Джесс Уолтер - Гражданин Винс
Винс пожимает ему руку.
— А вы были знакомы с жертвой? С этим… — Он смотрит в протокол. — Дагом.
— Нет. — Винсу уже легче врать этому неопытному следователю. — Просто случайно шел мимо и увидел полицейские машины.
Дюпри кивает.
— Четверть седьмого. Вы самый ранний хлопотун из всех, кого я видел, мистер…
— Я шел завтракать.
— Правда? И куда же?
— В «У Чета».
— А, в центр города. Да, я много раз проходил мимо этого кафе, но внутрь не заглядывал. Что у них там подают? Жареные картофельные оладьи? Домашнюю картошку-фри?
— Я точно не знаю.
Дюпри смеется.
— В такую даль идете и даже не знаете, в каком виде вам подадут картошку, мистер…
— Мне по-всякому нравится. — Винс оглядывается на магазин, где работают опытные детективы. Они указывают руками за прилавок, наверное, на тело Дага. — Так что тут произошло?
— В магазине? Понятия не имею. Наши думают, что ограбление. — Дюпри отпивает кофе.
— А вы не согласны с ними?
— Да ограбление-то было. Но его не поэтому убили.
— В каком смысле?
— Ну, смотрите. Этот человек закрывает магазин каждый день в шесть часов, правильно? Но стреляли в него между полуночью и четырьмя утра. Кому придет в голову грабить его через шесть часов после того, как он обычно заканчивает работать?
— Может, это было преступление под влиянием момента? — предполагает Винс. — Взломщик не ожидал его увидеть.
— Может быть. — Алан Дюпри делает глоток кофе. — Но если бы вы были взломщиком, вы додумались бы поживиться в фотоателье? После закрытия? Там же нет денег. Нет стереооборудования. Так что же — ехали мимо и вдруг подумали: «О, круто, сопру-ка я поддельный паспорт»? Абсурд. А вот если Даг еще чем-то занимался… тем, что не обозначено на вывеске… Улавливаете мою мысль?
Винс молчит.
— Я скажу вам, что думаю по этому поводу, — продолжает Дюпри. — Между нами, ладно? — Он прислоняется к капоту одной из патрульных машин и дышит на озябшие руки. — По-моему, к Дагу кто-то пришел в полночь. И кто бы это ни был, Даг его знал. Доверял ему. Значит, друг. Или сообщник. Тот, с кем он работал — и, вероятно, не над паспортами.
— Почему в полночь?
— После его никто живым не видел. Жена говорит, он вышел из дома без десяти двенадцать.
Винс всматривается в лицо молодого полицейского, которое не так уж молодо. Господи. Да парень играет с ним в «кошки-мышки». Все это время гад вел допрос. Без адвоката. «Вы вернулись бы сюда утром?.. Вы были знакомы с жертвой?.. Вы самый ранний хлопотун из всех, кого я видел… В такую даль идете и даже не знаете, в каком виде вам подадут картошку… Жена говорит, он вышел из дома без десяти двенадцать…»
Но дело в том, что Даг не был женат. Черт! Винсу вспомнилось, как однажды он оказался на заднем дворе наедине с доберманом. Двигайся медленно. Не паникуй. Он делает правильное лицо и сочувственно качает головой.
— Вот беда-то. А детишки у них есть?
— Четверо. — Дюпри тоже опечаленно мотает головой.
— Нет. — Винс прикрывает рот и качает головой. — Четверо! Боже, какой ужас.
Дюпри отстраняется от машины, на которую опирался. Винс сглатывает. Облажался конкретно. Сказал, что не знаком с Дагом. И теперь вот стоит тут с десятью тысячами в кармане рядом с магазином, в котором ему подделывали кредитки, в тот день, когда владелец этого заведения был убит.
Дюпри хочет спросить еще что-то, но дверь магазина открывается и выглядывает высокий бледный полицейский постарше, с моржовыми усами и в резиновых перчатках.
— Дюпри! Ты что там, мать твою, делаешь?
Дюпри оборачивается.
Высокий полицейский выходит на улицу. На нем узкий вельветовый пиджак с заплатками на локтях. Он похож на профессора философии — переростка.
— Где мой кофе?
— Я тут… беру показания у свидетеля, — откликается Дюпри. При слове «свидетель» морж что-то бормочет себе под нос и идет к ним.
— Холодина какая.
Полицейский направляется прямо к Винсу и останавливается в нескольких сантиметрах от него. Он огромный, под два метра ростом. Рукава пиджака плотно охватывают руки. В усах остатки еды — яичница, что ли?
— Детектив Фелпс, — представляется он Винсу. — Ну что, поведайте мне, что видели, мистер…
— Ничего, — слишком быстро отвечает Винс. Он переводит взгляд с одного полицейского на другого. — Я ничего не видел. Я уже сказал офицеру Дюпри, что шел завтракать, смотрю — машины полицейские. Я ничего об этом не знаю.
