Сергей Зверев - Морской дозор
В лечебных и психотерапевтических целях. Очень уж жалкое зрелище представляла собой звезда отечественной оборонной науки – Тимофей Васильевич Котельников. Цвет инженерского лица наводил воспоминания о нежной зелени молодых березовых листочков, волосы стояли дыбом, как иглы у ежа. Покрасневшие, отекшие глаза смотрели сквозь очки на мир с той грустной отрешенностью, которая дается лишь зверским похмельным синдромом.
Первым словом, которое произнес Тим, когда его удалось-таки вырвать из тяжелого утреннего забытья, было тихое, как шуршание осенних листьев, «Помираю…», затем добавились звуки погромче… Драло беднягу основательно, на совесть, не соврал, оказывается, что тошнит его с водки. В промежутках слышались клятвенные, обращенные к любимой маме, коллегам по работе, друзьям-североморцам и всему прогрессивному человечеству обещания никогда больше в рот не брать этой пакости, зажмуривать глаза при одном только виде напитка крепче кефира, ну и дальнейшее в том же духе. Кто вспомнит, как впервые по-серьезному надрался, тот хорошо поймет.
На предложение сердобольного Никифорова выпить стаканчик «пивка для рывка» свежеиспеченная жертва зеленого змия ответила столь тягостным, страдающим мычанием, что Михаил чуть слезу с глаз от стыда не смахнул.
– Ну, на фиг, – шепнул он Павлову, пока Тим с трудом возвращал себе подобие облика человеческого под струей холодной воды, – совратители младенцев мы с тобой, Полундра…
– Спокойно! Это еще цветочки. Ягодки начнутся, когда его растрясет по дороге. Но я постараюсь отвлечь. – Как и всякий отличный командир, командир милостью божьей, Полундра прекрасно владел приемами прикладной психологии. – Подыграй, Миша.
Не потребовалось подыгрывать. Разговор, завязавшийся между инженером Котельниковым и старлеем Павловым, был по-настоящему интересен.
Что все-таки значит настоящая увлеченность! Лишь только зашла речь о любимом «тюлененочке», как сразу ожил похмельный инженер.
– О! Такая огневая мощность при столь малом весе, – соловьем заливался он, – нет, вы такой нигде больше не встретите! Что там мини-ракета, это и янкесы делали на «Шарк-Снейках», и французы, а вот две торпедочки, да еще авиационная пушка скорострельная, это я вам скажу! При всем том она ведь легонькая совсем, субмаринка наша, только-то полторы тонны. А значит…
– А значит, что погружаться, что всплывать «Нерпочке» совсем просто и быстро, – подал голос из-за руля всерьез увлеченный разговором Михаил. – Но на глубине-то как же, если зависнуть надо?
– Вот! – радостно откликнулся быстро приходящий в себя Тим. – На то есть особое решение…
Он вдруг покраснел еще сильнее, чем сутки назад, при знакомстве со спецназовцами.
– Мое решение… – чуть ли не шепотом, но с необыкновенной гордостью закончил Котельников. – Это я предложил. Винты разворачиваются перпендикулярно горизонту, электроника обеспечивает равновесие в режиме автопилота. Да вот ведь Сергей знает. Я-то что, только теоретически, а он все это сам испытывал.
– Но крылья у вашего изделия совсем небольшие, – продолжал Никифоров, – с настоящим самолетом не сравнить. Хватает силы?
– Конечно, хватает, все строго рассчитано, – пояснил Тимофей. – Суммарный размах чуть меньше двух с половиной метров, но ведь вода куда плотнее воздуха!
…За два с небольшим года, прошедшие с того дня, как помпотех РЛС с приданными ему солдатиками пытался найти пропавший «Ми-26», военная часть, в которой служил старлей, пришла в окончательный упадок. Неудивительно! Всем давно было ясно, что РЛС здесь нужна, как Жучке арифмометр. Офицеры-связисты разъехались по новым местам службы, станцию законсервировали, что проще и дешевле, нежели полный демонтаж. Охранять ее оставили взвод разгильдяев-контрактников под командой вечно пьяного прапорщика. Он как раз встретил подъехавших североморцев и пошел показывать свое немудреное хозяйство.
К радости Полундры, разворовать и перепортить успели не все. Режимный объект подходит для испытаний мини-подлодки. Оставалась какая-никакая инфраструктура: крохотная, но вполне пригодная для проживания гостиница, емкости для топлива, в которых даже кое-что плескалось, аккумуляторная, небольшой, оснащенный караульным грибком, причал, подсобные помещения.
