Алистер Маклин - «Ураган» с острова Наварон
В тишине они вышли вдвоем из хижины, в тишине пересекли безлюдный лагерь и в тишине вошли в радиостанцию. Мэллори остался на пороге. Прошло не больше десяти секунд, показавшихся Рейнольдсу невыносимо долгими, в течение которых Мэллори пристальным холодным взглядом осматривал убитого и изуродованный передатчик. На лице капитана ничего не отражалось. Рейнольдс истолковал выражение его лица, вернее, отсутствие выражения, по-своему и уже не смог сдержать клокотавшую ярость.
— Черт возьми, делайте что-нибудь, а не стойте как истукан.
— Всему свое время,— миролюбиво возразил Мэллори. — Но больше никогда не разговаривайте со мной в таком тоне. Делать, а что, к примеру?
— Что делать? — Видно было, как Рейнольдс пытается вернуть самообладание. — Найти того милого джентльмена, который совершил это.
— Найти его будет очень трудно, — рассудил Мэллори. — Я бы сказал, невозможно. Если убийца из местных, то он наверняка затаился здесь. Если он со стороны, то уже успел уйти на добрую милю, и с каждой секундой расстояние между нами увеличивается. Возвращайтесь, разбудите Андреа, Миллера и Гроувза и скажите, чтобы шли сюда. Найдите майора Брозника и доложите о случившемся.
— Я расскажу им, что случилось‚ — с горечью сказал Рейнольдс. — А также скажу, что этого никогда бы не произошло, послушайтесь вы меня. Но нет же, вы не послушались, или я не прав?
— Оказывается, вы были правы, а я ошибался. А теперь делайте, что я велел.
Рейнольдс не сдвинулся с места, он, видно, был готов восстать в открытую. На его злом лице чередовались сомнение и откровенный вызов. Затем нечто неуловимое во взгляде Мэллори заставило его подчиниться. Рейнольдс кивнул, не скрывая досады, повернулся и вышел.
Мэллори подождал, пока Рейнольдс зайдет за угол, достал фонарь и принялся, впрочем без особой надежды, осматривать затвердевший снег перед дверью. Через несколько секунд он остановился, нагнулся и поднес фонарь к самой поверхности.
То был действительно след, но не целый, а только слабый отпечаток передней части подошвы правого сапога. На снегу вырисовывались две V—образные отметины, первая из которых, ближе к носку, имела заметную трещину. Мэллори поспешил в направлении следа и обнаружил еще два подобных отпечатка, едва заметных, ведущих к границе, где заканчивался снежный наст и начиналась промерзшая земля, такая твердая, что на ней вообще не могли сохраниться какие-нибудь следы. Мэллори повернул назад, тщательно стирая все три отпечатка носком сапога, и подошел к радиостанции за несколько секунд до появления Рейнольдса, Андреа, Миллера и Гроувза. Вскоре к ним присоединились майор Брозннк и несколько его людей.
Они обыскали помещение, пытаясь обнаружить улики, которые помогли бы установить личность убийцы, но ничего не нашли. Дюйм за дюймом они обследовали снежный покров вокруг хижины — столь же безрезультатно. Получив подкрепление в лице нескольких десятков заспанных партизан, они столь же тщательно осмотрели все строения и прилегавший к лагерю лес, но ни в лагере, ни в лесу не встретили ни малейших следов.
— Дальнейшие поиски бесполезны. — заключил Мэллори. — Он ушел. Чистая работа.
— Похоже на то‚ — согласился майор Брозник. Он был не на шутку встревожен и раздосадован от того, что подобное могло случиться в его лагере. — Следовало бы до утра удвоить охрану.
— В этом нет необходимости, — возразил Мэллори. — Убийца уже не вернется.
— «В этом нет необходимости», — передразнил его вышедший на себя Рейнольдс. — Те же слова вы сказали насчет бедняги Сондерса. А где теперь Сондерс? Преспокойно спит в своей постели? Черта с два! Нет необходимости...
Андреа предостерегающе заворчал и шагнул в сторону Рейнольдса, но Мэллори остановил его движением руки. — Разумеется, вам самому решать, майор, — сказал он. — Сожалею что из-за нас вам и вашим людям пришлось провести ночь на ногах. Увидимся утром. — Он криво усмехнулся. — То есть через пару часов. — Мэллори собрался было уходить, но тут на его пути встал сержант Гроувз, чье лицо, обычно жизнерадостное, выражало отчужденность и враждебность, как и лицо Рейнольдса.
— Значит, он ушел, да? Провалился сквозь землю. И на этом поставим точку, а?
Мэллори внимательно посмотрел на него — Ну нет. Я бы не сказал. Дайте немного времени. Мы найдем его.
— Немного времени? До того, наверное, как он умрет от старости?
