Валерий Рощин - Черная бездна
Спустя несколько секунд к коляске подкрадывается тень.
«Отлично! – Подобно ящерице подбираюсь к жертве с другой стороны и вскоре вижу сутуловатую спину «очкарика». – Ага, тебе сегодня от меня еще не доставалось! Пора исправить недоработку…»
Мимолетно оглянувшись по сторонам и не заметив поблизости друзей «очкарика», бью по почкам. Это очень болезненно и надежно в плане лишения человека подвижности. Минуты на три-четыре. Мне этого достаточно.
Второй удар наношу в челюсть, скорее для профилактики – чтоб не орал и не привлекал внимания.
Все, успокоился. Он не капризничал, а я за это даже не разбил его очки.
Опять оглядываюсь по сторонам. Никого.
Пригнувшись и прихватив коляску, двигаю в сторону Леоны и Сальвадора. Те сидят на прежнем месте, прислонившись к дверцам здорового джипа.
– Они здесь? – взволнованно спрашивает девушка.
– Здесь. Но их уже двое.
– Надо убираться отсюда. Иначе…
Она замолкает, боясь ненароком выдать свою тайну. Мне же пока не до тайн – приподнявшись, высматриваю сквозь стекла оставшихся «оппонентов»…
Одного замечаю метрах в тридцати. Это пожилой водитель, которого я треснул по коленному суставу. Он заметно прихрамывает, прячет правую руку за полой пиджака и ищет нас. Второго пока не видно…
– Кто же тебя преследует, дедуля? Кто эти люди? – бормочу я, пригибая головы подопечных. – Для мужей соблазненных тобой женщин они слишком молоды. Скорее брошенные в нищете потомки, требующие доли наследства. Чего молчишь-то, как Чарли Чаплин?
– Женя, умоляю, хватит паясничать! – просит девушка. – Я обещаю кое-что рассказать о сути проблемы, а сейчас нам надо срочно попасть на судно.
Срочно. Если бы я имел опыт строительства метро, то попытался бы прокопать тоннель до причала. Почему тоннель? Да потому что не вижу третьего участника погони – крепкого шатена, которого я хорошо приложил ногой в прыжке. На узкой улочке он остался без оружия, но кто знает, сколько подобного добра лежит в багажнике светлого «Фиата»?..
Стоп! Замечаю мелькнувшую между ближайшими машинами тень. Позиция для атаки удобная, но не мешало бы сначала выяснить, кто это: шатен или ничего не подозревающий владелец одного из авто?
Перед рывком, не поворачивая головы, спрашиваю:
– Вечерком прошвырнемся до бара?
– Что? – ошалело переспрашивает девица.
– В бар со мной пойдешь?
– В какой еще бар?
– В любой. Их на борту лайнера не меньше десятка.
Она многократно кивает очаровательной головкой, а я жалею, что сразу не предложил секс. Уверен – согласие последовало бы незамедлительно.
– Вот что, – шепчу ей на ухо. – Приготовься к быстрому бегу.
– Я готова. А куда?
– Догадайся. И попробуй обойтись без подсказок.
– К трапу?
– Молодец. К трапу или к терминалу таможенного контроля. Посиди тут и успокой дедушку, а то он разволновался. Я скоро вернусь…
В моей голове созревает некий план, реализация которого позволит на несколько секунд отвлечь внимание преследователей. Для этого нужно пошуметь, и желательно погромче.
Пробую «на зуб» стоящие рядом автомобили.
Ближайшая «Тойота» «упирается» – значит, оставлена хозяином на скорости. Следующее авто незнакомой марки тоже приросло к раскаленному асфальту. И только третье (кажется, «Ауди») с трудом поддается усилию.
Толкаю машину плавно, без рывков, дабы раньше времени не спровоцировать рев сигнализации.
Ага, пошла, родимая!
Разогнавшись, «Ауди» выезжает из своего ряда и катится через свободную полосу в мирно стоящий роскошный кабриолет.
Есть касание! После удара включается сразу несколько разноголосых сигналов.
Отлично! Сейчас прохожие, бандиты и отвечающие за порядок на стоянке крутят головами, пытаясь разобраться, в чем дело.
На четвереньках возвращаюсь к Леоне и старику и говорю:
– Отвечаешь за телегу!
Девица послушно хватается ладошками за хромовые обводы коляски. Подхватив легкое тельце Сальвадора, кладу его на плечо и опрометью несусь к судну. За спиной слышу стук каблучков и тихое шуршание колес транспорта для людей с ограниченными возможностями…
Мы выбегаем за пределы стоянки и мысленно уже врываемся в зону таможенного контроля пассажирского терминала, как вдруг по мачте освещения стукнула пуля. Я оказался ближе других, и кусок свинца срикошетил точно в щиколотку.
