Иван Стрельцов - Псы войны

После этого пошло и поехало, оружие скупалось большими партиями — как правило, цены снижались до смехотворных — и свозилось на арендуемые (естественно, фиктивными фирмами) склады, где ждало своего покупателя. А на карте бывшего Советского Союза вспыхнуло множество «горячих точек», требовавших оружия и наемников. Повальное взяточничество позволяло провозить все необходимое без особого труда.

За год войны фирма «РЮШ» по-настоящему расцвела, доходы (правильно оформленные юридически) увеличились в десятки раз. Теперь Мамаев мог осуществить свою давнюю мечту и вернуться в Швейцарию, где был полномочным представителем фирмы и членом совета директоров. У Кутепова же было множество агентов, занимающихся поиском и скупкой оружия, а также вербовкой бывших офицеров армии и флота по странам СНГ и Балтии. Несколько агентов из бывших разведчиков в Западной и Южной Европе приобретали вооружение и «зондировали почву» для расширения военного бизнеса.

Деятельность фирмы «РЮШ» не могла пройти незамеченной для криминального мира. Однажды в офис фирмы явился нагловатый молодой человек в дорогом костюме и, направившись прямиком в кабинет Кутепова, с порога заявил:

— Я от Щербатого, он обратил внимание, что вы тут жируете, значит, требуется охрана. За безопасность будешь отстегивать Щербатому пока десять процентов. А потом посмотрим.

Наглец ушел, Кутепов, естественно, платить не собирался.

Через месяц в офисе опять возник юноша в дорогом костюме, за ним следовали двое, каждый размером с двустворчатый шкаф.

И опять с порога наглец зашипел:

— Шо, сильно независимый, крутой? Ну, дядя, тебе не повезло, Щербатый забил «стрелку» на завтра на Ладоге у сорок третьего километра. Усек?

Кутепов снова ничего не ответил, но, едва ушли делегаты преступного мира, снял трубку телефона и набрал номер своего менеджера, бывшего офицера КГБ, бойца диверсионного подразделения «Вымпел».

— Кирилл, зайди ко мне, — приказал шеф.

На следующий день бригада Щербатого отдыхала перед будущей «стрелкой» в загородном ресторане «Лукерьино подворье». Никто из обслуживающего персонала, не говоря о боевиках Щербатого, не заметил, как все выходы из ресторана были заняты людьми в черном. В зале полыхнула яркая вспышка со странным грохотом, взрыв светошумовой гранаты оглушил и ослепил бандитов, а заодно послужил сигналом для нападавших…

Через час милиция констатировала очередную бандитскую разборку. Следователей и экспертов поразило, сколь профессионально была проведена операция. Среди трупов бандитов не было только Щербатого. Его нашли через сутки, лежащего между рельсов железной дороги. Грузовой поезд, следующий из Санкт-Петербурга в Финляндию, переехал его от копчика до плеч.

Хоронили Щербатого в закрытом гробу, людей было не много, только несколько родственников и авторитеты из других группировок.

После похорон авторитеты собрались на квартире помянуть усопшего. Но вскоре поминки превратились в толковище. Паханы решали, что произошло и что с этим делать.

Долго они выясняли, но сразу ничего не выявили. Через несколько дней все-таки удалось узнать, что незадолго до своей кончины Щербатый (царство ему небесное) решил наехать на хозяина «РЮШа», дескать, зажрался. Стали выяснять, чем на самом деле занимается «РЮШ», а когда выяснили, единогласно решили не связываться. Силу надо уважать.

С тех пор у Кутепова бизнес разросся, он поставлял оружие и наемников не только в Югославию, Карабах, но теперь уже и в Африку. Вспыхивающие там один за другим конфликты требовали высококлассных спецов — летчиков, авиационных техников, специалистов по рейдам.

Торгуя оружием и военными профессионалами, бывший полковник Кутепов оставался патриотом государства, которое его выгнало на пенсию. Ни один патрон не был продан Чечне, ни одного наемника туда не отправила фирма «РЮШ». Николай Ильич читал репортажи о провалившемся штурме Грозного оппозицией и о пленении офицеров-танкистов Таманской дивизии, завербованных ФСК, — после плена от них отреклись и армия, и контрразведка.

«Мы так не работали, — с горечью думал полковник КГБ, — впрочем, чему удивляться, если контрразведкой руководит замполит-пожарник».

Вступление федеральных войск на территорию мятежного субъекта Кутепов одобрял, понимая, что чеченский сепаратизм — первый клин, вбитый в целостность Российской Федерации. Дай этим волю, вскоре весь Кавказ взбрыкнет. Не понимал он одного: как можно воевать так бездарно, где опыт почти десятилетней войны в Афганистане, где бойцы, закаленные той войной? Ничего этого не было, мальчишки-срочники воевали против матерых мужиков.

