Михаил Серегин - Лютая мораль
Горевшие на «Святой Анне» огни говорили, что она обитаема. Это же подтверждал своим присутствием молодой парень, явно матрос, в шортах до колен, сидевший на борту рядом со спущенным трапом. Возле него стояла поллитровая банка «Туборга».
Китаец закурил и, освещаемый светом фонарей, стоявших вдоль дороги, вышел из машины.
— Привет! — Он подошел к трапу и окликнул матроса, который тоже дымил сигаретой.
Парень оказался маловоспитанным субъектом, поэтому молча продолжал курить, глядя куда-то мимо Владимира.
— Эй, — Танину пришлось повысить голос, — ты, случаем, не глухой?
— Чего тебе? — Матрос покосился на танинский «Массо», словно пытаясь по машине определить, что из себя представляет ее владелец, затем плюнул в воду и перевел взгляд на гостя.
Судя по презрительной мине на его помятой физиономии, тачка на него особого впечатления не произвела, а может, ему вообще все было по фигу.
— Хочу познакомиться с твоим капитаном, — Китаец направился к трапу, — он здесь?
Матрос торопливо хлебнул пива из банки и, вскочив, преградил дорогу с другой стороны трапа.
— Михалыча нет, — крикнул он, вынимая из кармана нож, из которого, звучно щелкнув, выскочило длинное узкое лезвие, сверкнувшее в свете фонаря. — И вообще, двигай отсюда!
— Ох, какой ты горячий, однако! — Детектив сделал вид, что испугался, и остановился на трапе в нескольких шагах от борта.
У него было неплохое настроение, и применять силу ему не хотелось. Из каюты доносились громкие звуки какой-то попсы, из чего Танин заключил, что Анатолий Михайлович просто-напросто отдыхает по-своему. Он решил действовать методом убеждения.
— Слушай, парень, не знаю, как тебя, — спокойно произнес Владимир, держа сигарету в руке, — а вдруг ты ошибаешься? Что, если Анатолий Михайлович на яхте, а ты его просто не заметил? Сгоняй-ка посмотри, а я тебя здесь подожду.
— Сказано тебе, Михалыча нет, — поигрывая ножом, сквозь зубы процедил матрос. — Вали отсюда, пока я тебя не продырявил!
Он, очевидно, решил, что такая манера разговаривать должна быть очень устрашающей. Возможно, что он долго репетировал перед зеркалом.
— Что ж ты какой упрямый-то? — Китаец сделал шаг вверх по трапу. — А вдруг Михалыч ждет меня, а ты чинишь мне здесь препятствия? Предупреждаю: я все равно увижусь с твоим капитаном, хочешь ты этого или нет. Так что лучше давай договоримся по-хорошему.
— Может, и увидишься, — так же громко сказал парень, — только не сегодня.
— Это еще почему? — удивился детектив, приближаясь к борту. — Я же знаю, что он на судне.
— Это тебя не касается, — после минутной заминки с презрительной интонацией произнес матрос, допил пиво и бросил банку за борт. — Слишком ты любопытный. Для тебя его нет, и баста.
Он криво усмехнулся, выставляя нож вперед.
— Ну ладно, — вздохнул Китаец, — я хотел по-доброму.
— Да пошел… — Договорить парень не успел.
Его голые пятки сверкнули в воздухе, и он полетел в воду следом за ножом. Танин посмотрел с трапа вниз на бултыхавшегося и матерившегося в воде матроса — и двинулся к каюте.
С первого взгляда он понял, что жизнь на яхте — бурная. Кругом перекатывались пустые бутылки, валялись окурки и предметы женского и мужского туалета. Не доходя нескольких метров до дверей каюты, откуда доносилась музыка, Владимир остановился и посмотрел на дорогу.
Мягко шурша шинами, к трапу подъехал и замер, сверкая хромом, черный «Кадиллак». Он невольно привлекал к себе взгляд, так как был таким блестящим, словно отполированный постельный клоп, насосавшийся крови. «Еще какие-то гости пожаловали, — подумал Танин. — Может быть, те, о которых говорил матрос?»
Парень, выбравшийся наконец на берег, выдал стандартную серию неформальной лексики. После чего, проведя ладонью по лицу, он стер воду и кинулся следом за Китайцем.
— Эй, Шуба, ты это куда? — Дверца «Кадиллака» открылась, и оттуда вышел высокий кудрявый брюнет.
Следом за ним из салона выбрались две девицы в длинных платьях. Присмотревшись, Танин узнал в них томных красавиц из «Золотого рога». От их томности теперь не осталось и следа. Они стояли, переминаясь с ноги на ногу и нервно хихикая.
— Какой-то пидор забрался на яхту, — остановившись на трапе, ответил Шуба, тыча пальцем в сторону Китайца.
Он опять было рванул на палубу, но брюнет снова остановил его.
— Не торопись, — неприязненно произнес он. — Отгони машину на стоянку и присмотри за девочками, я сам разберусь.
