Михаил Нестеров - Легендарный Араб
Окно выходило на ту же сторону, что и балкон в гостиной.
Обследовав номер, Радзянский устроился в кресле и пододвинул к себе телефонный аппарат фирмы «Панасоник». Разобрав его, Араб присоединил к печатной плате базовую электрическую схему. На ней, в отличие от телефона, не стояла марка страны изготовителя, поскольку не в привычке Радзянского было клеймить собственные творения. Однако этому произведению он дал имя собственное — «Черная пелена», имеется в виду — перед глазами, которой предшествуют чрезмерные перегрузки. По сути, эта схема представляла собой определитель номера, но несла в себе и другие функции и была укомплектована миниатюрным импульсным взрывателем и комочком пластиковой взрывчатки; а сама схема после срабатывания взрывателя переходила в режим самоуничтожения. Этим разработчик «Черной пелены» преследовал две цели: невозможность определить истинный тип взрывного устройства, и второе, вытекающее из первого: невозможность определить номер абонента, с которого был послан сигнал.
Кроме всего прочего, плата с одной стороны имела стандартный разъем для слота к материнской плате лэптопа или ноутбука и, будучи установленной в свободный слот, казалась неотъемлемой частью компьютера — для того, чтобы это взрывное устройство можно было безо всякого риска пронести, например, на борт самолета и без проблем доставить к месту назначения.
На «пелене» Радзянский заранее поставил перемычки таким образом, что они давали цифру 3421195 — номер телефона в баре, находящегося в квартале от гостиницы. Запитав схему, Лев собрал аппарат и принялся за телефонную трубку. Собственно, там нужно было только прилепить рядом с динамиком кусочек пластита и воткнуть в него импульсный взрыватель. Что Араб и сделал.
Теперь для того, чтобы жертва лишилась половины головы, достаточно позвонить ему по телефону, убедиться в том, что именно Белокуров у телефона, и нажать клавишу отбоя. Любой другой телефон не давал ровно никакого эффекта, равно как не раздастся взрыв, если абонент первым положит трубку. Тут изобретатель «Черной пелены» постарался основательно: трубку мог взять любой, находящийся в это время в комнате, и голову оторвет кому-то другому. Клиент после неудачного покушения будет более чем осторожен. А среди потенциальных клиентов Араба простых людей не значилось.
У Радзянского имелся еще десяток приспособлений подобного рода. Что касается «пелены», над ней он работал долго, в основном над внешним видом, изготовив четыре штуки.
Араб протер телефонный аппарат носовым платком и поставил его на место. Прислушавшись, открыл дверь, оглядел коридор в обе стороны и благополучно покинул гостиницу.
Теперь осталось занять место в подобие бистро и дождаться Белокурова. Как только он войдет в отель, перейти в бар, расположенный кварталом ниже. Можно было поставить перемычки, соответствующие номеру телефона этого бистро, но, если следствие все же установит тип взрывного устройства, будут опрошены владельцы всех заведений, расположенных в непосредственной близости от отеля, на предмет телефонного звонка. Радзянский не исключал и такого поворота событий, поэтому постарался учесть все мелочи. И был абсолютно спокоен.
Араб заказал свой любимый напиток, принял от бармена, одетого в белую просторную рубаху и красную феску, бесплатную сигарету и попросил свежую газету.
Со своего места ему хорошо был виден и подъезд отеля, и балкон гостиничного номера 418.
* * *Белокуров приехал без четверти три на «Форде Сиерра» ярко-красного цвета. Выйдя из машины, он снова вернулся и о чем-то накоротке поговорил с водителем.
Он был одет в темные брюки и полосатую рубашку. Вглядевшись внимательней, Лев пришел к выводу, что Белокуров сегодня побывал в парикмахерской. На фотографии беглец был с длинными волосами, а сейчас борода коротко подстрижена, затылок аккуратно подровнен. К тому же два или три раза — пока разговаривал с водителем и шел к парадному — он, морщась, поводил головой и шлепал по шее ладонью, словно его кусали комары.
Издали Белокуров походил на араба, отчасти потому, что носил бороду и был смуглолиц, но все же в нем отчетливо просматривались европейские черты: овальное лицо, светлые глаза и характерные для многих славян мягкие очертания скул.
Араб давно забыл, что такое жалость, но сейчас у него в груди шевельнулось сочувствие к этому человеку. В памяти всплыл отрывок из разговора с Борисом Левиным, где партнер с видимым неудовольствием на лице, как несдержанный судья, зачитывающий приговор, перечислил «деяния» беглеца...