Иногда по ночам Николай Ильич просыпался и думал: «Правильно ли я поступаю, что торгую смертью, отправляю людей на войну, оторвав их от семей и бросая в мясорубку? — Но тут же сам себе отвечал: — Я не разжигаю костер войны, он уже был зажжен до меня. А вербовка наемников? Тоже вроде гуманитарной миссии: люди, обученные воевать, другого ничего не умеют, а им семьи надо кормить. Если я их не найму, не дам денег, которые они оставляют своим родным и близким, то и без денег они отправились бы воевать добровольцами, потому что выдрессированы».

От этих оправданий легче не становилось, душу по-прежнему точил призрак грехопадения.

Сейчас, сидя перед зажегшимся экраном монитора, Николай Ильич вдруг подумал: «Если помогу Глебу общипать перья с этого гада Логинова, то и мне часть грехов зачтется…»

Кольцов на такси доехал до Серебряного Бора. Здесь и было условленное место встречи. В полдень народу немного, Глеб еще раз прошелся по зеленым аллеям, проверяя, нет ли «хвоста». Нет, за ним никто не следил.

Частный детектив направился к месту рандеву, Олег Донцов сидел на скамейке с видом на Москву-реку и прямо из горлышка пил чешское пиво «Золотой фазан», рядом стояла длинная красная спортивная сумка. Сыщик был одет в потертый джинсовый костюм, на ногах белые кроссовки, солнцезащитные очки в роговой оправе.

Увидев Олега издалека, Глеб решил подойти к нему незаметно сзади. Бесшумно ступая, он медленно приближался к широкой спине, обтянутой джинсовой тканью. Но едва Глеб подошел на десять метров, как Донцов, не поворачиваясь, спросил:

— Пива хочешь, Каскадер?

Глеб сплюнул с досадой.

— Как ты меня учуял?

— Да не учуял я тебя, — сказал Олег, снимая очки. — Увидел.

Стекла очков были слегка удлинены и загнуты, позволяя видеть, что происходит позади.

— Подарок из Сингапура, — пояснил Донцов. — Вещь очень полезная, особенно в такой работе, как у нас с тобой.

— Ты что-то про пиво говорил, — напомнил Кольцов.

Олег запустил руку в нутро своей сумки и извлек темно-коричневую бутылку с золотой этикеткой, протянул ее Глебу. Тот ударом о край скамейки сбил пробку с горлышка и с жадностью приложил бутылку к губам.

— Ты звал меня, — проговорил Донцов, — чего тебе надобно, старче?

— Ты еще не передумал отправляться со мной в преисподнюю? — оторвался от бутылки Глеб.

— Нет, все решено, — спокойно ответил Олег, потом спросил: — Когда?

— Сегодня вечером.

Гпава 5

Над Санкт-Петербургом опускались сумерки, все ярче разгорались неоновым светом витрины фешенебельных магазинов, отелей, баров. Моросил мелкий промозглый дождь. Прохожие, держа над собой зонтики, спешили по своим делам.

Из метро вышел мужчина и, ежась от сырости, пошел вдоль яркого света витрин. Высокий блондин, на вид ему можно было дать лет тридцать — тридцать пять. У него было продолговатое лицо со слегка свернутым носом, тяжелый подбородок, толстые мясистые губы, большие голубые глаза. Длинные белокурые волосы и густая, такого же цвета щетина. Любой сразу угадал бы в нем прибалта. И не ошибся — Владис Улнис был по национальности латыш, по профессии наемник, по натуре авантюрист, по характеру самолюбивый тиран.

Пятнадцать лет он отдал армии. Сперва Рязанское десантное училище, затем разведрота морской пехоты Черноморского флота. Война в Анголе, помощь эфиопским «товарищам». Десятки рейдов, засад, обучение безграмотных детей Африки. Безудержная отвага в бою сочеталась с пьяными дебошами на отдыхе. Под палящим солнцем Африки эти художества еще удавалось как-то скрыть. Хотя и стоили они наград и очередных званий. Потом был Афганистан, служба в спецбатальоне. После Афганистана, когда ГРУ перевело Владиса в Германию в бригаду глубинной разведки, служба быстро пошла на закат, достаточно было одной пьяной драки с местной полицией.

Ну и черт с вами, сказал Улнис, как только его выкинули. У него была тугая сберкнижка. А рекламные проспекты звали его на лучшие курорты Советского Союза. Но сначала Владис решил посетить родину предков, откуда уехал еще безусым юнцом. Однако прибалтийская бурная политическая жизнь не могла его удержать. Бывший капитан СА Улнис отправился на юг — в Сочи, Ялту, Одессу. И, наконец, в Санкт-Петербург, где, он считал, застрял надолго. Причиной тому было безденежье.