Стивен Хантер - Мёртвый ноль
Доктор Файсаль повернулся к Билалу и заявил: — Вы знали? Он предатель, чудовище.
— Да, я знал. Я читал его эссе в исламабадском «Исламском курьере». Но он не христианин, если ты насчёт этого. Он атеист.
— Я бы сказал- я реалист, — вставил Халид.
— Реалист, атеист- какая разница? Он не на пути истинной веры.
— Это не вопрос веры, — сказал Халид. — Это вопрос политической воли.
— И, — ответил Билал, хлебнув шоколадного коктейля, — если я верно понял его, его политическая воля так же сильна, как и твоя вера. Так что в этом предприятии вы оба рискуете, вы оба мученики. А что там у вас за разногласия- это никого не волнует.
— Я в шоке… — сказал доктор Файсаль.
— Будь реалистом, — ответил Халид. — Хоть мы оба из народа, который изначально имеет исламскую культуру, но… Бог в центре всего- это бессмыслица, обман. Я получил образование на Западе…
— Я тоже учился на Западе, не забывай, но это не поколебало мою веру. А лишь укрепило её.
— Слушай его, — сказал Билал. — Я много раз воевал с людьми без веры. Как бойцы — они ничуть не хуже верующих. Кто-то пьёт, ест свинину, какие-то из них гомосеки, кто-то не творит омовений и плюёт на Господа… но под огнём они не хуже чем все другие.
— Почему же тогда, — спросил доктор Файсаль, — вы готовы встретиться со смертью, зная, что впереди ничего кроме забвения? Можно мне ещё молочный коктейль?
— Нет. Хватит коктейлей. Нам надо двигаться, мы выбиваемся из плана. Нам ещё много миль ехать, и денег в обрез.
— Если бы мне позволили объяснить… — сказал Халид. Его лицо успокоилось, он собрался с силами и приобрёл вид прилежного ученика, обременённого истинной правдой и намеревающегося распространять её. Он смотрел вперёд с благочестивым и покорным видом. — Хотя все эти люди вокруг нас вроде как приятные, в действительности они дьяволы. Не в их дневном обличье, которое — как вы видите — вполне пристойное и полное любви к семье и веселья, но в своих экономических запросах, в требованиях ресурсов, которые им нужны для жизни в этом незаметном комфорте. Они не имеют понятия, какие чудовищные преступления вершатся ради их удобства. Если вы попытаетесь показать им это- они не поймут и не послушают. Для них это обман или дурной сон. Если вы покажете им людей, живущих в палатках вокруг выгребной ямы, всю деградацию и несправедливость нашей жизни- они скажут: «О, это так грустно»- и может быть даже дадут доллар-два на какую-нибудь благотворительность и будут счастливы до конца дня. Для них это ещё одно удовольствие- вдобавок к их огромному удовольствию, не чувственному, а к удовольствию съездить по хорошей дороге и купить своему ребёнку молочный коктейль, точно такой, который вам так понравился, доктор Файсаль, — они ответственны за войну против нашего народа, за наши страдания, за нашу боль. Они так же ответственны, как те израильские десантники, как пилоты вертолётов или индийские конструкторы ракет.
— Это очень сложно, — прервал его Файсаль. — Пожалуйста, Билал, умоляю, — ещё молочный коктейль!
Шоссе 541
За границей Джексонвилля, Северная Каролина
01-17
Суэггер летел через темноту, в которой давно уже перестала мелькать пригородная застройка. Он был в той сельскохозяйственной зоне, что обычно лежит вдали от шоссейных дорог, в которой узкие асфальто-щебневые дороги часто приходят к знакам «стоп» и иногда к огням небольших посёлков. В свою комнату он вернулся неудовлетворённым этим потерянным днём. О своём странном предмете исследования, Рэе Крузе и его угрозе в адрес новой надежды афганской политической сцены, Ибрагиме Зарзи, когда-то известном как «Палач», он не узнал ничего кроме самых обычных вещей. Открыв ноутбук, он отправил электронную почту с описанием дня в штаб-квартиру ФБР в Мемфисе. Затем пришла электронка, в которой было сказано, что Рэй Круз нигде не был замечен, что агенты Службы флотской разведки следят за всеми базами морской пехоты и другими местами, которые могут его привлечь, но не получили никакой новой информации, но всякого рода поиски касательно Круза дали некоторые материалы, которые были высланы Суэггеру «Федэксом». Он позвонил вниз, обнаружил посылку и сходил за ней.
