Валерий Горшков - Дискета мертвого генерала
Едва Рамона вышла из душа, она сразу же прилегла на одну из кроватей и тихо попросила, чтобы я лег с ней рядом. Потом нежно прижалась ко мне, поцеловала в щеку и довольно быстро уснула. Ее организм выбрал для истерзанной нервной системы самую лучшую разгрузку – сон. Жаль, я не мог вслед за ней последовать в царство грез, а не мешало бы. Я просто молча лежал, боясь пошевелиться и потревожить ее, и думал, думал, думал – о том, что же уготовила мне судьба на этот раз?
Сотни различных вариантов развития ситуации прокручивались у меня в голове, но самым лучшим исходом по-прежнему оставалась моя смерть. Я не мог сделать для них большего, чем уже сделал, – отдал им дискету с секретной программой кодирования человеческой психики. Удобная вещь, не правда ли?
Наконец мысли мои стали более размытыми, формулировки – нетвердыми, и я совсем незаметно погрузился в состояние глубокой дремы. Это нельзя было назвать сном, так как я отчетливо различал все окружающие меня звуки, чуть уловимое шевеление Рамоны, о чем-то вполголоса разговаривающей во сне, как гулко отозвались по скрытому за дверью коридору чьи-то шаги, как они замерли возле вставленного наоборот – чтобы наблюдать за комнатой – «глазка», а после минутной паузы вернулись обратно к лестнице. И наконец, я услышал, как к фасадной части особняка подъехала машина. Спустя десять минут в двери щелкнул замок, и громкий голос Альберта разорвал застывшую тишину.
– Хватит спать, воин! Подъем…
– Что ты хочешь от меня? – Я сел на кровати и сделал презрительное выражение лица. Рамона тоже проснулась, но еще не окончательно, и сейчас усиленно протирала глаза и поправляла волосы. Ох, женщины, не знаю, что должно произойти, чтобы они перестали в первую очередь думать о том, как они выглядят.
– Она останется здесь. Ты, – Альберт ткнул пальцем в мою сторону, – пойдешь со мной. Быстрее шевелись!
Я не стал спорить, сопротивляться, ведь смысла в таких действиях не было никакого, а зашнуровал кроссовки и направился вслед за Альбертом. Около двери стоял еще один, незнакомый мне верзила, сейчас он шел сзади.
Мы спустились вниз, на первый этаж, и там меня завели в просторную большую комнату, своими размерами напоминающую холл гостиницы. Обставлена она была со вкусом, выполненной под старину мебелью из дуба и ясеня, кожаными диванами и креслами, а возле стены находился самый настоящий бар, с копошащимся за стойкой парнем в белой рубашке.
Моего собеседника я заметил не сразу. Он сидел ко мне спиной в высоком кресле, и, пока меня не подвели к нему практически вплотную и не развернули в обратную сторону, я просто физически не мог его видеть.
– А-а, Валерий Николаевич! Садитесь, чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы в гостях, – обратился ко мне невысокий худенький мужичишка, весь такой маленький, что я даже удивился. Наверное, рост его был едва ли метр шестьдесят – шестьдесят пять, к тому же весил этот человек едва ли не вдвое меньше меня. Но держался он настолько уверенно, что я почему-то чувствовал себя не вполне комфортно, глядя ему в глаза. Куда проще было разговаривать с Соловьем или Альбертом. Я молча повиновался, сел в кресло напротив, мельком заметив лежащую на столике рядом с хозяином пачку «Мальборо».
– Хотите сигарету? – Мужичок перехватил мой взгляд и расплылся в улыбке. – Не стесняйтесь, мы долго будем говорить, так что жеманство тут ни к чему. Может, выпить хотите?
– Хочу. Сто граммов водки и сигарету, – я решил не отказываться. К чему показуха, если действительно хочется выпить и закурить?
– «Смирнов» или «Абсолют»? Сигареты какие? У меня здесь целый бар, так что выбирайте.
– Водку любую нашу, а сигареты… Пожалуй, «Кэмел».
Я вольготно развалился в кресле напротив мужичка и с интересом разглядывал висящие на стенах комнаты картины. Какое-какие из них мне, как показалось, были уже знакомы.
– Интересуетесь живописью, Валерий Николаевич?! – Брови собеседника удивленно взметнулись. – Картины – моя слабость. Вот эта, например, – он указал на висящую между двух больших окон миниатюру в золоченой рамке, – Рубенс, «Возмездие праведника». Еще в прошлом году на аукционе Сотби за нее давали всего миллион двести тридцать. А совсем недавно мне один шведский банкир предложил ровно два миллиона долларов. Каково, а? – И маленький человечек покачал головой. – Искусство – великая сила… А вот и ваши сто граммов.
Ко мне подошел парень с «бабочкой» и принес на серебряном подносе почти игрушечный графинчик, наполовину заполненный прозрачной жидкостью, и такую же маленькую стопочку. Рядом стоял стакан лимонного сока и лежала пачка «Кэмела».