— Ага.
Фелпс еще несколько секунд смотрит на Винса, потом его лицо багровеет, он поворачивается к Дюпри.
— Дюпри, мы называем свидетелями тех, кто что-то видел. Парень улыбается, как человек, привыкший выходить из трудностей с помощью своего обаяния.
— Да, мы до этого еще не дошли.
Фелпс поворачивает толстую шею и улыбается Винсу.
— Офицер Дюпри — натура увлекающаяся. Извините, что он отнял у вас время.
— Ничего страшного. — Винс пятится.
Дюпри открывает рот, чтобы возразить, но Фелпс бросает на него выразительный взгляд.
— Где мой гребаный кофе, салага?
Дюпри снова косится на Винса, потом садится в машину, берет еще один стаканчик кофе и протягивает его Фелпсу. Винс поворачивается и уходит прочь.
Через десять шагов он слышит, как Дюпри кричит ему вслед:
— Вкусных вам картофельных оладий, мистер…
— Спасибо, — бросает Винс через плечо.
* * *Офис авиакомпании «Пан-Ам» открывается ровно в девять. Первый клиент, вошедший в дверь, — высокий статный мужчина в черных слаксах и красной рубашке. Его каштановые волосы острижены под ежик в парикмахерской напротив. Он проводит рукой по щетине на затылке и пытается вспомнить, когда еще стригся так коротко.
Кассирша никак не может подобрать Винсу подходящий рейс. Он хочет улететь сегодня, но предстоит еще кое-что доделать, поэтому билет нужен на вечер.
— Вам лучше подождать до утра, — советует кассирша, пожимая плечами под фирменной синтетической блузкой «Пан-Ам» цвета дроздовых яиц.
— Нет, — настаивает Винс. — Мне нужно уехать сегодня.
Пока кассирша говорит по телефону, Винс смахивает каштановые волоски с рубашки. После некоторых усилий она получает ответ: рейс до Сиэтла в 16:30, потом до О’Хары[8] в 18:20. Там он проведет ночь, а на следующее утро улетит первым рейсом. Винс расплачивается наличными, вызывает такси и ждет в здании, когда оно приедет.
— Спасибо, что выбрали «Пан-Американ», — говорит кассирша, когда он выглядывает за дверь. — Приятного пребывания в Нью-Йорке.
Винс сидит в закусочной «У Чета». Перед ним две кучки монеток по двадцать пять центов, ручка и блокнот. Он допивает кофе, осторожно оглядывается, сгребает в руку одну кучку и идет к телефону-автомату. Бросает монетки по одной и начинает набирать номер по памяти.
— Бэнкс, Марроу, Деврис.
Секретарша.
Винс улыбается. Пишет на листке: «Партнер». Бенни стал партнером. Без балды.
— Будьте добры Бенни Девриса.
— Я посмотрю, на месте ли он.
Она переводит звонок.
— Бенни Деврис.
Винс чувствует, как от этого скорострельного голоса ему становится тепло. Как-то Бенни сказал ему, что специально говорит быстро, чтобы выдать клиентам больше информации. Больше скажешь, больше заработаешь.
— Я ищу адвоката, который представляет интересы исправившихся гангстеров.
Бенни Деврис немногословен, что для него нетипично.
— Кто это?
— А ты не узнал?
Молчание.
— Ты представляешь интересы стольких лучших своих друзей, что всех уже и запомнить не можешь?
— Марти? Это…
Прежнее имя, к удивлению Винса, звучит непривычно.
— Он самый.
— Марти! Е-мое! Какого хрена… ты где?
Винс обводит взглядом тихую кофейню.
— Ты даже не представляешь, где я.
— Без балды? Федералы с тобой хорошо обращаются?
— Как с королем.
— Ты ни во что не вляпался?
— Как всегда. Есть проблемка.
— Опять кредитки?
— Ага.
— Ах ты, старый аферист.
— Смотрю, ты все-таки заполучил на дверь табличку с собственной фамилией.
Бенни смеется.
— Да. Пару месяцев назад. Представляешь? Единственное преимущество в ведении крупных уголовных дел — твое имя появляется в газетах.
— Слушай, Бенни. У меня есть к тебе вопрос. Это очень важно. Ты что-нибудь слышал? Обо мне. Может быть, кто-то узнал, где я. Хочет вернуть деньги, которые я задолжал.
— Кто, например?
— Не знаю. Потому и звоню. Я подумал, может, ты свяжешься с нужными людьми, разведаешь, не спрашивает ли кто обо мне.
— Господи, я даже не представляю, с чего начать. Ребята, против которых ты давал показания… из них никого не осталось. Про Бейли и Крейпо ты слышал, придурки несчастные. А Колетти — так он теперь сам даже пописать не может. Живет на Бей-Ридж, в старой квартире своего сына.
