Сергей Зверев - Пепел врага
Смачно сплюнув, полковник витиевато выругался.
Бойцов переспросил:
– Кто-то из наших?
Командир обернулся.
Только сейчас Бойцов понял, как полковник устал. Его лицо в солнечном свете сохраняло землисто-серый оттенок.
– Нет, – отрывисто ответил Борода. – Владик врачом был. Мы в главном военном госпитале познакомились. Он меня штопал после командировки в Северный Афганистан. А потом Владик, дурья башка, сюда добровольцем отправился. Хотя мог в Москве сидеть, кафедрой в академии заведовать, статьи по хирургии писать.
Бойцов деликатно вставил:
– Судьба.
– Это выбор, Вепрь. Все последующее – это не более чем результат наших решений, – негромко произнес полковник, закрывая дверь «кунга».
Они еще побаловались чайком, ожидая прибытия вертолетов. Командный пункт на территории врага сворачивался. После разгрома базы боевиков Борода со своим хозяйством перемещался в другой квадрат.
Мотивы передислокации полковник объяснил очень быстро. Расстелив сложенную карту, он указал на район:
– Вот здесь сволота ваххабитская активизировалась.
Склонившись над картой, Бойцов изучал рельеф местности.
– Гиблое местечко, – решил он.
Борода обыденно сообщил:
– Недавно колонну сожгли.
– Кто?
– По нашим источникам, Сулейман и его люди.
Бойцов задумался. Имя одного из самых свирепых полевых командиров было ему знакомо. В памяти спецназовца всплывали данные из секретного досье, составленного спецслужбами на полевого командира.
– Он же вроде погиб еще в первую чеченскую?! – удивился Бойцов.
Борода пояснил:
– Думали, что погиб.
– Живучий, гад, – хмыкнул Бойцов.
– Вернулся полгода тому назад. Отлежался в Иордании и приехал деньги отрабатывать. Пока банду сколачивал, сидел тихо. А сейчас активизировался. У него, по данным контрразведки, подвязки и среди наших имеются.
Бойцов напрягся. Он ненавидел предателей, готовых ради денег заключить союз с любой нечистью.
– Точная информация?
На вопрос полковник ответил неопределенно:
– Предстоит проверить, но похоже, что кто-то оружием Сулеймана подогревает. Причем самыми последними разработками. Пока канал поставок раскрыть не удалось.
Спецназовец возмутился:
– Пусть «фээсбэшники» напрягутся.
Борода остудил его пыл:
– Они землю носом роют, но к Сулейману не так-то просто подступиться. В Иордании его не только лечили, но и учили. Эта сволочь собственную службу безопасности сколотила. Контрразведывательную работу ведет по всем правилам.
Бойцов философски отметил:
– Жить захочешь – всему научишься.
– Всему научиться невозможно, – назидательно произнес Борода. – Кстати, при проводке колонны уцелели только двое.
Эта новость оставила спецназовца равнодушным. Он привык к сухой статистике потерь, к смерти, выкашивающей ряды федералов и боевиков.
Не дождавшись реакции, Борода спросил:
– Не хочешь узнать – кто?
Майор насторожился:
– А это имеет значение?
– Уверен, что для тебя имеет, – ответил командир.
Неожиданно Бойцову стало жарко. Он повернул вентилятор, направив на себя струю прохладного воздуха.
– И кто же? – приглушенным голосом переспросил он.
– Капитан Верещагин и сержант Васильев.
Бойцов вскочил, зацепился за прикрученный к полу железный табурет и, с трудом удержав равновесие, опустился на прежнее место.
– Пашка Верещагин? – выдохнул майор.
– Он самый, – подтвердил Борода. – Вы, кажется, учились вместе?
– Да. В Рязанском училище ВДВ.
Командир, пришедший в спецназ из стен этого же училища, что-то тоже вспомнил. Его глаза подернулись дымкой воспоминаний.
– Пашка жив? – переспросил Бойцов.
Борода поспешил успокоить побледневшего майора:
– Я же сказал, что живой. А вот сержанту, насколько мне известно, повезло меньше. Парню в операционных палатах надолго прописаться придется.
Бойцов сидел на стуле, раскачиваясь из стороны в сторону. Временами он бормотал, словно впавший в транс буддийский монах:
– Пашка – друган мой закадычный! Если с ним что случилось, «чехам» никогда не прощу!
Подошедший полковник похлопал спецназовца по плечу:
– Не раскисай, Вепрь. Это тебе не к лицу. Забирай ребят и отправляйся в Моздок. Там тебя приятель ищет. Вот при встрече обо всем и поговорите. Заодно ребятам передохнуть дашь.
Бойцов поднялся. Заглянув командиру в глаза, он произнес:
– Спасибо, Борода.
