Владимир Колычев - Брат 2. Америка, бойся русских

Первое время Никита пытался повалить Альбину на спину, запустить руку под юбку. И всегда получал отпор. Нет, нет и нет… В конце концов он смирился. Или, вернее, она его смирила…

Машина остановилась возле ее дома.

— Это был самый лучший день в моей жизни, — сказал он.

Альбина промолчала. Зато он видел, как в темноте счастливо светились ее глаза.

— Мы всегда будем вместе? — спросил он.

— А ты этого хочешь?

— Хочу.

— Ты скоро уедешь.

— Но я могу забрать тебя с собой.

— Не заберешь, — покачала она головой.

— Почему?..

— Не нужна я тебе такая…

— Какая?

— Порочная… Я воровка, и ты это прекрасно знаешь.

— Но ты ведь больше не будешь, правда?

— Не буду, — покачала она головой.

Только не очень уверенно прозвучал ее ответ.

— Ты поступишь в институт. Получишь профессию…

— Никита, хватит трепаться… Не способна я к наукам. Мне бы училище закончить…

— Ну, можно ведь и швеей-мотористкой работать…

— Издеваешься, да?

— А ведь можно вообще не работать.

— Да ну!

— Я мог бы содержать тебя.

— Никита, ты меня смешишь. Ты и сам на отцовской шее висишь. А еще меня содержать собираешься… И потом, я никуда не собираюсь с тобой ехать…

— Поедешь!.. Или я сам здесь останусь…

— Глупый ты…

Никиту заело. Шарики зацепились за ролики. Он даже и сам не понял, как ляпнул:

— Может, и глупый. Зато я знаю, как деньги без всякого обмана зарабатывать…

— Ну и как? — отрешенно спросила она.

— А завтра посмотришь…

— Не буду я ничего смотреть. Не хочу… Я просто хочу быть с тобой… Пока, до завтра!

Она взялась за ручку, чтобы открыть дверь. Но не открыла, потянулась к Никите.

Они целовались до тех пор, пока у них не заболели губы…

Сегодня они шли на пляж. Без машины, пешком. И не одни. С ними Яна. Та самая…

Ей лет семнадцать. Лицо красивым не назовешь, уши смешные. Но кожа у нее чистая, нежная. Губки яркие, сочные. И тело близко к совершенству. Стройные загорелые ножки, тонкая талия, пышный бюст. Глаза живые, с хитринкой. И смелые. Такие же смелые, как и ее наряд. Короткие до невозможности джинсовые шортики и почти прозрачная шелковая майка, под которой бултыхались мячики грудей — лифчика она не носила.

За ней не нужно было заходить. Она с самого утра была у Альбины и на пляж за ней увязалась. Никита не прочь был бы избавиться от нее. Потому что не подруга она Альбине, а враг. Но прогнать он ее не мог. Не имел права. Пока не имел…

— Тебя Никита зовут? — спросила она.

— А тебя — Яна, знаю. Как знаю, что ты в карман ко мне залезла…

— Зачем ты так говоришь? — нахмурилась Яна. — Сам знаешь, что это была шутка…

— Да, весело было…

— А мне нет, — покачала она головой. — Деньги-то возвращать пришлось… Да ладно тебе, шучу, шучу…

В глазах у нее хищная смесь: лисья хитрость, ястребиная цепкость, акулья жестокость. И где-то в глубинах змеиный яд. Поверх всего этого яркая улыбка. Только трудно спрятать за ней подленькую натуру.

— Ты говорил, что знаешь, как деньги без обмана зарабатывать можно, — сказала она. Никита опешил:

— Кому я говорил, тебе?..

Альбина смущенно отвела взгляд в сторону.

Вот, значит, как, вчера она не очень-то отреагировала на его заявление. А сегодня уже с Яной поделилась. Неужели она в такой зависимости от своей подруги, что ничего не может от нее скрыть?..

— Альбине ты говорил, какая разница?

— Большая разница.

— Слушай, чего ты дуешься как мышь на крупу?

— Я не дуюсь…

Никита почему-то чувствовал себя перед ней маленьким мальчиком. Похоже, у этой девчонки дар ставить людей в зависимость от себя.

— Ну тогда что за способ?..

— Древний как мир…

— Тьфу ты! — разочарованно хмыкнула Яна. — Как знала…

— Что ты знала?

— Не на тех нарвался, голубчик… Если хочешь быть сутенером, не по адресу обратился. Мы с Альбиной не проститутки…

Ядовито, откровенно и глупо.

— При чем здесь проституция? — возмутился Никита. — Ты хоть думай, что мелешь?..

— Сам сказал, что способ древний как мир. А проституция — древнейшая профессия…

— Дура ты! — не сдержался Никита. — Самая натуральная дура…

Яна зло зыркнула на него.

