Михаил Серегин - Контрольная молитва
– Я и сам никогда бы не подумал.
Вера еще раз внимательно посмотрела отцу Василию в глаза, понимающе кивнула и, поглубже запахнув халатик, побежала обратно, к дверям гостиницы.
* * *Когда отец Василий попал в УВД, на часах была половина первого ночи. Первым делом он вытащил из-за пазухи и положил на стол дежурного огромный, отнятый в схватке с братками пистолет.
– Звони Ковалеву домой, старлей, – без перехода распорядился он, и оцепеневший от неожиданности дежурный милиционер даже не нашелся что ответить.
– Откуда это у вас?! – недоверчиво покосился он на отполированное до лунного сияния оружие.
– Отнял.
– У кого?
– Ты мне зубы не заговаривай, – оборвал его священник, – а быстренько звони Павлу Александровичу, и не бойся, дело серьезное, того стоит.
Видно, было в его интонациях что-то родное, узнаваемое, ментовское… Старший лейтенант еще раз недоуменно посмотрел на священника и с восхищением – на пистолет и начал набирать номер домашнего телефона начальника усть-кудеярской милиции.
– Павел Александрович?! Старший лейтенант Мирзоян… да, дежурный. Вы уж извините меня за поздний звонок, Павел Александрович, но тут к нам снова отец Василий пришел, вот пистолет принес, с вами хочет переговорить.
По вытянувшемуся лицу Мирзояна стало понятно, что его послали, и послали далеко.
– Да я говорил, – начал врать дежурный. – Он и слушать не хочет. Да, он здесь… передать?
Отец Василий принял у дежурного трубку и вкратце объяснил ситуацию. Было отчетливо слышно, как возбужденно засопел в трубку начальник местной милиции. Такие ЧП случались в его вотчине нечасто.
– Сейчас подъеду! – решительно подвел он итог разговору. – Дайте-ка мне дежурного.
Ковалев приехал в управление минут через двадцать. К этому времени в дежурке собралось человек пять милиционеров, практически вся смена. Они по очереди рассматривали диковинное оружие и почти разобрали его, пытаясь понять, как эта штуковина сработана.
– Ну куда ты суешь?! – подхихикивали они над кем-то из своих. – Как впервые замужем! Это наоборот надо вставлять…
– Да отвяжитесь вы, сам разберусь! – вяло отбивался товарищ.
Они так увлеклись, что визит начальника управления застал их врасплох.
– Так, Мирзоян, что за митинг в дежурке?! – вырос на пороге Ковалев, и милиционеры поочередно начали вылетать из застекленной комнаты. – Здравствуйте еще раз, батюшка, – сунул он твердую широкую ладонь отцу Василию.
– Привет, Павел Александрович.
– Пошли ко мне, там все и расскажешь, – сразу распорядился Ковалев, неожиданно перейдя на «ты». Такая фамильярность священнику не понравилась, но указывать на это Ковалеву в такой ситуации было неловко.
На этот раз разговор был еще более обстоятельный, но и меры последовали незамедлительно. Ковалев лично вышел на охрану Козелкова и сообщил о повышенном интересе преступных структур к персоне их босса. Но дело этим не кончилось: начальник милиции то выбегал из кабинета, то вызывал кого-нибудь к себе, и только к четырем утра Павел Александрович посчитал, что сделано все, что необходимо сделать, и отец Василий может отправляться домой.
– Мы там у тебя в доме проверили. Все чисто, никого, – сказал Ковалев. – Кстати, Белова ты зря напугался, он мне тут же перезвонил. Я хотел с тобой сразу, на месте переговорить, а тебя и след простыл!
– Извини, Павел Александрович, сам знаешь, обжегшись на молоке…
– Брось, батюшка, можно подумать, тебя усть-кудеярские менты когда-нибудь подводили! А все эти братковские понты, мол, «у нас все схвачено», как были понтами, так понтами и останутся. По крайней мере у меня, в Усть-Кудеяре. Ты ж меня знаешь!
– Ну, извини еще раз, Павел Александрович, – еще раз повинился отец Василий. – У меня, видно, мания преследования развиваться начала.
– А что джипы к посту подъезжали, так ты это в голову не бери, они просто дорогу на Софиевку спросили. Да и ты хорош! Почему не сказал, что братки именно на джипах тебя преследовали? Белов – человек обязательный, он бы их точно тогда проверил.
Отец Василий покачал головой и мысленно похвалил себя за осторожность. Он и не знал, что у братков хватило наглости прямо на пост ГИБДД подъехать. Не дай Бог, они бы его там застали! Тогда там и капитану Белову небо с овчинку показалось бы! Это они теперь, заочно, все такие храбрые, да и то, пока в кабинете под защитой дежурной смены сидят.
– А Козелкову я посоветовал маршрут визита изменить, – напоследок сказал Ковалев. – Да и подсократить ему вояж малость не помешает. В такой ситуации не хрен храбреца из себя строить! И так всему нашему управлению работы поднавалил!
