представлялась уже такой безоблачной и лёгкой.
— Ты, что поверила цыганке? — спросил я Олю.
— Вот ещё, буду я всяким непонятным личностям верить…
Оля выпрямила спину, и, поправив волосы, пошла вперёд, а я остался стоять, раздумывая над словами цыганки.
— Ты, что передумал ехать?
Она повернулась, и посмотрела с загадочной улыбкой.
Махнув рукой, и сплюнув, на всякий случай, через плечо три раза, я взял сумки и поспешил догонять Олю.
Поезд медленно отходил от вокзала, и мы простились с Москвой. Расположившись в купе, принялись готовить перекусить, а я направился в буфет за напитками. Когда вернулся, Оли не было. На столе лежал один дневник, с которым она не расставалась, особенно в последнее время. Странно, куда она пропала?
«Наверно вышла в туалет», — подумал я, и, усевшись возле окна, стал смотреть на удаляющийся в дымке перрон. Вокзал оставался позади, и лёгкая грусть наполнила сердце. На душе было не очень спокойно, и я достал журнал и принялся решать кроссворд. Мелькали люди, деревья, машины. Поезд набирал скорость, и тут в дверь постучали.
— Входите, не заперто. В дверях показался проводник, с пачкой документов.
— А где ваша спутница? — спросил он.
На вид это был мужчина пенсионного возраста. В помятой форме железнодорожника, он был явно под градусом. «Чапаевские» усы торчали в разные стороны. Смешной проводник, напоминавший известного актёра. Но кого? Я принялся вспоминать и понял, что он похож на Александра Михайлова. Про себя улыбнулся и сказал ему, что попутчица моя сейчас придёт.
— Не возражаете, если я к вам соседей подселю? У меня семейная пара осталась без мест. Люди в возрасте и поверьте, что докучать вам не будут.
— Конечно, — сказал я в ответ, пожимая плечами.
И в этот момент пришла довольная Оля.
— У нас будут попутчики. Ты не возражаешь?
— В компании веселее будет.
Проводник пришёл с новыми соседями. Это были довольно приятные пенсионеры, с которыми мы тут же познакомились. Мужчину звали Евгений Данилович, а женщину Лариса Петровна. Наши новые попутчики сразу расположили к себе. Лариса Петровна худощавая женщина, довольно миловидная и весёлая. Муж её с пивным животом и залысиной — добрый и компанейский человек.
— А вы по делам едете или отдыхать? — спросил мужчина.
— Мы по делам в Грозный, я работаю журналистом, а Оля моя напарница.
— А мы с Ларисой Петровной домой едем, в Москве у детей гостили. Сейчас торопимся вернуться, хозяйство ждёт. А билеты взять не смогли. Вы не сердитесь, что так получилось? И мы вас стесним ненадолго?
— Да, нет, всё в порядке. Вы нам мешать не будете.
Я приветливо улыбнулся и снял свитер. В купе было тепло и довольно уютно.
Оля тем временем с Ларисой Петровной организовали стол, и мы сели кушать. Евгений Данилович налил водки, а женщинам вина. Мы дружно чокнулись и за знакомство выпили. Проводник принёс чай и печенье.
— О, да я вижу у вас тут полное взаимопонимание, — сказал он, приглаживая смешные усы.
— Садись дорогой и выпей с нами, — пригласил Евгений Данилович.
— Не могу, не могу, служба, знаете ли.
— Но вот если не много позже, тогда присоединюсь с удовольствием.
— Приходи, — сказал Евгений Данилович, — мы хорошим людям всегда рады.
Оля болтала с Ларисой Петровной о фруктах, консервации, а мы вышли в тамбур курить. Евгений Данилович дымил как паровоз, не переставая удивляться Москвой.