— Ты за разговором следи, да? — хищно прошипела она.

— А что, не дура… — уже мягче сказал он. — Я ей про слона, а она мне про барана…

— Ну так что за способ, Никита? — спросила Альбина.

Она по-прежнему не смотрела в его сторону. Как будто боялась встретиться с ним взглядом.

— Я же говорю, старый как мир… Вот ответь, что появилось раньше — курица или яйцо?..

— При чем здесь это?

— А при том, что сам вопрос древний… Никита достал из сумки яйцо.

— Курицы, извините, нет… Да она и не нужна…

— А яйцо зачем? Запасное? — фыркнула Яна.

— Я слышал, ты девчонка крутая. Рука у тебя сильная… Попробуй, яйцо раздави…

— У меня рука не сильная. И маленькая. Не раздавлю, — покачала головой Яна.

— А некоторые считают по-другому…

Никита остановился. Оглянулся по сторонам.

Они шли по набережной. За бетонным парапетом простирался пляж. К нему и от него шли люди.

Никита увидел крепкого парня в шортах и шлепках.

— Молодой человек! — позвал он.

Тот остановился. Агрессивно посмотрел на Никиту.

— Ты мне?..

— Вам, вам… Заработать хотите?

— Чего?

— Предлагаю аттракцион… Видите — яйцо. Если раздавите его одной рукой, получите пятьдесят рублей. Если нет, отдадите мне рубль…

— Ты чо, греба…

Парень осекся. Посмотрел на Яну и Альбину. Понял, что в присутствии дам грубить нехорошо.

— Ты что, серьезно? — поправился он.

— Ну да…

— Тогда покажи деньги!

Никита показал купюру. Парень посмотрел на него как на полного придурка. Забрал у него яйцо, сжал его в кулаке.

— Смотри, придурок!..

Только в роли придурка оказался он сам. Как ни тужился бедолага, яйцо не поддавалось.

Из напыщенного болвана он превратился в мокрую курицу. В свое время такая перемена произошла с Кешей. Никита хорошо помнил тот случай во дворе. Мало того, это случай дал толчок его идее.

— Ну что, не получилось? — сочувственно спросил Никита.

— Да это какое-то не такое яйцо, — сокрушенно развел руками парень.

— Да нет, самое обыкновенное… Никита забрал у него яйцо. И, выпустив его из рук, разбил об асфальт.

— Ну что, убедился?

— Н-да, — почесал затылок парень.

— Эй, — тронула его за руку Яна. — Рубль гони!.. Бедолага кочевряжиться не стал, достал монету, протянул ее Никите и молча испарился.

— А это идея! — одобрительно заметила Яна. — Надо взять на вооружение…

— В самом деле, — обрадовалась Альбина. — Никакого мошенничества…

— Еще попробуем? — спросил Никита.

— А яйцо?..

— Не дефицит…

Он достал из сумки еще одно яйцо. Яна мгновенно отреагировала на это. Мертвой хваткой вцепилась в какого-то мужика. Подтащила его к Никите.

— Это очень просто. Раз, два — и готово… Рубль против пятидесяти…

— А это вам, чтобы не обляпались…

Альбина тоже не растерялась. Повесила мужику на плечо полотенце. Дополнительную иллюзию легкой победы ему создала.

Напрасно тужился мужик, яйцо не поддавалось. В общую копилку добавился еще один рубль. А вокруг уже собиралась толпа…

Яйцо кочевало из рук в руки. Молодые парни, зрелые мужики становились в очередь в надежде раздавить его и получить за это обещанный полтинник.

У Никиты уже голова кругом шла. А поток не убывал. Рубль прилипал к рублю, десятка к десятке… Общая сумма перевалила за сотню…

— Что здесь за куча мала? — неожиданно раздался чей-то жесткий властный голос.

Никита вздрогнул. Он было решил, что это нагрянули стражи закона. Но вместо милиционеров перед ним появился высокий худощавый парень в черных брюках и такого же цвета рубашке. Все черное. И туфли, и непроницаемые очки. И густые смоляные волосы. Даже чернота в темных зубах…

Он снял очки. На Никиту глянули черные глаза — черная космическая бездна в них.

— О! Клим! — послышался радостный возглас Яны. Она потянулась к парню, чмокнула его в щеку, повисла у него на руке.

— Клим! — счастливо протянула она.

— Янка? — Эмоции в его взгляде и голосе едва-едва обозначились.

Только почему-то он смотрел не на нее, а на Альбину.

— И Альбина здесь…

— Эй, парень, отойди, сейчас моя очередь… — потеснил его в сторону какой-то мужик.

Клим резко развернулся в его сторону, впился в него жестким взглядом. И не менее жестко изрек: