Валерий Горшков - Дискета мертвого генерала
И тут не сдержалась Рамона, впервые с момента вторжения в ее дом четверых бандитов.
– Это твой папа плохо шевелил поршнями! Вот и заделал себе мордожопого дауна…
Соловей, вероятно, вышел бы из себя, если бы не заметил появившегося из приоткрывшейся задней дверцы «Мазды» Яна Францевича.
– Быстрее садитесь, не на прогулке! – крикнул он. – Соловей с этими двумя – назад, Альберт – за руль, а ты, извращенец… – он повернулся в сторону водителя, – полезай в багажник. Для тебя нет места. Ты вообще мне не нужен, чувырло озабоченное.
– Но…
– Я сказал – в багажник!!! Или хочешь с командиром объясняться?
«Гангстер» с начинающим синеть фингалом нехотя вылез из машины, злобно покосился на нас с Рамоной, открыл крышку багажника и враскоряку залез внутрь. А после сам захлопнул за собой «дверь».
На наших с Рамоной изможденных лицах впервые после вторжения появилось подобие улыбки. Мы молча сели на заднее сиденье машины, рядом втиснулся Соловей. Альберт занял место лежащего в багажнике «коллеги».
– На базу, к командиру, – приказал Ян Францевич и снова начал набивать деревянную трубку крепким табаком из кожаного мешочка.
* * *Мы ехали по ровной и почти пустынной трассе в сторону Чудского озера. За всю дорогу никто не проронил ни единого слова, и только на подъезде к поселку с названием Мустве «главный» коротко бросил, обращаясь к Альберту:
– Здесь направо и до конца…
– Так вы же сказали… – начал было уточнять инквизитор, но осекся, заметив, как нахмурились седые брови Яна Францевича.
«Мазда» свернула на неприметную лесную дорогу, и через пять минут я заметил, как впереди блеснуло залитое солнцем зеркало озера. Я в общих чертах знал эти места, так как время от времени друзья-рыболовы вытаскивали меня на «Чудо» ловить сигов на блесну. Расстояние их не пугало, все они были при деньгах, должностях и машинах.
На самом берегу озера, на высоком обрыве стоял трехэтажный особняк из желтого кирпича, добротный и в меру респектабельный. Сразу чувствовалось, что возводился он не особенно жаждущим «светиться на публику» и, несомненно, обеспеченным человеком, не стремящимся, как некоторые новые богачи, чтобы дом их был способен с расстояния в несколько километров убивать своей неприкрытой роскошью завистливых коллег и случайных прохожих. Посторонних здесь явно не было, подтверждением чему служили небольшие металлические ворота еще на лесной дороге, проехать через которые могли только «свои», так как на высоком столбе рядом с ними находился зоркий глаз камеры видеонаблюдения.
Некто невидимый открыл нам ворота секунд через тридцать после того, как бежевая «Мазда» остановилась рядом с ними. Мы минули еще сотню метров леса и вот сейчас находились прямо перед главным входом в особняк. Справа от него асфальтированная дорожка круто вела вниз, пропадая за массивными железными воротами, под стать дому выкрашенными в темно-желтый цвет.
«Главный» достал из кармана небольшую черную коробочку. Это оказался пульт дистанционного управления воротами подземного гаража. Они плавно поднялись вверх, и машина въехала внутрь просторного помещения. Едва фары ее пересекли уровень ворот, как Ян Францевич, тоже с пульта, включил внутреннее освещение гаража. Он был пуст, если не считать припаркованной в дальнем конце красной «восьмерки». С противоположной стороны гаража тоже находились ворота, а внутрь самого дома вела одна маленькая дверь на левой стене. Окон не было.
– Приехали, выходим, – буркнул Соловей, вылезая первым. Но на дверце с моей стороны предусмотрительно были сняты все ручки, так что открыть ее можно только снаружи. Пришлось пропустить вперед Рамону, а самому выходить последним. Одновременно со мной, не без помощи Альберта, из багажника «Мазды» вывалился «извращенец».
– Альберт, Соловей, отведите их в комнату для желанных гостей, – почти в рифму выдал «главный». – Я схожу к «пастухам», спрошу, как дела. Двигайтесь! – Он подтолкнул Соловья в спину, а сам вышел через открытые ворота, не забыв, однако, при проходе включить с пульта механизм их опускания. Металлическая «ширма» с равномерным гудением электродвигателей стала закрываться, перекрывая пробивающуюся снаружи полосу света.
– В дверь, вверх по лестнице, на третий этаж, – скомандовал Альберт, для убедительности достав из заплечной кобуры «макаров» и направив его в мою сторону. – Возьми девочку под ручку, а то еще споткнется и упадет, а у нас докторов здесь нету, – и он тихо, как двоечник на задней парте, засмеялся.
