Игорь Срибный - ПУТНИК часть II
Они спустились по крутой металлической лестнице из радиорубки, и Сербин заметил погрустневший взгляд капитана.
- Ты чего загрустил, Николай? – весело спросил Сербин. – Все уже закончилось! Мы дома! Ну, в смысле, у своих!
- Привык я к тебе, Паулито! – с грустью сказал Николай. – Надежно с тобой!
- Ну, теперь ты будешь плавать, фашистов топить! – хорошее настроение не покидало Сербина. – Я тут уже тебе не помощник! Мое дело здесь, на земле! Расходятся наши пути-дороженьки, братишка!
- Расходятся… - вздохнул Николай. – Но так хочется, чтоб когда-нибудь, ну, уже после войны, сошлись!
- После войны… - задумчиво проговорил Путник. – Эх, знать бы, когда она закончится, война-то!...
- Скоро, мой друг, скоро! – воскликнул Николай.
- Нет, Мыкола, - твердо сказал Сербин. – Настоящая война еще впереди… И, чует мое сердце, будет она долгой и жестокой… И много жизней унесет!
- Да, ты о чем, дружище? – Николай удивленно посмотрел на Путника. – Какая война?
- Война с фашистской Германией, Николай! – жестко сказал Сербин. – Вот это будет та война, в которой нам одержать победу будет очень нелегко… Не знаю, удастся ли вообще совладать с таким мощным противником…
- Ты что-то не то говоришь, Паулито! – Николай даже остановился. – Ведь все газеты, да и сам товарищ Сталин постоянно твердят о том, что в Германией у нас дружеские отношения: обмен военспецами, совместное изучение техники, даже совместные учения…
- И все-таки, война не за горами, Николай! Ладно, закрыли тему. Забудь все, что я тебе сейчас говорил! И не вздумай обсуждать это с кем-либо другим! Договорились?
- Договорились… - неуверенно сказал Северино. – Я тебя понял…
- Дай слово, что никто, кроме нас с тобой, ничего не узнает об этом разговоре! – глаза Сербино цепко зацепили глаза Северино. - Иначе, пропадем оба, и я, и ты!
- Даю слово коммуниста! – голос капитана, наконец-то, затвердел. – Это останется пищей для моего ума. И ничьего более!
- Лады, Николай! Что ж, пошли на нашу ласточку, вынесшую нас из французского плена! Надо же попрощаться с нею! Кстати, пока вы там в Сен-Назере мазут да солярку тырыли, мои разведчики другими делами занимались, готовя стол к нашему расставанию!
- Ну, так и мои морячки не только запчасти на складах воровали… Есть и у нас кое-что за душой русско-испанской!
- Ну-ну, капитан, посмотрим, посмотрим…
Вечером моряки Северино накрыли «отвальный» стол.
Оказалось, что в искусстве добывания крепких спиртных напитков и те, и другие добились практически одинаковых результатов, выставив на стол коньяки, арманьяки, вина и сладкие настойки, которые у французов назывались ликерами.
Но когда разведчики начали выкладывать на стол палки сырокопченой колбасы, различные сыры, балыки - мясные и рыбные и другие деликатесы, у моряков раскрылись рты от удивления…
- И откуда же это добро? - с ехидцей спросил Северино.
- Из личной кладовой начальника порта Сен-Назер, - спокойно ответил Сербин. – Я думаю, он даже не заметил, что из его кладовой что-то пропало – столько там всякого добра с кораблей натарено. К нему же всяк капитан с подношением идет… А он все в кладовочку, в кладовочку… На черный день, видать, собирает. Да мы чуточку-то и прихватили…
- Ну-да, ну-да! – согласился Северино. – Что ж, товарищи, прошу к столу! Мы славно повоевали вместе с друзьями-разведчиками, надеюсь, так же славно и отдохнем! И на правах капитана подлодки прошу право первого тоста!
- Просим! – захлопали в ладоши моряки и разведчики.
- Вот мы здесь, вдали от нашей горячо любимой Советской Родины выполняем свой воинский долг! – начал капитан. – Всякое было за это время. И бои тяжелые, и саботаж, и предательство… Но мы, верные сыны своего Отечества, коммунисты, как советские, так и испанские, смогли превозмочь все беды, все преграды, стоящие на нашем многотрудном пути, и - победить! Пусть это победа сегодняшнего дня! Пусть! Но в ряду других побед она столь же славная и внесла свою малую лепту в общую победу!
