Кавказский транзит - Сергей Иванович Зверев
Глядя на отличную работу своих «орлов», майор думал о том, сколько же таких вот мест дислокации ему пришлось сменить! И таких любимых, как его родная воинская часть в Поволжье, и таких временных, как место сегодняшней дислокации, и уж совсем экзотических, как это часто случалось во время его многочисленных командировок в самые разные части света.
Об этом он и разговаривал с солдатами, возвращающимися с дальней территории.
– Как вы думаете, ребятки, чего бояться нужно прежде всего? – задал он вопрос группе бойцов. – Ну, вот ты, Савушкин, ответь мне на этот несложный вопрос.
– Вероятного противника, товарищ майор, – рослый краснощекий Савушкин ни минуты не сомневался в правильности высказанного им варианта.
– Прекрасно, прекрасно, – улыбнулся Батяня, – а еще какие варианты у вас имеются?
– Неожиданного нападения! – подал голос долговязый Громов.
– Ну, понятно, – окинул веселым взглядом Батяня десантников, – о противнике вы, похоже, осведомлены. Но главное, ребятки, – это грязь.
Было видно, что многие недоуменно всматривались в лицо командира.
– Да, именно грязь. С противником мы уж как-нибудь справимся, для этого мы и являемся десантниками, – сказал майор, – а вот если мы не научимся чистоте, то нам уже никто не поможет. Причем чистоту я имею в виду как в прямом, так и в переносном смысле. Обращаться с автоматом можно научить и крота, если, конечно, приложить максимум усилий, а вот если человек живет в грязи, то ему хана. Здесь он в два счета опустится и физически, и морально, так что не зря мы драили и убирали. Траву же я вас не заставлял красить?
– Никак нет! – гаркнули солдатские глотки.
Лавров был командиром требовательным, это всем было известно, но в «крайние степени» командирского рвения он никогда не впадал. Особенно расслабляться его бойцам возможности не давалось, но все было в разумных рамках. За это его и ценили подчиненные, зная, что в трудную минуту Батяня поможет и подскажет.
– Ну, вот. А в моей биографии я часто сталкивался с тем, что человек, который опускается, не только страну не способен защитить, но и себе помочь не в состоянии. В общем, отдыхайте пока, ребятки, но смотрите в оба. Мы сюда не в игрушки играть приехали.
Провожая взглядом солдат, затянувших бодрую строевую, Батяня вдруг вспомнил себя самого в их годы. Вспомнил то время, когда все было в новинку, когда простые вещи казались очень сложными, когда его учили другие – те, кто уже прошел огонь, воду и медные трубы. Тогда, будучи еще зеленым юнцом, он часто был несправедлив к своим учителям. Их советы и рекомендации казались ему часто то слишком нравоучительными, то чрезмерно жесткими. Но прошло время, он стал другим и теперь может сам себе смело признаться: так и надо было. Иногда наука должна быть и жесткой, подчас даже жестокой, чтобы в трудную минуту человек не растерялся, не дрогнул, не покорился наступившей беде, а смог не только защитить себя, но и подставить плечо раненому, истекающему кровью товарищу. Да и вообще, десантник и есть тот человек, который в нужную минуту сделает все для блага Родины.
Но дела делами, а сегодня ведь согласно просьбе нанесшего визит Артура Даратола и последовавшего за этим приказания полковника Авдеева предстояло и отдохнуть. Хоть Батяня не имел ровно никакого желания появляться на этом мероприятии, но выбора не было – приходилось идти. Лавров взглянул на часы: в скором времени офицерам нужно было быть на месте. Комбат отправился в казарму.
– Значит, так, капитан, еще раз предупреждаю: глядите в оба, – отдавал последние распоряжения Батяня перед отъездом на «званый ужин». – Ситуация, ты и сам знаешь, какая, поэтому в случае чего немедленно сообщайте.
– Все понял, товарищ майор, – капитан, оставляемый в части, был человеком надежным, и Батяня не особенно волновался, но все же…
Перед выездом на банкет Лавров принял прямо-таки идеальный внешний вид. Прекрасно понимая, что по виду командира будут судить обо всем подразделении, Батяня постарался не ударить в грязь лицом. Форма майора была безукоризненно выглажена и вычищена, обувь сверкала. Точно так же он относился и к своим подчиненным. Четверо офицеров, отправлявшихся вместе с ним, построились, а Лавров придирчиво осматривал каждого из них. Сегодня все должно было быть «на высшем уровне».