«Грязный тип».
«Не то слово, Лева. Но это не наше дело».
Сказал так больше по привычке, под словом «наше» подразумевая только себя. «Кухня» в их совместном предприятии была общей, но компаньоны, как добрые соседи по коммуналке, входили туда порознь.
«Ну все, пора», — подстегнул себя Лев. Кивком головы он поблагодарил бармена и вышел на улицу.
* * *Тем временем Белокуров поднимался на свой этаж, покручивая на пальце цепочку и еле слышно насвистывая. Он вошел в номер и первым делом выпил ледяного лимонного сока. Пил медленно, в коротких паузах облизывая губы. Включив телевизор, развязал галстук и перекинул его через спинку стула, сел в кресло и стал спичкой чистить уши, периодически покашливая. Потом попытался зажечь эту же спичку, чтобы прикурить.
У него не было собственности. С тех пор, как приехал в Каир, он жил только в гостиницах, выбирая недорогие; это было дешевле, чем платить за аренду квартиры. К тому же он опасался приобрести в собственность квартиру или отдельный дом. Дело не в деньгах — на протяжении нескольких месяцев его непрестанно преследовала мысль о том, что его могут найти люди Кургаева или Иванова.
Порой с отчаянием он думал: «Скорее бы все закончилось!» В этом мысленном восклицании было все, вплоть до внезапной кончины. Неважно, как и где — под колесами автомобиля, от пули наемного убийцы...
Раньше понятие «родина» было для него расплывчатым, таким же, как водяные знаки на купюрах. Когда сбежал, знаки стали таять, перестали скрывать под собой ту же собственность и остальные прелести жизни. Они стали просто проводником к существованию — но не к жизни, стали в его представлении обычными фальшивками. Как и вся его жизнь.
Переосмысление жизненных позиций?
Вряд ли. Скорее отчаяние, тоска. Кроме русских, этого слова не знает ни одна нация.
* * *«Грязный тип»...
«Пошлю-ка я к черту этого Руслана... Ему я ничем не обязан, просто отказываюсь от предложения, которое мне невыгодно».
Выгода была, и немалая. Сто двадцать пять тысяч долларов за голову Белокурова. Вернее, за полголовы. Лев понимал, что эта сумма скорее не плата именно за эту работу, а аванс. Все же Руслан надеется, что второе предложение относительно Сергея Иванова будет принято. Наверное, это ход до некоторой степени неплохой — дает почувствовать вкус к деньгам, к тому же задание сравнительно легкое. А с другой стороны, попробуй быстро найди другого квалифицированного киллера, способного справиться с этой работой.
«Все равно Руслан повторит попытку, — подумал Араб. — Только вряд ли я соглашусь».
Поймал себя на мысли, что колеблется. Что-то подсказывало ему серьезно подумать над предложением осетина. Что именно — понять не мог.
— Кофе, воды, газету. — Лев устроился в середине стойки, ближе к телефонному аппарату. Бей, бармен, не откажет ему в телефонном звонке, хотя в углу кафе пристроился платный телефон-автомат.
— Сигарету?
— Спасибо. — Лев прикурил от огонька своей зажигалки и перевернул несколько страниц газеты. Он дал Белокурову двадцать минут и кивнул на телефон: — Можно?
— Конечно! — Пожилой бармен смахнул с аппарата невидимую пыль и пододвинул его к единственному в это время посетителю, который второй день посещает его заведение и не скупится на чаевые. Он отошел в конец стойки — скорее из любезности.
Лев набрал номер 339-44-19, а доукомплектованный определителем номера аппарат в комнате Белокурова зафиксировал иные цифры — 3421195. Слабые импульсы побежали по схеме и застыли на первой критической точке, ожидая доступа. Едва уловимый щелчок, и доступ открыт.
Белокуров снял трубку, отвечая на английском:
— Хелло?
— Мистер Белокуров? — спросил Радзянский, ибо только так предпочитают обращаться к иностранцам арабы.
— Да. С кем я говорю?
«Бабах!» — мысленно произнес Араб, нажимая на клавишу отбоя.
Электрический импульс сорвался со второй и последней точки на взрыватель.
В номере беглеца раздались два негромких хлопка, слившихся воедино: вначале взорвалась верхняя часть трубки, потом — плата, поднимая бугром пластмассу телефонного аппарата. Голова Белокурова дернулась и, уже обезображенная с одной стороны, упала на грудь. Затем тело медленно сложилось и сползло на пол.