Так выпьем же, товарищи, за нашу великую Советскую Родину, за нашего вождя – товарища Сталина, который ведет нас к победе мировой революции, за нашу скорую победу! Ура, товарищи!
- Ура! Ура! Ура! – трижды негромко прокричали присутствующие и запили тост выдержанным французским коньяком…
Глубокой ночью Сербин вышел на мостик и, запрокинув голову, посмотрел в чужое, забрызганное незнакомыми звездами небо. Их было так много, что он поразился – никогда у себя на Родине – в донецких степях он не видел на небе столько звезд одновременно… Да и Луна на здешнем небе была какая-то ущербная – сплошь изрытая каньонами и кратерами. Он вспомнил ровный спокойный диск своей Луны, светившей всегда мягким, добрым, серебристым светом…
«Увижу ли я ее – свою Луну еще хоть раз в жизни»? – вдруг с тоской подумал Путник. «Доберусь ли когда-нибудь до родных мест»?
Защемило сердце…
Сербин спустился в духоту кубрика и долго плескался под краном, смывая липкую духоту испанской ночи…
Глава 24
В 8-00 за геррильерос прибыл автобус из корпуса. Тепло распрощавшись с моряками, разведчики отправились в путь. Один из водителей группы попросился остаться на подлодке, где у него служил родственник, и Сербин оставил его, договорившись с Северино. Другие водители – Фиделито и Моралес решили остаться в группе.
- Куда мы направляемся? – спросил Путник водителя автобуса, когда машина вышла за город.
- В Валенсию, в диверсионную школу. Там вам ждут.
В школе их действительно ждали… Первым, кого увидел Сербин, едва разведчики выгрузились из автобуса был… Станислав Ваупшасов – коллега по работе на секретной базе 4-го Управления РККА. Вместе с ним Сербин занимался организацией тайников в Западной Украине и Белоруссии, вместе с ним готовил разведывательно-диверсионные группы для работы в тех районах…
Вауашасов – стройный, как всегда подтянутый, шел навстречу Сербину, широко распахнув руки. Они обнялись, хлопая друг друга по плечам…
- Не ожидал увидеть тебя живым! – сказал Станислав с легким литовским акцентом. – В Управлении мы всю твою группу давно похоронили… А ты вот – жив-здоров!
- Это как же? – удивился Путник.
- А вот так же! – воскликнул Ваупшасов. – Орлов написал рапорт, что вся твоя группа погибла в бою с итальянскими парашютистами. Он настаивал на том, что кто-то из группы мог выжить, и на место боя направлялась группа для проверки. Они нашли сгоревший автобус, превращенный пулями в дуршлаг, и двенадцать сгоревших трупов в нем. И что это было, Леонид? Для чего нужна была эта инсценировка?
- Здесь история довольно мрачная, Станислав! – угрюмо сказал Сербин. – Даже не знаю, стоит ли подвергать тебя риску, рассказывая о ней… Орлов написал свой рапорт, чтобы спасти нас от неминуемого расстрела. Мы выполняли задачу особой государственной важности, свидетелей которой не должно было быть, понимаешь?
- Понимаю… - задумчиво промолвил Ваупшасов. – Сам проводил подобные. Но, чтобы потом убирать всех свидетелей…
- Не всех, Станислав. Только непосредственных исполнителей. Нас списали еще в Москве, при подготовке операции.
- Начинаю догадываться… Ладно, давай сейчас разместим твоих людей… Кстати, как тебя сейчас величают, я знаю, Ксанти сказал, а как с ребятами?
- А вот здесь и начинается главная проблема, - сказал Сербин. – Группу выбросили на парашютах, нелегально. У них не было ни легенды, ни документов прикрытия… Так что, они так и остались с русскими именами.
- Это плохо, - Станислав остановился. – Это очень плохо. Документы испанцев мы им здесь сделаем без проблем, но как они вернутся с ними на Родину? Там не объяснишь, что ты испанец, предъявляя в качестве основного доказательства свое рязанско-смоленское лицо. Самая поверхностная проверка выявит обман. Со всеми вытекающими последствиями.