А поскольку место действительно было очень удобное и искать от добра добра не хотелось, Павлов, посоветовавшись с двумя своими новыми приятелями, решил, что с алкоголиком-прапорщиком не детей же им крестить! Лишь бы не мешал. Быстро побросав свои пожитки в комнатушку «гостиницы» и отправив «уазик» с одним из контрактников – на удивление трезвым! – обратно в Горяченск, они проследовали к причалу.
Байкал встретил ласковым ветерком и небольшой, накатистой волной. Лучшей погоды для испытания и желать не приходилось. Самым удивительным оказалось то, что в этой позабытой богом и командованием воинской части сохранился с лучших времен неплохой моторный катер! Сейчас он плавно покачивался у причала. Хотя, с другой стороны, как на Байкале без плавсредства… В тот же самый Усть-Баргузин при необходимости сгонять – так и быстрее, и дешевле, чем на машине. Опять же рыбки наловить, хоть какая прибавка к казенному харчу.
Полундру особенно обрадовало наличие на катерке пусть старенького, примитивного, но работающего эхолота.
– Теперь, – весело сказал он, обращаясь к Михаилу, – мы сможем еще один фокус показать. Я в любом случае планировал поиграть в подводные прятки, только опасался, что с эхолотом проблемы возникнут. Но если командир местного, хм-м… гарнизона достаточно протрезвеет и хоть немного с железякой этой обращаться умеет… Прямо сегодня перед светлыми генеральскими очами продемонстрирую, что обнаружить «Нерпу» в погруженном состоянии – это очень непросто.
– Так в случае чего, – раздался голос окончательно пришедшего в себя Тимофея, – на эхолоте и я работать умею. Посложнее приборы видывали.
– Нетушки! – Никифоров сразу понял мысль Полундры. – Ты, Тим, лицо заинтересованное. Скажут еще, что вы с Серегой сговорились.
Так что пусть его это чудо в перьях под водой засекает. Ты ему лучше помоги с настройкой.
Ближе к полудню все было готово к началу испытаний. Благополучно доставленная на транспортере «Нерпа», освобожденная, наконец, от маскирующего брезента, гордо закачалась на байкальской волне во всей своей хищноватой красе. Макет штабного пункта, сооруженный из крашеной фанеры в почти натуральную величину, бойцы Никифорова повезли на том же транспортере чуть вправо по берегу, чтобы установить его километрах в пятнадцати от места предполагаемого погружения, заодно поразогнав там случайный народ и оцепив место, для макета предназначенное. Мрачный похмельный прапорщик с помощью также похмельного, но уже повеселевшего Котельникова, отлаживали эхолот на катерке.
Однако у причала, рядом с «Нерпой», покачивался не только защитной окраски катерок, но и белоснежная красавица-яхта, на бортах которой можно было прочесть «Виктория». С борта яхты на бурную подготовку к началу испытаний с любопытством смотрели две женщины, постарше и помоложе. Они чем-то неуловимо походили друг на дружку, сразу можно было понять, что это мать и дочь.
Их муж и отец, генерал-майор Берсентьев, стоял рядом с уже облаченным в гидрокостюм Сергеем Павловым и уточнял последние детали предстоящего шоу. Был он вежлив, предупредителен и на самого себя начисто не походил.
Видимо, те, кто поручил штабисту оперативный контроль над испытаниями, честно предупредили Берсентьева, что задираться с морячками не стоит, что лучше свое генеральское хамство временно спрятать в карман. Тем более – важные испытания-то! Если хорошо за них отчитаться, то можно и благодарность в приказе получить, а кому она лишняя? Значит, ссориться с теми, кто реально будет пахать, не следует! Особенно учитывая, что непосредственными подчиненными Геннадия Феоктистовича они не являются, у них свое морское начальство. Словом, вежливо, но твердо посоветовали Берсентьеву всемерно помогать, а никак не наоборот.
Кроме того, было что-то в лицах, в осанке, в манере себя держать у Сергея и Михаила такое, что даже у столь законченного хама, как Берсентьев, вызывало смешанное с опаской уважение.
Он чуть ли не извинялся за то, что приказал подогнать к месту испытаний свою яхточку от близрасположенной дачи. Да еще с двумя гражданскими: женой и дочкой. Ну уж очень им полюбоваться приспичило, не шпионки же, право слово!
Полундра было нахмурился, но сразу вступать в конфронтацию не захотел. В конце концов, пусть одуревшие от безделья генеральские бабенки полюбуются на то, как он обработает привезенный макетик, отчего нет? Не чертежи ведь, не ТТД он им демонстрировать собрался… Под водой много не увидишь, пусть пялятся на байкальскую гладь сколько влезет. Зато какой отличный психологический козырь на будущее!
