Дмитрий Петров - Холодная ярость
Так они простояли рядом друг с другом у прилавка несколько секунд, оба молчали.
«Не буду спрашивать, – решил Вербин, – пусть Сам скажет. Он хочет что-то сказать, но не решается».
В этот момент хлопнула входная дверь, звякнул колокольчик. Вошла пара посетителей – явно и жена. Обоим лет за тридцать, они не смущаютс видно, не в первый раз бывают в таких магазинах.
Продавец отвлекся от Вербина и подошел к ним. Начался разговор вполголоса.
Впрочем, в магазинах «Интим» не принято орать во все горло…
Владимир решил никуда не уходить: чутье подсказывало ему, что следует остаться и продолжить разговор с задумчивым продавцом. Поэтому он принялся разглядывать выложенные на прилавках экзотические товары, вполуха машинально прислушиваясь к доносящимся до него обрывкам разговора. Посетители точно знали, что им нужно, и сразу направились к полкам.
Краем глаза Вербин незаметно наблюдал за их поведением. Он с трудом мог себе представить, как бы сам с женой зашел сюда и принялся что-то выбирать. Да нет, чепуха, совсем не мог представить себе подобной ерунды.
А эта парочка выглядела вполне естественно, никто из них не комплексовал.
И выглядели оба прилично – хорошо одеты, уверены в себе. Мужчина побрит, в дорогой куртке, его супруга с макияжем и причесочкой.
«С виду – самые обычные граждане, – подумал Вербин, – встретишь на улице таких – никогда не подумаешь, что они посещают вместе секс-шоп. А может быть, я просто отстал от жизни и сейчас такое поведение для супругов нормально? Может быть…»
– Вот этот подойдет? – вежливо интересовался продавец, снимая с полки очередной ярко-розовый фаллос. – Обратите внимание на вот этот выступ. Видите?
Это новинка, самый современный дизайн. Сам фаллос массирует вагину, а вот этот выступ задевает за клитор и создает дополнительные ощущения.
Разговор велся совершенно серьезно, без тени улыбки. Супруги осматривали предложенный им товар, кивали головами, задавали дополнительные вопросы, уточняли что-то важное для них. Если бы не знать, что именно они выбирают, то со стороны по их виду можно было бы подумать, что речь идет о кухонном столике.
– Нет, мы бы все-таки хотели двойной, – настаивал покупатель. – Нам так удобнее. Покажите двойные, но только покрупнее.
Продавец понимающе кивнул, и в его руках появилось чудовищное приспособление, на сей раз зеленого цвета. Оно выглядело примерно как рогатка – два толстых ствола были выставлены буквой «V».
– Вот, пожалуйста, – предложил продавец. – Последняя модель. Как вы хотели – для одновременного анально-вагинального секса. Подойдет по размеру?
Посмотрите получше.
Супруги принялись разглядывать штуковину, поочередно вертя ее в руках и о чем-то перешептываясь. Женщине фаллоимитатор явно приглянулся, она даже улыбнулась, наверное, представив себе, сколько удовольствия сможет получить ближайшей ночью.
Но супруг ее остался недоволен.
– Мелковат, – авторитетно заявил он продавцу. – Нет ли такого же, но покрупнее? Потолще и подлиннее.
Парень с готовностью показал другой экземпляр, совершенно устрашающих размеров. Вербин даже зажмурился…
Видимо, так же перепугалась супруга ненасытного господина. Увидев штуку, она порозовела и принялась что-то быстро говорить, отрицательно тряся головой, отчего кудряшки ее смешно подрагивали, как хвост у трясогузки.
– Он слишком большой, – донесся ее торопливый шепот. – Саша, подумай, я же не слониха…
Но покупатель уже зачарованно вертел приспособление в руках, любовно оглядывая его и изредка бросая взгляды на супругу, как бы примериваясь заранее.
В его глазах появилось мечтательное выражение.
Увидев, что клиент почти созрел для дорогой покупки, продавец решил прийти на помощь с советом.
– Вы боитесь, что порвете анус? – галантно осведомился он, обращаясь к покупательнице. – Но это ведь так просто. Анус вполне можно расширить.
Постепенные упражнения, и еще у нас есть специальный крем… Показать вам крем?
Он усовершенствованный, только в этом месяце поступил из Германии. Пользуется большим спросом.
Дама помялась нерешительно, потом кивнула. Щечки ее слегка порозовели от волнения, на губах заиграла слабая улыбка. Она вертела в руках пластмассовое страшилище и будто флиртовала с ним: оно нравилось ей, манило, но и немножко пугало своими размерами. Женское сердце явно разрывалось…
Спустя пять минут поразившая Вербина сцена завершилась ко всеобщему удовлетворению. Женщина уговорила своего супруга купить ей две баночки специального крема для расширения ануса и за это согласилась испробовать предложенное ей пластиковое чудо страшных размеров. Муж был доволен, так же как и продавец, сбывший редкий и дорогой товар.