– Правильно, – согласился с позицией главного усть-кудеярского милиционера отец Василий.
* * *Когда они распрощались, был уже пятый час, и отец Василий, помаявшись вопросом, поехать ли домой вместе с нарядом или зайти за женой в гостиницу, выбрал-таки второе. Теперь он жалел, что, испугавшись мифической опасности, потревожил девушек. Ольге в милиции абсолютно ничего не угрожало.
«Старею, что ли?» – подумал священник, чувствуя, что ему стыдно за свои страх и недоверие. Он ведь и сам служил в этой структуре и прекрасно помнил дух организации. Конечно, они менты, конечно, порой они перегибают палку или вешают на человека лишнее, но, чтобы сдать браткам чью-то жену, это уже слишком! Такого позорища не допустит ни один самый продажный, самый трусливый мент!
Он вошел в гостиницу через парадный вход и тут же об этом пожалел – бодрая дежурная была на страже. Отец Василий, чтобы избежать допроса и необходимости отвечать, что он идет в триста восьмой, где, как известно, живут девочки из областного центра, купил в круглосуточно работающем буфете баночку пепси-колы и покинул заведение, чтобы зайти в него с черного хода. Но совсем избежать контактов с администрацией священнику не удалось. Уже когда он стоял перед самыми дверями номера, его настигла дежурная по этажу.
– Вы к кому?! – стремительно налетела она, и в этот миг дверь триста восьмого открылась, и появившаяся на пороге Вера приветливо улыбнулась гостю.
– Заходите, батюшка.
Дежурная по этажу на миг остолбенела. До нее только сейчас дошло, что странный балахон гостя – это ряса, а сам гость – усть-кудеярский священник. Она по-рыбьи беззвучно несколько раз открыла рот, но сказать так ничего и не смогла.
«Боже мой, Боже! – с тоской подумал отец Василий и решительно шагнул вперед, в номер. – Что обо мне прихожане подумают?!»
Дверь захлопнулась, и он огляделся. Девушки сидели на кроватях и пили заваренный согретым в пластмассовом импортном электрочайнике кипятком растворимый кофе. Олюшка смотрелась среди них абсолютно гармонично.
– Ну что? – тревожно глянула на мужа Ольга.
– Все хорошо, можно ехать домой, – ласково улыбнулся ей отец Василий.
– Слава Тебе, Господи! – перекрестилась она.
Девушки притихли, и в воздухе повисла неловкая пауза.
– Может, кофею с нами попьете? – с наигранной безмятежностью спросила Вера.
– И то правда, не побрезгуйте, – улыбнулась темноволосая, с явной примесью тюркской крови девушка.
– С удовольствием, – улыбнулся отец Василий. – Если можно, я бы чаю выпил. Честно говоря, выдохся я в этой ментовке вконец.
Девушки понимающе закивали.
– Вы садитесь, – спохватилась Вера. – Девчата, подвиньтесь.
Девушки повскакивали, засуетились, и душевная, теплая буквально за секунду до этого момента компания вмиг рассыпалась.
– Ну что вы, девушки… – укоризненно протянул отец Василий.
– Садитесь-садитесь, – решительно усадила его на кровать напротив Ольги Вера. – Вы «Липтон» в пакетиках пьете?
– Конечно, – потер ладонью о ладонь отец Василий. – Али я не русский человек?
Девчонки дружно хохотнули.
Ольга безотрывно смотрела на него, а потом не выдержала и утерла внезапно набежавшую слезу. Никогда прежде она себе этого не позволяла.
– Все нормально, Олюшка, – сглотнул комок в горле отец Василий. – Все обошлось.
Ольга молча кивнула. Девчонки притихли.
Вера протянула священнику стакан с чаем, и он благодарно кивнул.
– Хочешь, пойдем домой, – предложил он. – Хочешь?
– Не знаю… не уверена, – отозвалась она.
Отец Василий прекрасно понимал, что происходит. Женщине, даже если она попадья, трудно привыкнуть к мысли, что единственная наша защита не сила, не достаток и не дом. Единственная наша защита – Небо, Тот Единственный, знающий все пути и держащий все судьбы в своих теплых, больших ладонях. Потому Ольга и сказала «не знаю», что ее дом вмиг перестал быть крепостью и защитой, и теперь даже сила ее мужа не гарантирует ничего.
Отец Василий нет-нет да и задавался мыслью, а не жалеет ли она, что выбрала себе мужа, сознательно уклоняющегося от применения своей недюжинной силы в этом жестоком мире, хотя какое там «уклонение», если меньше чем за сутки он нарушил столько установленных для себя запретов, что… он даже думать сейчас об этом не хотел. Но он понимал, что это его собственное прошлое снова настигло его, и именно тогда, когда он решил, что никакого «багажа» за плечами уже нет и можно спокойно расслабиться и быть самим собой.