– Старший лейтенант Киреев!
– Я! – отозвался офицер.
– Что это за ботинки у вас на ногах? – поинтересовался майор. – Я, конечно, ценю, что у моих подчиненных есть вкус к одежде, однако настоятельно рекомендую проводить четкую грань между гражданской одеждой и военной формой.
Старлей уставился на свою обувь, словно видел ее впервые.
– Будьте добры, товарищ капитан, позвольте взглянуть на ваши часы, – продолжил майор.
Часы капитана Кулакова выглядели уж слишком вызывающе.
– Часы я прошу вас снять, – вынес свое резюме майор. – Я думаю, товарищи офицеры, вы и сами понимаете, что мы с вами находимся на переднем крае России. И на нас лежит двойная, если хотите, тройная ответственность. На нас, соответственно, всеми: и друзьями, и недругами – обращается особое внимание. Так что ничего лишнего мы себе позволять не должны. Будем скромнее.
– Есть, – козырнул офицер.
– Все это не пустые придирки, как может некоторым показаться, а необходимость, ни больше ни меньше.
Если в неслужебной обстановке Лавров был человеком открытым и располагающим к себе, то в другое время он представлял тип требовательного и принципиального командира, о чем все прекрасно знали. Однако в любом случае все проходило в рамках устава: корректно и вежливо.
– То, что могут себе позволить штатские, для нас непозволительно. Тем более, мы отправляемся на территорию хоть и дружественного нам, но чужого государства. Поэтому все должно быть тип-топ, – инструктировал он подчиненных. – Особо обращаю внимание на застолье. Кавказ – земля хлебосольная, и здесь в нашем положении нужно вести себя соответственно. Так что предупреждаю: если кто-нибудь напьется, пощады не ждите.
– Но мы же в гости направляемся, товарищ майор, – наклонил голову Кулаков, – это же специфическое, так сказать, мероприятие…
– Мы не в гостях, а на службе, – напомнил Батяня, – и в данном случае наше присутствие там – это официальное мероприятие, тоже долг службы, если хотите.
– Так что, может, вообще пить нельзя? – иронично поинтересовался офицер.
– Настоящий десантник пить может, а вот напиваться – это ни к чему.
Комбат, как всегда, был строг, но справедлив.
– Надеюсь, товарищи офицеры, мы с вами все вопросы разъяснили, и никаких накладок сегодня не возникнет, – Батяня взглянул на часы. – В таком случае через пятнадцать минут жду вас на улице.
* * *
Отдаленный пост, игравший немаловажную роль в охране границы и являвшийся той самой «последней заткнутой дыркой», находился на крайней, наиболее отдаленной точке огромного полигона. В прежние времена здесь располагался КПП. Теперь же руководством подразделения, то есть майором Лавровым, была поставлена четкая и конкретная задача: никого не пропускать.
Рядовой Степченко боролся со сном, прохаживаясь вдоль охраняемого объекта – шлагбаума и жидкого забора из колючки. Он вообще слабо представлял себе, что хоть кто-то чужой может появиться здесь, в такой глуши. Тем более что за все время нахождения здесь ни одного постороннего он не увидел. Но, понятно, никакого желания спорить с вышестоящим начальством у него не было. Еще днем заново установленный шлагбаум был окрашен в характерную косую «полосатку» и теперь снова выполнял свою «непускательную» функцию. Где-то там, внизу, шумела быстрым течением небольшая горная речушка, и солдат думал о том, как должно быть приятно в жаркий полдень окунуться в прохладную воду…
Вдали показалась машина, прервавшая его полусонные размышления. Постовой всмотрелся в приближавшийся автомобиль – да, так и есть, это был командирский «УАЗ». Солдат приосанился, поправив экипировку. «УАЗ» подъехал к шлагбауму, перегораживающему дорогу: это, конечно, был неугомонный комбат. При майоре не было никого из офицеров – Лавров просто сделал крюк в километр, чтобы проверить пост. Как и почти каждый командир, Батяня часто появлялся там, где подчиненные его не ожидали.
– Товарищ майор, – козырнул высунувшемуся в открытое окно комбату заспанный Степченко, – за время