Жгучая боль простреливает до тазобедренного сустава. Я теряю скорость, Леона обгоняет и встревоженно оглядывается:
– Что с тобой?
– Подставляй коляску!
На ходу устраиваем старика на его законное место. Прихрамывая, я оглядываюсь…
Два мафиози: пожилой пухлый брюнет с еврейским носом и крепыш-шатен, с кислым видом смотрят нам вслед.
А мы уже на территории терминала.
– Buongiorno, – мило улыбаются молодые люди в форме.
Мы с девушкой подаем три комплекта документов. Барышня мимолетно их просматривает (с момента начала круиза лайнер не покидал территориальных вод Италии), а ее напарник ищет наши фамилии в списке сошедших на берег пассажиров.
– Grazie, è qui la carta d’imbarco, – возвращает дамочка документы и красивым жестом приглашает проследовать к трапу.
Все, теперь мы в безопасности. Лишь бы итальяшки раньше времени не заметили на полу небольшое озерцо крови, натекшее с моей покалеченной ноги.
– Блин!!
– Что? Извини, я не знаю значения этого слова, – испуганно глядит Леона. – И что это за жидкость зеленого цвета?..
– Тебе не нужно это знать! Просто намочи ею платок и обработай рану…
Господи, на дворе третье тысячелетие: космос, смартфоны, вайфай и электромобили. А «зеленку» наша родная промышленность по-прежнему упаковывает в пузырьки так, что, открывая, обязательно окропишь себя и всех стоящих рядом «счастливчиков». Девчонка вовремя отскочила, поэтому ей достались мелкие капли. Я же, что называется, – «с ног до головы».
Отправляясь в командировки и на отдых, я всегда бросаю в дорожную сумку старый несессер с набором необходимых мелочей, – зубная щетка, паста, бритва, гель, туалетная вода, расческа, пара свежих платков. Вдобавок там издавна болтается коробочка с пластырем, бинт, перекись и зеленка. Последнюю я таскаю по привычке, привитой бабушкой в далеком детстве. От всех хворей и напастей у нее имелось три надежных средства: мед, горчица и «зеленка».
Вернувшись на судно, мы первым делом доставляем в каюту Сальвадора. Приказав ему запереться и никому, кроме нас, не открывать, отправляемся ко мне врачевать поврежденную ногу. И вот я сижу на кровати, закатав штанину и сняв носок. На полу лежит одна из футболок, принесенная в жертву, – до того как Леона прижгла рану перекисью, на нее изрядно натекло крови.
– Эта изумрудная жидкость отстирывается? – наивно таращит она глаза на россыпь зеленых капель, «украшающих» ее новую белую блузку.
– Естественно, – вру, не моргнув глазом. – Но только при температуре шестьдесят пять градусов.
– Ладно. Брошу в пакет, а дома постираю…
Девчонка довольно ловко справляется с обработкой и перевязкой раны. Повреждение не опасное, просто сплющенная об осветительную мачту пуля задела одну из вен.
– Молодец, медсестричка, – оцениваю плотную бинтовую повязку.
– И тебе огромное спасибо. Если бы не ты – нам с Сальвадором не поздоровилось бы…
– Ты обещала кое-что рассказать.
– Да, обещала, – кивает она. – И обязательно расскажу. Только позже. Вечером…
Леона необыкновенно красива. Порой мне кажется, что она повернет голову и кокетливо признается: «Прости, но у меня под черепной коробкой ничего нет. Пусто».
Однако этого не происходит. Более того, чем дольше я с ней общаюсь, тем большему сомнению подвергается интернациональная мужская аксиома: красота и ум несовместимы. Оказывается, бывают исключения.
– Не болит? – интересуется она, расправляя штанину моих джинсовых брюк.
– Выживу.
– Твое приглашение в бар остается в силе?
– Конечно.
Загадочно улыбнувшись, Леона поднимается и, чмокнув меня в щеку, идет к двери. На пороге останавливается:
– Я буду готова часам к девяти.
– За тобой зайти?
– Не нужно. Встретимся на площадке у клуба Conte Grade…
Наш лайнер уже несколько часов идет средним ходом на юг. Мы второй час сидим с Леоной в баре, вокруг веселится и танцует разнообразная публика, отовсюду слышны смех, музыка и непонятная речь. Здесь говорят на всех языках Европы: английском, немецком, французском и, конечно же, на итальянском. Через столик от нас замечаю парня с перевязанной головой. «Быстро оклемался! А главное – с крепкими напитками завязал», – невольно улыбаюсь, глядя на одинокую бутылочку светлого пива, стоящую перед ним.