Бросив злобный взгляд на Владимира, Шуба поплелся к машине, а брюнет бодрым шагом направился к яхте. Не став его поджидать, Танин открыл двери и вошел внутрь. Убранство каюты наводило на мысль, что хозяин ее — человек разносторонний, которому одинаково близки как вечные истины, так и простые житейские слабости: стены украшали изображения лукавых девушек, вырванные из «Плейбоя», и строгие лики святых. Еще бросалось в глаза чудовищных размеров распятие.
На большой лежанке, на зеленом шелковом покрывале, утопая в подушках, возлежал крупный бородатый мужчина с массивной золотой цепью на шее и в просторных трусах с красной надписью, копировавшей название яхты. На носу у него красовались большие темные очки фирмы «Полароид», на руке — печатка с бриллиантами. Рядом, на выступавшем из стены столике, стояли бутылка «Мартини» и высокий стакан, в котором плавали кубики льда, лежала пачка «Кэмела» и дорогая зажигалка.
— Здесь прикольно, как говорят тинейджеры, — улыбнулся Китаец, опускаясь на лавку напротив лежанки.
— Ты кто? — Мужчина взял со столика стакан и сделал несколько изрядных глотков.
— Танин, частный детектив, — представился Владимир.
— И чего же ты хочешь? — без тени беспокойства поинтересовался тот.
— Поговорить, — просто сказал Китаец, — если ты — Анатолий Михайлович.
— Легко. — Бородач принял сидячее положение, скрестив ноги. — И зови меня просто Михалыч. «Мартини» будешь?
Танин собирался сказать, что предпочитает более крепкие напитки, но в это время в каюту вошел человек из «Кадиллака». В левой руке он держал «беретту».
— Встать! Лицом к стене, — скомандовал он, направив дуло пистолета на Танина.
— Яшка, погоди, — сделал останавливающий жест Михалыч. — Не видишь, мы разговариваем?
— Этот человек скинул Шубу за борт, — раздраженно вскрикнул вошедший. — К стене, я сказал! — Он чуть не ткнул стволом в лицо Китайцу.
— Туда ему и дорога, — буркнул бородач, — не будет пасть разевать. Спрячь пушку.
Кудрявый, подчинившись, сунул «беретту» в наплечную кобуру. Было видно, что делает он это без особого удовольствия. Оставив пиджак расстегнутым, он сделал пару шагов назад и замер.
— Девочки ждут, — напряженно глядя на шефа, сказал он после недолгого молчания.
— Подождут, — махнул рукой Михалыч, выуживая откуда-то еще один стакан, — иди займись.
— У него пистолет, — кивнул Яшка на Китайца.
Танин по достоинству оценил его наблюдательность: под пиджаком, сшитым по специальному заказу очень хорошим портным, заметить пистолет было совсем непросто. Да и вообще, держался кудрявый так, что наметанный глаз Владимира сразу же распознал в нем человека, прошедшего хорошую школу боевой подготовки. Он был на полголовы выше Танина и на два десятка килограммов тяжелее, так что в случае схватки Китайцу пришлось бы с ним нелегко.
— Ты ведь не собираешься в меня стрелять? — Михалыч снял очки и вопросительно посмотрел на детектива.
— Пока — нет. — Танин пожал плечами.
— Вот видишь, он сказал: «пока», — недобро усмехнулся Яшка.
После недолгих препирательств сошлись на том, что на время разговора Владимир отдаст «макаров» кудрявому. Тот спрятал «ПМ» в боковом кармане пиджака и вышел на палубу. Думая, с чего бы начать, Танин поглядывал на распятие.
— Он меня, между прочим, один раз спас, — сказал Михалыч, уважительно показав пальцем на господа нашего Иисуса Христа. — Там так, значит, дело было: плыли мы как-то раз с моим другом по Волге. Ну, еще пару девушек взяли. Кто такие, где их мама родила — неизвестно. Только от берега отошли, и вдруг ка-а-ак нас тряханет! Бог-то, значит, со стены упал и прямо мне по лбу хрястнул. Я тогда и думаю: нет, Михалыч, это неспроста. Это тебя всевышний предупреждает, что-то здесь не так. Ну, взяли мы и девок обратно на берег высадили. А потом, представляешь, мать честная, на борту капсулы с клофелином нашли! Слава богу, — тут бородач истово перекрестился, — вмазать еще не успели.
— Бывает, — Китаец понимающе кивнул, — но я, собственно, хотел поговорить не об этом.
— Да выпей ты. — Михалыч насыпал полный стакан льда и налил туда «Мартини».
Чтобы не обижать капитана, Танин взял стакан и сделал несколько глотков.
— Вообще-то я недавно хожу под парусом, — продолжил бородач, — всего второй сезон, но воды не боюсь. Ведь как Высоцкий пел: «Океан с нами заодно». Ты можешь меня спросить, зачем мне все это? Я ведь из-за яхты жену бросил, дочь, домик здесь неподалеку купил небольшой, трехэтажный. Как только лето наступает, сюда перебираюсь с Шубой и Яшкой, чтобы научиться быть независимым от сиюминутных материальных устремлений. Яшка, кстати, — добавил он, — лучший стрелок в городе.