Немногое было там. Он пробежался глазами по отчётам разных агентов, которые разговаривали со знакомыми Круза на всех базах, где он бывал, и всё абсолютно подтверждало рассказы людей из Второго разведбата, которые он слышал сегодня. Похоже, что добавить было нечего. Но… была одна вещь. Кто-то раскопал письмо, которое Круз отправил в Министерство энергетики, вернувшись из своей второй командировки в Ирак в 2004 году. Минэнерго размещало до предела отточенные и слаженные команды SWAT на ядерных объектах по всей стране, и Круз, видимо, устав от года тяжёлых боёв в районе Багдада, необходимости избегать самопальных бомб и видя последствия, постигшие тех, кто на эти бомбы натыкался, поддался всё нарастающему отчаянию враждебного окружения. Кто мог бы винить его? Любой мог устать. И Рэй, видимо в момент слабости, пришёл к мысли о том, чтобы покинуть Корпус морской пехоты до окончания двадцатилетней выслуги и взяться за дело инструктора по оружейной и тактической подготовке Минэнерго. Плата обговаривалась высокая, он получал бы хорошую должность и место, на котором он занимался бы тем, что он любил и умел делать, не рискуя взорваться на бомбе, которую кто-то закопал в кучу собачьего дерьма. Люди из Минэнерго, схватившиеся за возможность получить человека с его уровнем подготовки, ответили ему с энтузиазмом, пригласив его на собеседование и обсуждение трудоустройства. Очевидно было, что Рэй с ними не встретился, подписавшись ещё на несколько лет в Корпусе, а затем пошла волна Буша, моральный дух снова взлетел и число потерь пошло вниз. В итоге, США и плохие парни сыграли 1–0, а Рэй поехал ещё раз в Багдад перед командировкой в Афганистан, которая прервалась при таких необычных обстоятельствах. Но главным было то, что среди прочих ксерокопий, присланных Бобу, было также резюме Рэя, в котором он описывал свои достижения и рекомендации. Это всё было только для гражданских глаз. Становилось ясно, что он занимался чем-то на свои собственные средства, что шло вразрез с принципами морской пехоты. Рэй перечислял курсы, которые он проходил, в разделе «Гражданские учебные заведения». Там были такие познавательные приключения, как «передовая снайперская технология», «техника действия в группе», «техника внутрикомандной связи», пройденные в нескольких компаниях, таких как «Грейвульф», у которого была тренировочная база в Мойоке, Северная Каролина и других, таких, как тренировочные площадки «Гансайт» и «Фронтсайт» в Аризоне и «Громовое Ранчо» в Орегоне, которое содержал бывший морпех с превосходной репутацией по имени Клинт Смит. И ещё один курс привлёк внимание Боба: недельный курс действий городского снайпера, проводимый «Арсеналом Стальной Бригады» из Дэниелстауна в Южной Каролине, под наставничеством полковника морской пехоты в отставке Нормана Чемберса.
Это имя было ему знакомым, и Суэггер быстро погуглил насчёт Чемберса. То, что он узнал, удивило его: отступник! Еретик! Враг строгого кодекса снайперской программы Корпуса морской пехоты!
Но сам Чемберс этой программы не проходил. Он был пехотным командиром со времён командно-штабного училища в Ливенворте, был боевым командиром и не имел отношения к снайперам, что значило- он вовсе не изменял доктрине. Он был абсолютным отщепенцем, этот Билли Митчелл снайперского дела, он высмеивал приверженцев строгих школ, имея репутацию фанатика-одиночки. Среди его особенностей была ненависть к М14: он считал, что идея перековать старую боевую лошадь из ранних 60х в снайперскую винтовку для борьбы с террором была пустой потерей времени. Он был в этом прав, и морпехи, выкопавшие великое множество старых красоток из нафталина для установки оптики на заре войны, скоро увидели, что эти наспех сляпанные устройства толком не работают и никогда не дадут точности на дальней дистанции, достаточной для того, чтобы оправдать долгие и дорогие тренировки снайпера.
Чемберс рассматривал систему М40- ипостась армейской М24, которая была крайне высокоточным вариантом «Ремингтона» 700й модели со стволом Крейгера и оптикой от «Шмидт-Бендера» или «USOptics» — в качестве лучшего варианта временной замены старой М14, но в вопросе новой массовой снайперской винтовки Чемберс был сторонником — откровенным и резким, а иногда и грубым и презрительным- SASS, полуавтоматической снайперской системы. Его оружием, которое он считал идеальным для вооружения снайперских команд морской пехоты, была SR-25 «Арсенала Найта», созданная на базе «Армалайт» AR-10. В действительности SR-25, как и обычное оружие бойцов пехоты- винтовки М16 и М4- были последующими потомками AR-10, которая, будучи созданной в конце 50х Юджином Стоунером и несколькими спецами в аэрокосмической области из «Авиации Фэйрчайлда», выглядела в то время как пластиковый лучемёт из дальнего космоса.