– Сам смотри под ноги, Мойша, а то сломаешь свой красивый носик и станешь похожим на русского! – дерзко ответила Рамона. Мне оставалось только поражаться внезапной перемене в ее мягком и добродушном характере. Чем еще женщина может задеть мужика, тем более если он гораздо массивней и сильнее ее? Только словом. Но, в отличие от очень смахивающего на дешевого рэкетира Соловья, Альберт только усмехнулся, проглотив брошенные в его адрес слова, и равнодушно парировал:
– Помолчи лучше, бикса, не то… – Он не нашел подходящих угроз и ограничился обычным плевком себе под ноги, на обклеенный дорогим импортным покрытием бетонный пол гаража.
Мы поднялись на третий этаж, но мне не удалось даже краем глаза осмотреть особняк, так как и на первом и на втором этажах ведущие в жилые помещения двери были прикрыты. На третьем же этаже расположение комнат очень напоминало гостиницу – длинный коридор в форме буквы «Г», с расположенными по обеим сторонам шестью дверями. Одна из них, самая широкая и не похожая на комнатную, вероятней всего вела вниз, на вторую лестницу.
– Сюда заходите, – идущий впереди Соловей достал из кармана пиджака ключ, открыл самую последнюю – торцевую – дверь коридора и жестом велел нам с Рамоной пройти внутрь. Как только мы выполнили его приказ, он тут же закрыл ее и запер врезной замок. Мы оказались в ловушке.
«Комната для гостей» очень походила на номер в гостинице среднего класса, даже можно сказать, что она была несколько лучше. Две аккуратно застеленные кровати, стол с мягкими стульями, большое настенное зеркало, телевизор, телефон, ковер на полу и даже ванная комната с душем и санузлом. Только вот массивная металлическая решетка на окне как-то не очень вписывалась в окружающий ансамбль.
Первым делом я сразу же снял трубку телефона, но, как и следовало ожидать, исходя из здравого смысла, гудков не услышал. Полная тишина.
– О-очень интересно… – буркнул я и стал обшаривать комнату, в надежде отыскать хоть что-нибудь «этакое». Но все было вполне обычным, без признаков специального назначения. Как, впрочем, обычные с виду автофургоны, у которых выхлопная труба заканчивается не снаружи, а внутри крытого кузова. Такие «штучки» очень любили солдаты «третьего рейха» в годы второй мировой войны. Хотя, если опять-таки следовать здравому смыслу, убить нас они могли и в Пярну. Совсем не обязательно для такой ерунды везти нас на другой конец независимой Эстонской Республики, за сто с лишним километров. А на садистов-маньяков похитившие нас «гангстеры» явно не похожи, даже мордожопый, как обозвала его Рамона, Соловей. Хороша птичка, сто пятьдесят килограммов веса! Я еще заставлю его спеть для меня соловьем, за мной не заржавеет. Только вот очень интересно, зачем я им понадобился? Скорее всего кто-то из их «главных», может, сам Ян Францевич, всерьез думают, что я что-то знаю особенное, раз пять лет был начальником охраны «Золотого ручья».
Если они в курсе разработок профессора Славгородского, то это – на все двести процентов – не обычные городские бандиты, уверен в этом. Но каким образом они узнали про секретную программу на дискете у генерала Крамского?! А как смогли оказаться на месте падения вертолета раньше «камуфляжников»?! Надеюсь, в ближайшее время хоть что-нибудь прояснится… И, судя по всему, разговор у меня впереди серьезный.
Рамона, едва оказавшись в комнате, тут же, не задумываясь, направилась в душ. Похитители позволили ей собрать кое-какие вещи, помещающиеся в дамскую сумочку. Что само по себе чрезвычайно удивительно. Они что, собираются держать нас здесь неделю? Или две?
Моя спортивная сумка с вещами осталась в Пярну. Там же остались и все мои деньги, но я очень сомневался, что в ближайшее время они нам понадобятся! Такие люди не предъявляют счетов за проживание в номерах с решетками на окнах, даже если посетитель что-нибудь тут испортит – то ли от скуки, то ли от жуткой нелюбви к хозяевам апартаментов.
Я очень боялся, что Рамона, лишь по моей вине втянутая в эту историю, будет ругать меня, плакать, говорить, как сильно она ошиблась, посылая мне поздравительную открытку на день рождения, но, к счастью, получилось совсем не так. Она вообще предпочитала не разговаривать про погибшего пса Гарика, про пытку, учиненную бандитами прямо у нее на глазах, про «извращенца», едва не изнасиловавшего ее и про все прочие беды, вошедшие в ее дом сразу же после моего там появления.