Андреа взглянул на Мэллори. — Двадцать четыре часа?
— Меньше.
Андреа кивнул, и они вместе с Мэллори двинулись в сторону гостевой хижины. Рейнольдс, Гроувз и Миллер, стоявший чуть поодаль, остались на месте, провожая уходящих взглядом. Затем сержанты посмотрели друг на друга с выражением злой досады.
— Не правда ли, какая отзывчивая, добросердечная парочка? Сражены наповал смертью старины Сондерса. — Гроувз покачал головой. — Им все равно. Им просто все равно.
— О, я бы не сказал, — робко вмешался Миллер. — Просто вам кажется, что им все равно. А это не одно и то же.
— Лица, как у бесчувственных индейцев, — проворчал Рейнольдс. — Они даже не удосужились выразить сожаления по поводу гибели Сондерса.
— Простите за банальность, — терпеливым голосом сказал Миллер, — но разные люди реагируют по-разному. Само собой, естественной реакцией на случившееся является скорбь и гнев, однако если бы Мэллори и Андреа реагировали подобным образом на все, что происходило с ними в течение их жизни, они бы уже давно расклеились. Поэтому они и не реагируют. Они делают дело. И найдут убийцу вашего друга. Может, вы не уловили, но здесь только что был вынесен смертный приговор.
— Откуда вам известно? — с сомнением спросил Рейноньдс. Он показал головой в сторону Мэллори и Андреа, которые как раз заходили в гостевую хижину. — И откуда им известно? Я имею в виду, что об этом не было сказано ни слова.
— Телепатия.
— Что вы понимаете под этим словом?
— Слишком долго объяснять, — устало ответил Миллер. — Спросите меня утром.
Глава 6
ПЯТНИЦА
08 час. 00 мин. — 10 час. 00мин.
На густых верхушках сосен, сомкнувшихся высоко в небе, лежал толстый слой снега, образуя сплошной купол, который нависал над лагерем майора Брозннка, расположенным в ложбине, и почти не пропускал дневного света. Даже летним днем, в самый полдень, внизу стояли сумерки. А в утро, подобное этому, когда заря лишь занималась, и с неба, затянутого облаками, падал легкий снег, в лагере было темно, как в звездную полночь.
Столовая, где завтракали Мэллори и его товарищи в обществе майора Брозника, выглядела крайне уныло. Единственными источниками света служили две примитивные чадящие коптилки, которые лишь подчеркнвали, а не смягчали темноту.
Мрачная атмосфера помещения усугублялась манерой поведения и обликом людей, сидевших за общим столом. Они ели в напряженной тишине, опустив головы и не глядя друг на друга. События прошлой ночи ошеломили всех, особенно Рейнольдса и Гроувза, на чьих лицах застыло потрясение, вызванное убийством Сондерса. Ни тот, ни другой не притронулись к еде.
Атмосфера тихого отчаяния не рассеялась от предложенного завтрака. За столом прислуживали две молоденькие партизанки — женщины—воины армии маршала Тито, а сам завтрак состоял из поленты, крайне неаппетитного на вид блюда из молотого зерна, и ракии, югославской водки, от которой перехватывало дыхание. Миллер уныло водил ложкой по тарелке.
— Ну, скажу я вам, — заявил он в пространство, — сегодня нас просто балуют.
— Это все, что есть, — виновато сказал Брозник. Он положил ложку и отодвинул стоявшую перед ним тарелку. — Ничего в горло не лезет. Во всяком случае, сейчас. Все дороги охраняются, однако ночью по лагерю разгуливал убийца. А, может, он не обманул часовых, может, он уже находился на территории. Подумать только — в моем лагере предатель. Но если это так, я даже не могу найти его. Невозможно поверить!
Комментарии не требовались, все было сказано, и никто не посмотрел в сторону Брозника. Его тон был достаточно красноречив, чтобы понять чувства майора — чувство вины, волнения и гнева. Андреа опустошил тарелку с явным удовольствием и, взглянув на нетронутые миски, стоящие перед Рейнольдсом и Гроувзом, перевел вопросительный взор на сержантов. Те отрицательно покачали головами. Андреа забрал их тарелки, поставил перед собой и, демонстрируя отменный аппетит, заработал ложкой. Рейнольдс и Гроувз уставились на него, не веря глазам. Возможно, они были поражены непритязательностью Андреа в еде, однако, скорее всего, сержантов шокировала бесчувствениость человека, который мог поглощать пищу в таких количествах спустя лишь несколько часов после смерти одного из товарищей. Что касается Миллера, то он окинул Андреа изумленным взглядом и попытался осилить вторую ложку поленты, благовоспитанно морща нос от отвращения. Он отложил ложку и угрюмо посмотрел на Петара, который, перекинув гитару через плечо, ел без посторонней помощи, делая при этом неловкие движения.