Тот в ответ лишь понимающе улыбнулся.
Глава 6
Госпиталь встретил Верещагина горьким запахом карболки, вонью медикаментов и букетом неприятных ароматов с пищеблока. На контрольно-пропускном пункте капитан узнал дорогу в отделение, где лежал сержант Васильев. Улететь, не повидав сержанта, Верещагин не мог.
В коридорах миловидные сестрички оборачивались, заглядываясь на бравого капитана. Но сегодня Верещагину не хотелось флиртовать с представительницами прекрасного пола в белых халатах. Он с содроганием представлял, как откроет дверь палаты, как увидит покалеченного сержанта, в глазах которого светится только одно желание – умереть.
Ожидания не оправдались. Открыв дверь, Верещагин был встречен довольно бодрым восклицанием:
– Командир, какими судьбами?!
Приподняв голову, сержант приветливо махнул рукой, опутанной трубкой капельницы и проводами, подключенными к прибору, стоявшему на передвижном столике.
Присев на край кровати, Верещагин нагнулся, чтобы обнять сержанта.
– Здорово, Василий, – прошептал он, отворачиваясь, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы. Нижняя четверть кровати – там, где должны были находиться ноги десантника, – была пуста.
Опустив голову на подушку, сержант тихо сказал:
– Укоротили меня костоправы.
– Бывает, – не найдя нужных слов, невпопад ляпнул Верещагин.
– До колен ноги оттяпали, – с обреченной покорностью продолжал сержант.
– Теперь протезы хорошие делают.
Васильев слегка улыбнулся:
– Знаю. Не хотелось бы быть калекой. Лежать остаток жизни на спине и смотреть, как по потолку мухи ползают.
– Не дрейфь, Василий, деньги мы найдем, – старался, как мог, Верещагин.
– Много бабла на искусственные ходики надо.
– Деньги найдем, – с жесткой решительностью повторил капитан.
Васильев, поправив подушку, сказал:
– Да тут «айболиты» талдычат, что дальше резать надо. Не заживают мои культяпки.
Капитан старался не смотреть на пустоту под одеялом.
– Может, в Москву переправить? В госпиталь Бурденко – там спецы классные, асы в хирургии.
Сержант отрицательно покачал головой:
– Тут тоже ништяк. Профессор меня оперировал. Прикольный мужик. Одному «гансу» из краснодарского полка голыми руками неразорвавшуюся гранату вытаскивал. Гранату «чехи» из «станчака» шуганули, так она, падла, не разорвалась, а между ребрами у «ганса» застряла, – Васильев перевел дух, хватая губами воздух.
Воспользовавшись заминкой, капитан достал из пакета двухлитровую бутылку «Фанты».
– Может, пить хочешь?
– Не-а, – отказался сержант, чтобы через секунду продолжить: – Ну так вот. Профессор всех баб из операционной на хрен выгнал. На парня, что наркозом заведует, ворох «бронников» напялил и пошел орудовать. Гранату голыми руками доставал, а под окном операционной саперы от страха об…сь.
Верещагин рассмеялся:
– Боевой мужик!
С гордостью, будто он сам ассистировал на сложной операции, сержант сказал:
– Это точно. Об этом случае даже в газете писали.
– Ну а с пехотинцем что?
– Ребра вправили, дырку зашили и отправили на дембель.
Разговор прервала шустрая сестричка, похожая в своем накрахмаленном халате на белую подопытную мышь. Она осторожно приоткрыла дверь, просунула в образовавшуюся щель остренький носик и негромко пискнула:
– Скоро обход, заканчивайте беседу.
Верещагин просительно произнес:
– Я же только что пришел.
– Больного нельзя утомлять, – пропищала сестричка.
Сержант добавил:
– Брось, Света. Я и так тут, как в могиле.
– А вы, больной, молчите, – оборвала сержанта «мышка».
Тот довольно грубо рявкнул:
– Закрой дверь, зануда.
«Мышка» обиженно всхлипнула, но продолжала стоять на своем:
– Васильев, не хамите! А вы, товарищ капитан, вообще не должны здесь находиться. Зря я пошла вам навстречу. Зря пропустила. Теперь мне влетит от старшей сестры. А если завотделением увидит… – Глаза «мышки» с выступившими слезинками стали размером с чайные блюдца.
Верещагин пожалел девушку. Покопавшись в пакете, он достал оранжевый апельсин, прибавил к нему плитку горького пористого шоколада «Нестле» и, соорудив подарок, подошел к сестричке.
– Это вам, – протягивая лакомства, произнес он.
– Взятка? – пискнула «мышка».
По-джентльменски предупредительно капитан возразил:
– Дань уважения.