– А пепел куда? – буркнул я, пожирая официанта глазами, с видом хозяина дома. Он кивнул, на секунду исчез, а затем вернулся, пододвинул ближе ко мне стоящий возле мужичка столик, с его разрешения поставил туда водку, сок и сигареты, принесенную пепельницу с зажигалкой, забрал оказавшуюся пустой пачку «Мальборо» и удалился.
– Выпейте, выпейте, – подбодрил хозяин, наблюдая, как я откупорил стеклянную пробку графина и налил себе полную рюмку. – Вы уж извините моих идиотов за столь некорректное поведение, но сами посудите – вы вряд ли приняли бы предложение посетить мое скромное жилище, совершенно не представляя, с кем имеете дело. К тому же я должен был быть на сто процентов уверен, что дискета генерала находится именно у вас… Да вы не отвлекайтесь, пейте! Слушайте меня краем уха и пейте. И сигареты курите… Говорить есть о чем. Наверное, вы уже не раз спрашивали себя: «Что же это за головорезы такие, похитившие меня и мою очаровательную даму таким наглым образом?» Правильно, на вашем месте я тоже задавал бы себе этот вопрос. Знаете, Валерий Николаевич, я даже не знаю, что вам ответить… Есть небольшая группа людей, человек семь-восемь, которые не вполне согласны с мнением, что страной должны руководить тупоголовые старики, засевшие в Кремле. Но ситуация такова, что реальная власть в настоящее время делится примерно семьдесят на тридцать между ними и нами. Мы сильно проигрываем и очень хотим, чтобы в ближайшие пять-семь лет ситуация, как минимум, выровнялась. У нас, как вы понимаете, есть только личная охрана и нет вооруженной до зубов армии, на которую опирается любая власть. Но силовые методы – это не решение вопроса. Людей несколько десятков лет держали под дулом автомата, а пришел один-единственный резидент Запада и за пять лет развалил все! Вот где реальная сила и реальная власть! У нас есть несколько десятков человек в самом верху, но даже все они, вместе взятые, не делают чего-то мало-мальски серьезного. Так, помогают решать отдельные вопросы правовой помощи попавшим в беду товарищам и финансовой подпитки структуры, процентов на тридцать. И на этом помощь с их стороны ограничивается. А старикашки продолжают бездарно проматывать богатства страны, оказывать поддержку каким-то папуасам Ямайки, решившим построить социализм на двадцати квадратных километров территории острова… Мало ли какие еще глупости придут им на ум!
– Что вы от меня хотите? – Я допил уже вторую подряд рюмку водки и сейчас с удовольствием закуривал крепкую сигарету «Кэмела».
– Ну, кое-что вы уже для нас сделали. Я имею в виду эрзац-дискету.
– Какую дискету?!
– Славгородский оказался гораздо хитрее, чем я о нем думал, – напряженно прищурился мужичок и сделал бармену знак, чтобы тот принес выпить. – Он подсунул Крамскому фальшивку!..
– Что-о-о?! – Мне показалось, что я ослышался. Неужели правда? Выходит, что я рисковал жизнью из-за никому не нужной магнитной пластинки стоимостью один доллар?! Вот так дела…
– Увы, это правда. Предвидя возможные осложнения, профессор изготовил точную копию контейнера, где хранилась программа кодировки, и в конце концов в критический момент всучил ее Крамскому. Вынужден признать, что он провел нас как совершеннейших дилетантов. Потеряй он дискету, все многолетние труды моментально были бы спущены в унитаз. Зато сейчас он может спокойно продолжать работать. И так же, как раньше, господа политики будут думать, что проходят курс восстановления утраченных сил, а на самом деле спецслужбы по-прежнему будут манипулировать ими по своему усмотрению. Кстати, вас, наверное, все прошедшее время занимала одна мыслишка… Так, Валерий Николаевич?
– Не понимаю, о чем вы говорите.
– Неужели вы, хотя бы на минутку, не переставали размышлять, что же это за люди такие, которые предприняли удивительную по дерзости попытку вооруженного захвата «Золотого ручья»? Если вам все еще интересно узнать правду, то…
– Сделайте одолжение, – я непроизвольно подался вперед, не сводя глаз с этого маленького, но необычайно властного человека. Да, такие, как он, должны знать правду.
– А не было никакой попытки захвата! – Сидящий напротив меня человек чуть улыбнулся и медленно покачал головой. – Все это был спектакль… Как только вертолет пропал из поля видимости, возле территории объекта, который, надо отметить, так мужественно защищали ваши парни, не раздалось больше ни одного выстрела. Через тридцать минут они покинули «Золотой ручей», прочесали все окрестности в радиусе двух километров и не обнаружили не только ни одного убитого, но вообще каких-нибудь более-менее серьезных улик, позволяющих идентифицировать нападавших. Никто не знает, кто они были, Валерий Николаевич. Никто…