С приятной улыбкой на лице парень вернулся к стоявшему неподалеку у прилавка Вербину.
– Ну как? – бодро поинтересовался он. – Ничего не надумали?
– А что я должен был надумать? – обиженно пРотянул Владимир. – Я же сказал вам, что мне нужно. А вы говорите – у вас нет… Как же теперь быть? Мне очень нужно.
– Очень? – после короткой выжидательной паузы переспросил продавец. – Ну, если очень, то… Впрочем, у нас такого товара в любом случае нет и быть не может…
Вербин понял, что пришла пора действовать решительно. Нельзя упускать момент – сейчас или никогда. Малейшее сомнение спугнет парня.
– Ну помогите! – взмолился Владимир, тараща глаза на продавца. – Вы что, не можете помочь? Мне очень нужно, вы что, не понимаете? Я заплачу хорошо! Ведь где-то есть же такие кассеты!
– У нас – нет, – усмехнулся продавец. – Я же вам объяснил. Приходите послезавтра. Сможете? Сразу после обеденного перерыва.
Это была победа! Маленькая победа, промежуточная, но все же самая настоящая. Конечно, у продавца ничего нет, но ведь не зря же он назначил прийти сюда послезавтра. Значит, что-то имеет в виду. A раз так – есть надежда.
Как говорил литературный Остап Бендер: «Если в стране есть денежные знаки, то должны быть люди, у которых их много». Если в Унчанске производят фильмы с детской порнографией, то должны быть люди, у которых эти фильмы есть. А потом станет уже проще – раскручивать людей и устанавливать цепочку в милиции, когда очень захотят, умеют…
Вербин проводил Марину до остановки и вместе с ней дождался автобуса.
Потом он еще несколько секунд стоял, глядя, как удаляются в темноту красные огоньки потрепанного «Икаруса», увозившего его новую сотрудницу.
«Автобусы в городе все старые, – с раздражением подумал он, – десять с лишним лет парк не обновлялся. И когда только найдутся деньги на то, чтобы сменить эту рухлядь на колесах?»
Рассердился, потому что понял вдруг: он пытается обмануть сам себя, размышляя об автобусах. На самом деле ему хочется думать о Марине. Странное дело, все последнее время он ни разу не вспомнил о том, как и при каких обстоятельствах они встретились в первый раз.
Сначала казалось, что воспоминания о том эпизоде постоянно будут лезть в голову, отравляя их служебное общение. Потом Вербин сказал себе: «Все! Стоп!
Хватит бережно лелеять память о всякой дряни! Это было шесть лет назад, с тех пор вообще все в целом мире переменилось, не то что в людях, в каждом из нас».
Он пригласил Марину работать в отдел, строго-настрого приказав себе никогда не вспоминать о неприятном. И надо же – то ли сработал этот внутренний запрет, то ли как-то само собой ни о чем таком не вспомнилось. Уже довольно давно Вербин смотрел на Марину просто как на новую свою сотрудницу, которой нужно помогать. Такую же, как все остальные сотрудники в отделе.
«Нет, опять вру, причем сам себе, – тотчас оборвал себя Вербин. – Не такую же, как все остальные… Потому что Марина Сергеевна очень красивая. Очень!»
Мысленно назвал Марину по имени-отчеству и похвалил себя за это.
Правильно, так будет лучше. Пусть он все забыл из прошлого, пусть они теперь коллеги, а все же лучше построже, поофициальнее. Так, на всякий случай.
«А на какой случай? – спросил себя Владимир. Подумал и с некоторым смущением ответил себе же:
– уж больно она красивая…»
Он усмехнулся в темноту, вслед скрывшемуся автобусу, и зашагал по улице.
Начал накрапывать дождь – промозглый, осенний, который может, единожды начавшись, идти трое суток без перерыва. В такой дождик человек с особенной тоской вспоминает ушедшее лето, и иной раз и вовсе приходят мрачные мысли о том, что не только лето, а, пожалуй, и вся жизнь уходит куда-то, утекает бездарно между пальцами. И утечет, не удержишь ее, как ни сжимай ладонь.
Он шел по улице долго, натянув до ушей кепку и подняв воротник куртки, чтобы ледяные капли не заползали за воротник.
Шел и некоторое время боролся с собой. Строго говорил себе, что следует думать о том, как придет сейчас домой и что скажет жене Римме. Потому что после службы человек должен отдыхать, а значит -8 думать о доме и семье.
