Операция «Мрамор» - Иван Павлов
— Он же невидимка не оттого, что ему в кровь ввели, наркоманы проклятые… — подал голос Борис.
— Какой на хрен невидимка? — вскипел Бурцев. — Странность в том, что этот чувак умирать долго не хотел, а то, что его Зам в свои окуляры не видел, это севшая батарея!
— Я все слышу, — свесился из окна Николай. — Батарейки, кстати, и вправду садились. Но перед этим я же увидел товарища на втором этаже через толстую стенку, а тут хилая дверца шкафа…
— Бывают сорта дерева, которые обладают плохой теплопроводностью, — не унимался Бурцев.
— Бурцев, завали! Делай что сказано. И не забудь баночку вон ту, — Николай указал на Т-72, — вскрыть! Чего вы телитесь, шевелите поршнями.
Женя поднял автоматы и вытащил у убитых магазины и гранаты из разгрузочных жилетов.
Из дверей показалась спина Носова, тащившего кусок линолеума с лежащими на нем трупами, сзади линолеум поддерживал Ключевский. Матерясь и чертыхаясь, они дотащили линолеум с телами до Бурцева. Носов бросил свою сторону линолеума на землю.
— Давай, Вася, дальше ты, — сказал он. — И ты, Женя.
— Чего это мы? — ответил Кит. — Мы, согласен, положим этих трех, а дальше попрем вместе. А то тяжеловато получается.
— Парни, вы вечно какой-нибудь херней страдаете, — изрек наблюдавший из окна Николай. — По-моему, если бы просто по одному перетаскали, давно бы управились.
— Колян, блин, у вас с командиром нельзя приказы быстро выполнять. Вы ж следующее задание тут же повесите! — кривляясь, возмутился Фил.
— Кто там пизд…? — послышался из окна голос Никулина.
— Бля. — Ключевский споро схватился за ноги лежащего перед ним тела. — Парни, ну чего вы встали, давайте! Быстрее сделаем, быстрей освободимся, — заорал он.
Горы
Виктория села на старую пружинную кровать и огляделась. В маленькой комнате пахло сыростью и заплесневелым деревом. Однако несмотря на почтенный возраст в избушке было чисто и даже уютно. Создавалось ощущение, что здесь недавно кто-то жил. Несколько старых книг были стопочкой сложены на столе, две вымытые железные кружки аккуратно размещены на мойке над старой раковиной. А отсутствие пыли как на шкафу, так и на подоконнике вовсе удивляло. На деревянном изголовье кровати было кем-то нацарапано: «Operation marble, my last fantasy…» Девушка оглянулась, в комнате она была одна. Муртаз и Хамид вышли из сторожки и о чем-то шептались. Виктория вытянула из сумочки телефон и долго его разглядывала, борясь с желанием вставить на место батарею и позвонить. Хотя бы Павлу. Он поддержит и поймет. Ее что-то угнетало, но она никак не могла понять, что именно. По словам проводника, до основной базы федеральных сил всего сорок минут хода, а значит, сторожка находилась не на территории проведения операции… Казалось, бояться нечего. И все же смутное беспокойство, овладевшее ей в лесу, постепенно перерастало в щемящее чувство тревоги.
Вошел Муртаз.
— Ну как, отдохнула? — спросил он.
— Немного…
Муртаз увидел телефон у нее в руке. Его лицо выразило какую-то сложную игру чувств от ненависти и злобы до сдерживаемой ярости. Совладав с собой, он быстро заговорил:
— Надеюсь, ты никуда не звонила? Русские рядом, сразу засекут, даже если ты вне зоны действия… И тогда прощай, журналистская карьера… Не надо… А лучше отдай батарею мне, чтобы у тебя соблазна не было.
Он протянул руку. Виктория покачала головой и, выдавив улыбку, произнесла:
— Спасибо, я справлюсь. Мне так спокойней. Главное — это репортаж! — Она заглянула в его глаза.
Он отвел взгляд и сказал в сторону:
— Ну ладно, как знаешь. Мы будем пересекать границу охраняемой территории, нужно будет соблюдать полную тишину. Ни слова, ни звука. Засекут, будут стрелять… На нас нет опознавательных знаков.
Он подошел и нагнулся к ней, приблизив свое лицо к ее лицу, взял за подбородок:
— Ни слова, ни звука.
Потом резко разогнулся:
— Солдаты федеральных сил снабжены прицелами с термографами, как и беспилотники. Когда будем пересекать границу, нам надо будет закутаться в специальное покрывало, чтобы нас не заметили.
— Хорошо, — сказала она, попутно вспоминая, что такое термограф. Мысли путались. Муртаз, хорошо знакомый по совместной учебе на факультете журналистики, теперь казался совсем другим, чужим, незнакомым человеком.
— Когда начнет темнеть, — сказал Муртаз, — мы отправимся в путь. Первым делом выйдем к крематорию. Действующее предприятие на территории проведения операции — это уже отличный эксклюзив. Согласна? БЖУ!!!
— Еще бы, — согласилась Виктория, она пыталась поддерживать себя мыслями о престижных журналистских наградах, но выходило слабо.
— Пока надо отдохнуть. Предстоит тяжелый переход.
Муртаз сел на кровать и, откинувшись, закрыл глаза. Виктория тяжело вздохнула. Ей вдруг стало неприятно и страшно находиться с ним рядом. И это чувство только укреплялось с каждой секундой. Она встала с кровати, пересела на старый скрипучий стул и застыла, глядя в окно, стараясь ни о чем не думать.
СКАР
Ключевский забрался на корпус Т-72. Носов, Бурцев и Лощинин стояли рядом.
— Ну, чего он? — спросил Носов. — Целый?
Носов плюнул на каток и, подойдя к нему вплотную, достал хозяйство и начал мочиться.
— Ага, — ответил Фил, неодобрительно глядя на Носова. — А может, и нет. Тогда тебе сейчас отстрелят чего-нибудь.
— Если там кто и жив, то находится в бессознательном состоянии. У них там шок или смерть, — сказал Бурцев. — Фил, давай не тормози. Сможем открыть?
— Если взять автоген, то без проблем, — ответил Ключевский.
— А мы же с собой три автогена взяли, да, мужики? — сказал Лощинин с иронией.
— Давай я открою, — сказал Носов, стряхивая. Он залез на броню к командирскому люку и вынул гранату. — У меня специальный консервный нож для таких банок.
— Я бы не советовал, — произнес Бурцев. — Ладно, парни,
